Ребенок от мужа сестры

— Помнишь, я рассказывала тебе о том, что я потеряла ребёнка? — я не смотрю на подругу и ожидаю её ответа, но в кухне тишина, отчего мне приходится поднять голову вверх, чтобы убедиться, что она помнит.

— Да, Тея, я помню это, — кивает Ада.

В глазах Рыжика вижу боль, точно такую же, которая сжигает сейчас и меня, стоило вновь вспомнить всё то, что тогда было. Я вспомнила все свои эмоции, всю боль и страх, которые преследовали меня, отравляя жизнь и лишая счастья. Я тогда почти умерла, выгорела внутри, боль превратила мою душу в иссушенную пустыню. Но я научилась жить, а потом даже быть счастливой. Никто не знал о моём состоянии, я никому не показывала своих переживаний, надевая маску даже для общения с подругой. Я стала скрягой, пряча и баюкая свою боль, своё несчастье, не желая делиться ни с кем. Но сейчас пришло время расстаться с этими сомнительными сокровищами.

Я отчётливо вспомнила своё состояние, заново проживая всё то, через что мне пришлось пройти.

— Я была беременна от Яна. Тот малыш был от него, — признаюсь, с силой зажмуривая свои глаза, боюсь смотреть в глаза самому близкому человеку на планете.

Рука Ады крепче сжимает мою, давая понять, что всё в порядке, чтобы я продолжила свой рассказ, но внезапно мне не хватает воздуха, будто перекрыт поток кислорода, отчего не могу вздохнуть, произнести хоть слово. Приходится хватать воздух ртом и надеяться, что скоро это состояние пройдёт, отпустит меня наконец и больше не потревожит.

— Я знаю его очень давно, как ты, наверное, уже поняла, — мне удаётся успокоиться, прийти в себя, и я продолжаю свой рассказ. — Тогда сестра попросила меня на пару свиданий её заменить, а точнее — переспать с ним, — мой голос опускается до еле слышного шёпота, а по щеке стекает непрошенная слеза.

Больно всё это вспоминать и говорить близкому человеку, на что я пошла, чтобы помочь своей сестре, которой всегда было на меня наплевать, а я всего этого как будто не замечала. Что Тата действительно меня любит, как родную, потому что мы с ней сестры. Мы с ней близняшки, которые должны незримо чувствовать друг друга, что бы в нашей жизни с нами ни происходило. Будет ли это что-то хорошее или плохое. Мы должны чувствовать другу друга. Но ничего этого не было. Никогда.

Иногда думала, что мы с ней вовсе не родные, но такое просто не может быть, потому как мы слишком сильно похожи друг на друга, словно одно лицо. Посмотришься в зеркало и вместо себя увидишь её. Так мы были похожи с ней.

— Я была против с самого начала, потому что обманывать человека, которому ты нравишься, как минимум подло. Она боялась первой близости с ним, потому что уже не была девственницей. И в конечном итоге она меня уговорила.

Сделала глубокий вздох, не отрывая взгляда от кофе с тонкой пенкой сверху.

— Когда впервые я увидела Яна, во мне что-то взорвалось. Говорят, что с первого взгляда не влюбляются, это бред. И я тоже так думала, потому как все свои восемнадцать лет я ни в кого не влюблялась. Мне никто не нравился.

Ада слушала меня внимательно. Я чувствовала её взгляд на себе: внимательный, мягкий. Но в этом взгляде не было ни капли презрения или ненависти. И это немного меня успокоило, но всё равно было тяжело всё это рассказывать.

— Недавно Ян признался, что сразу раскусил нашу аферу, он понял, что мы абсолютно разные. Но тогда я не знала об этом и думала, что во мне он видит только её. Ту, которую он любит. И это с каждой встречей всё больше и больше давило на меня. Слушая тогда его признания, я боялась сказать своё, потому что это говорила бы не моя сестра. А я сама. Моё сердце.

На какое-то время в кухне настала тишина. Недалеко от нас раздался заливистый смех, означающий, что маленькие проказники находятся рядом. И что совершенно скоро окажутся около нас.

Мои губы растянулись в улыбке, но по щекам тонкими струйками текли болезненные слёзы, обжигая моё израненное сердце, душу.

На пороге кухни, как и ожидалось, появились два неугомонных малыша и с криком “Тётя Тея”, ринулись ко мне. А я не смогла сдержать радости и со слезами на глазах рассмеялась, приняв обоих в своих крепкие объятия.

— Почему ты плачешь? — вдруг спросил Марк.

— Я по вам соскучилась, — обняла, вдохнув такой родной запах этих двух малышей.

— И мы по тебе, тётя Тея, — услышала звонкий голосок Евы.

Марк замолчал, только сильнее уткнулся в меня, и я крепко обняла его одной рукой, вдохнув глубже его запах. Как же я скучаю по своему малышу! Надеюсь, совсем скоро я смогу его увидеть и так же крепко обнять. Моё дорогое сокровище.

Дети слегка отодвинулись от меня и начали расспрашивать, как Саша и скоро ли он придёт к ним в гости. Что они очень соскучились по нему. Я заливисто рассмеялась и сказала, что скоро. Два проказника сказали, что они рады, будут ждать и, поцеловав меня в щёчку, а следом и свою маму, вновь убежали играть.

— Продолжай, Тея, — слышу мягкий голос подруги, киваю и возвращаюсь к разговору.

— Тогда я с ним переспала, и эта была лучшая ночь для меня. Я никогда о ней не забуду.

Воспоминания о нашей первой близости лавиной обрушились на меня, и я стала рассказывать всё без утайки и без стеснения: каким он был нежным и осторожным, как целовал меня — меня, а не сестру! — как прикасался к той самой родинке, которая и отличала нас с Татой друг от друга. И как я, глядя ему в глаза, прошептала, что люблю его больше жизни, и буду всегда его любить. И как он улыбнулся в ответ и поцеловал меня так, что я поняла — моё чувство взаимно.

— Через пару дней после этого… Конечно, все эти дни мы с ним виделись, и я была на седьмом небе от счастья. Но, как говорится, нечего так высоко летать — потом тебя обязательно со всей силы стукнут об землю так, что ты не поднимешься.

Ещё один судорожный вздох.

— Тата пришла и сказала, что моя миссия окончена. Я не верила в то, что слышу, но понимала, что это не мой мужчина, и я должна его отпустить, как бы ни было больно, — ещё один вздох.

Короткий выдох.

— Я отступила. Я мучилась от боли, что разрывала меня на части вдали от Яна. Потому что искренне и на всю жизнь полюбила. И я ей рассказала. Она сказала, что с ним поговорит, потому как ей моё счастье дороже. А потом она пришла и сказала, что он меня ненавидит и знать не желает, — вцепилась мёртвой хваткой в белоснежный фарфор, но потом испугалась, что от силы, с которой я сжимаю чашку, она может разбиться, я ослабила хватку.

Перед глазами вдруг заплясали чёрные мушки, и я, чтобы немного прийти в себя, помахала головой из стороны в сторону, чтобы прогнать это наваждение.

— Со мной такое тогда творилось… Впрочем, ты меня прекрасно понимаешь, — мой голос дрогнул от воспоминаний, что подруге пришлось пережить из-за Матвея. Хоть и во всём этом была виновата его сестра. — Потом я узнала, что беременна, я уже не могла молчать и решила ему признаться, потому что он должен знать, что у него будет ребёнок. Что он скоро станет отцом.

— Я тебя понимаю, — я кивнула, потому что тогда она всё правильно сделала.

— Но его не оказалась дома. Он просто пропал. На телефонные звонки не отвечал, дома его никто не видел.

Слёзы потекли по моим щекам. Всхлипнула, а потом ещё и ещё раз. Рыдания подкатывали к моему горлу, что трудно было их уже сдерживать.

— Не задумываясь, я решила оставить ребёнка, потому что он от любимого человека. Дома я никому ничего не рассказала. А потом… Потом ты всё знаешь, — рыдания всё же вырвались из меня, и я взвыла раненным волком.

Ада подорвалась ко мне, крепко обняла, а я уткнулась в её плечо, плача навзрыд.

— Я не смогла сохранить его ребёнка, — голос охрип.

— Что?! — услышали мы внезапно.

Замерла, не смея пошевелиться, и почувствовала, что моя подруга превратилась в такую же каменную статую.

Глава 28

Тея

Меня охватил страх, мгновенно распространяя по венам адреналин, паника липкими щупальцами сдавила сердце. К горлу подступила тошнота. Мёртвой хваткой вцепилась в лёгкое платьице подруги. Руки начали мелко дрожать, впрочем, собственно, как и я сама. Хоть Ада и застыла статуей, но моя дрожь передалась и ей. Крепко обняла меня в знак поддержки, а я не могла пошевелиться, сказать хоть слово, потому что боялась. Только ближе придвинулась к подруге.