Страница 27 из 51
— Ты в заднице!
Подъезжая к дому Мерседес, нервничаю как никогда. Когда на прошлой неделе я шел к ней на вечеринку, у меня не было никаких ожиданий от той ночи. То, что произошло между нами, не было запланировано. У меня было предчувствие, что, возможно, что-нибудь случиться, но это чертовски сильно отличается от того, чтобы сидеть снаружи дома девушки и знать, что когда войдешь внутрь, то обязательно с ней трахнешься. Это чувство в равной степени волнующее и нервирующее.
Майлс, хватит вести себя как баба.
Хватаю с сиденья грузовика пиццу и пиво и направляюсь к входной двери. Когда она открывает ее, я точно понимаю, почему так нервничал по поводу сегодняшнего вечера.
Эта девушка слишком охрененно сексуальна для меня.
Она одета в кокетливый коротенький темно-синий сарафанчик с узором из больших розовых цветов. Рыжие волосы снова выпрямлены, как в тот вечер в баре, когда мы впервые поцеловались. Она нанесла легкий макияж, но ее ресницы выглядят длинными и красиво обрамляют голубые глаза. На губах сияет розовый блеск, и мне хочется наклониться к ней и…
— Привет, братан! — рявкает она, тыча мне в плечо кулаком.
Я хмурюсь и отстраняюсь.
— Привет? – вопросительно отвечаю я, потому что не знаю, почему она так ко мне обратилась. Она протягивает руку и берет пиво.
— Спасибо, что привез пивас. — Она разворачивается и жестом приглашает меня войти, ставя пиво на кофейный столик. Подходит ближе и забирает у меня коробку с пиццей. — Я такая голодная, что готова съесть задницу дохлого носорога.
— У тебя что, припадок? — невозмутимо спрашиваю я, потому что серьезно, какого хрена здесь происходит?
— Что ты имеешь в виду? — щебечет она, широко раскрыв глаза и сжимая коробку с пиццей.
— Почему ты так говоришь?
— Я всегда так говорю.
Морщусь от недоверия.
— Я слышал, как ты обычно говоришь, и обычно ты ударяешься в лирику, даже рассказывая о бесплатном кофе и печенье. Скажи, что ты делаешь.
— Понятия не имею! — восклицает она и поворачивается, чтобы поставить пиццу рядом с пивом. Оглянувшись на меня, она добавляет: — Я пыталась быть другом. Братаном. Своим в доску парнем. Непринужденной.
Мне приходится сдерживать смех.
— Ну, тогда прекрати это. Я не собираюсь трахать своего в доску парня, а глядя на то, как горячо ты смотришься в этом платье, сегодня вечером я бы очень хотел тебя трахнуть.
— Ханна – идиотка, — ворчит она себе под нос.
— Кто?
— Никто, — улыбается она и опускает руки на бедра. — Так тебе нравится мое платье?
Я киваю, мои брови приподнимаются при виде розового оттенка, расползающегося по ее щекам.
— Я бы предпочел, чтобы оно лежало на полу. — Я придвигаюсь ближе и прижимаю ее к себе, но она отстраняется.
— Ну, это подождет, потому что я действительно умираю с голоду.
Я выдыхаю через нос, в моей груди вибрирует низкий гул.
— Ладно.
Мы поудобнее устраиваемся на диване, и Мерседес кладет мне на тарелку пару кусочков. Я открываю для нас пиво, и мы переходим к угощению на широкую ногу в стиле Боулдера.
— Ну и как дела? — спрашиваю я, когда она откусывает от пиццы.
— Хорошо! А у тебя?
— Хорошо, — отвечаю я, глядя на гладкую кожу ее обнаженных ног. — Чем занималась всю неделю?
Она с любопытством приподнимает брови.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что не видел, чтобы ты входила в «Магазин шин», поэтому мне было любопытно... где ты писала? — Господи, Майлс, возьми себя в руки! Неужели ты всерьез ревнуешь к тому, что она пишет где-то в другом месте?
Прежде чем ответить, она слизывает с пальца капельку соуса.
— Ну, я делала ремонт в спальне наверху.
Внезапно я замечаю, что все вещи из той спальни, которые мы сложили в кучу внизу, исчезли.
— А когда прибыл контейнер? Я же просил позвонить мне, я бы помог все загрузить.
Она закусывает губу.
— Он прибыл в среду, но все в порядке. Я справилась.
— Справилась? — спрашиваю я, недоверчиво хмуря брови. — Кое-что из того дерьма было действительно тяжелым. Как же ты справилась?
Она секунду нервничает и выпрямляется, чтобы ответить:
— Линси помогла. И Дин.
Я чуть откидываюсь назад, от раздражения кожу на голове начинает покалывать.
— Я же сказал, что помогу тебе.
Она пожимает плечами.
— Я не хотела тебя беспокоить.
— Это не беспокойство, — огрызаюсь я в ответ, челюсть сжимается от огорчения.
— Да что тут особенного? — возражает она, повышая голос в знак защиты.
Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Я совсем не так представлял себе сегодняшний вечер. Мне нужно успокоиться, черт возьми, или я испорчу и дружеские отношения, и все преимущества нашего соглашения.
— Ничего, извини. — Я прочищаю горло и откусываю еще пиццы. — Итак, ты сделала ремонт?
Перемена темы вызывает у нее улыбку.
— Да! Выглядит довольно мило. У меня даже есть новый стол, который поднимается и опускается, чтобы я могла писать стоя, если захочу.
— Почему ты хочешь писать стоя? — совершенно серьезно спрашиваю я.
Она пожимает плечами.
— Не знаю. По-видимому, так лучше для здоровья. В любом случае, вероятно, я никогда им не воспользуюсь, так как, похоже, не могу снова войти в писательскую колею.
Я качаю головой.
— Тогда почему на этой неделе ты не вернулась в «Магазин шин»? На вкус кофе все тот же. Я уже проверял.
Она ставит свою тарелку и тянется за пивом.
— Не знаю. Теперь это кажется... ненужным. Баловством. Я расстроена тем, что не могу писать в собственном проклятом доме. Я заново отремонтировала комнату, и стол чертовски дорого мне обошелся.
Я киваю и тоже ставлю свою тарелку, чтобы взять пиво.
— Так вот почему ты решила, что сегодня хороший вечер для исследований?
Она кивает и двигает бровями, глядя на меня.
— Я подумала, что это заставит меня сочиться идеями, в буквальном смысле. — Ее смех так очарователен, и я чувствую, как мое собственное настроение улучшается вместе с ее. Но все веселье пропадает, когда я замечаю озорной блеск в ее глазах, розовые губки обхватывают янтарное горлышко и она делает долгий глоток. Мое тело с ревом оживает, накатывают воспоминания о прошлых выходных, как великолепно было чувствовать ее обнаженной рядом со мной.
— Тогда, давай к делу, — почти рычу я, глядя на капельку пива на ее нижней губе. Она сглатывает и слизывает ее, глядя на мою тарелку.
— Ты даже пиццу не доел.
— Я хочу кое-чего другого, — бормочу я, наклоняясь, забирая у нее пиво и с громким стуком ставя его на соседний столик.
Когда я сажусь обратно, то придвигаюсь ближе, так что наши ноги соприкасаются. Положив руку над ее коленом, стискиваю пальцами внутреннюю сторону бедра и медленно двигаюсь вверх. Ее ноги сжимаются, и я поднимаю на нее взгляд. Она дрожит от явного предвкушения.
— Ладно, прекрасно, я тоже хочу секса, — бормочет она и делает глубокий вдох. — Но мне нужно все время знать, о чем ты думаешь, пока мы занимаемся этим... ну, понимаешь... для исследований и всего такого.
— Для исследований и всего такого, — повторяю я, облизывая губы и стараясь не ухмыляться.
— Майлс, это серьезно.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Но должен предупредить. Я, вероятно, буду не столь красноречив, когда окажусь похороненным внутри тебя.
Она медленно сглатывает и ерзает на месте, моя рука поднимается чуть выше. Ее голос звучит хрипло, когда она отвечает:
— У тебя не было проблем с тем, чтобы четко изъясняться в ту ночь на моей вечеринке.
Я посмеиваюсь над этим воспоминанием.
— Ну, то были смягчающие обстоятельства.
— Да? — Она прикусывает губу и смотрит на мою руку, которая теперь исчезла у нее под подолом.
— Да, — отвечаю я, дерзко сжимая ее бедро. — Я безумно страдал от воздержания. Я провел несколько недель, наблюдая, как ты врываешься в комнату ожидания, выглядя так чертовски сексуально и безуспешно пронырливо.