Страница 15 из 51
Черт побери!
Мой полустояк тут же превратился в полноценный, и я так завелся, что мне абсолютно на это похрен.
— Ты точно пишешь эротику, — констатирую я глубоким и хриплым от возбуждения голосом. Откидываюсь назад и, глядя на нее, качаю головой.
— Проклятье! — Она щелкает пальцами перед собой, явно раздраженная тем, что позволила себе увлечься. — Я не хотела, чтобы ты знал!
— Почему нет? — почти рычу я. — Что за великий секрет?
— Потому что это изменит твой взгляд на меня.
— Каким образом?
— Ну, одно из двух — либо ты будешь думать, что я какая-нибудь чертовски опытная в спальне сексуальная маньячка.
— Совершенно верно, — смеюсь я.
— Вот видишь!
— Я шучу, продолжай.
— Либо будешь смущен моим занятием, и не захочешь никому рассказывать.
— Ты что, шутишь? — восклицаю я и наклоняюсь вперед, поворачивая ее лицо так, чтобы она посмотрела на меня. Она действительно выглядит немного грустной, и это сводит меня с ума.
— Ну, твой приятель не в счет. Он, наверное, сексуально озабоченный, — возражает она. — Я имею в виду человека, который очень важен для тебя.
— К черту, — отвечаю я и непреклонно качаю головой. — Значит, ты совсем меня не знаешь, Мерседес.
— Я знаю таких, как ты, — парирует она с самоуверенным оттенком в голосе, будто ее это вовсе не волнует. Но я ясно вижу, что это так. — Вы, парни, все одинаковы. Вам нужна леди на публике и маньячка в постели.
— Чушь собачья.
Она пожимает плечами.
— Я тебе не верю.
— Почему?
— Потому что это стало главной причиной, почему мы расстались с моим бывшим. Он попросил меня солгать его семье о том, чем я зарабатываю на жизнь.
У меня кровь стынет в жилах.
— Что?
От ее пристыженного взгляда мои челюсти сжимаются от ярости.
— Да, мне показалось странным, что мы так долго вместе, а он так и не представил меня своей семье. Потом его сестра собралась замуж, и ему пришлось взять меня с собой на свадьбу. Именно тогда он попросил говорить всем, что я пишу детективы.
— Вот ведь ублюдок, — рычу я и делаю большой глоток пива, пытаясь подавить гнев.
— Ну, таков он и есть, но я пишу в своих книгах очень извращенные вещи, и об этом не так-то просто рассказать своей бабушке.
— К черту, — рычу я и с грохотом ставлю бутылку. — Я бы рассказал о тебе своей бабушке.
— Ты бы не стал! — спорит она с недоверчивым смешком. — Бабушки меня ненавидят! Меня даже родная бабушка ненавидит.
— Твоя бабушка не может тебя ненавидеть. Ты — совершенство!
— Она меня ненавидит. Она очень религиозна, и каждый раз, когда я приезжаю домой, она пытается договориться о встрече со священником. Думает, что я нуждаюсь в интервенции или экзорцизме, или чем-то еще.
Я не могу удержаться от смеха.
— Извини, это не смешно. — Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до ее бедра, словно извиняясь.
Она пожимает плечами и ковыряет этикетку на своей бутылке.
— Немного забавно.
Я смотрю на нее с минуту и мне ненавистно то, как она сникла. Она превратилась из дерзкой, веселой, болтающей о сексе красотки в чувствующую себя неуютно, полунемую версию Мерседес, которую я узнал за последние пару недель. Ее бывший — ублюдок, и если бы он был здесь, я бы, черт возьми, постарался, чтобы он это понял.
Стиснув зубы от решимости, я протягиваю ей руку.
— Пойдем со мной.
Она хмуро смотрит на меня.
— А куда мы пойдем?
— Нам нужно выйти на минутку... просто поверь мне.
Стаскиваю ее со стула и тяжко выдыхаю от того, как высоко задралась ее юбка. Она смущенно улыбается и убирает свою руку из моей, тянет юбку вниз. Проклятье, она слишком сексуальна.
Пока я тащу ее через толпу к выходу, она поднимает палец вверх, давая своим друзьям знак, что отойдет на минутку. Вышибала ставит нам обоим на руках метки и берет ее наполовину допитую бутылку, пока я веду ее вверх по лестнице к двери.
На улице прохладно, ночной воздух, влажный и горячий, касается нашей кожи. Голубые неоновые огни вывески бара «Морж» мерцают на наших телах, когда я оглядываюсь в поисках уединенного места подальше от шумных выпивох. Заведя ее за угол, я вытаскиваю телефон из кармана и нахожу на экране нужный контакт. Поворачиваю его к Мерседес.
— Нажми кнопку вызова, — говорю я.
Она щурится, разглядывая экран, и ее глаза широко распахиваются.
— Ты что, с ума сошел? — восклицает она и отбрыкивается от телефона. — Уже за полночь, Майлс. И мы определенно не будем звонить твоей бабушке!
Я закатываю глаза и пожимаю плечами.
— Ей все равно. Она чертовски меня любит. Я ее любимый внучок. Жми вызов. Я хочу рассказать ей о твоих распутных книжонках.
— Я не буду этого делать! Я бы ни за что не позвонила милой пожилой бабушке посреди ночи, чтобы рассказать о своих непристойностях. О черт, мне нужно кое-что записать. Я только что придумала очень смешную строчку для одной из книг.
Она засовывает руку в глубокий вырез майки и достает из лифчика телефон. Я хмуро смотрю на эту картину.
— Как долго эта штука там находилась?
— В смысле? — восклицает она. — Все время. Я же, черт возьми, не наколдовала ее себе в майку, идиот ты этакий.
Я посмеиваюсь над непринужденностью, с которой она только что меня обозвала.
— Хорошо, тогда мы позвоним моей сестре. Она скажет тебе правду. — Я жму дозвон.
— Твоя сестра тоже может спать, — ворчит она, печатая заметку в своем телефоне и слегка покачиваясь.
В ответ на это замечание я отрицательно мотаю головой.
— Она посещает летние курсы в Университете штата Юта. Она наверняка на вечеринке. — Телефон звонит несколько раз, а затем трубку берут и на заднем плане раздается оглушительный, неистовый шум. — Мэган, — кричу я в трубку и прижимаю палец к другому уху, потому что не представляю, как она услышит меня в таком гвалте.
Мерседес хихикает и прижимает палец к моим губам, чтобы заставить замолчать. Я игриво кусаю ее за палец и говорю:
— Прости.
— Майлс, — кричит Мэган в трубку.
— Мэган, — повторяю я, на этот раз чуть тише. — Можешь на секунду уйти в какое-нибудь тихое место? Я хочу очень быстро задать тебе один вопрос.
Похоже, она уже движется, потому что я слышу ее уже немного лучше.
— Майлс, как это возможно, чтобы ты смог обломать мне секс с расстояния в пятьсот миль?
— Интуиция старшего брата, — констатирую я и выпрямляюсь. — И вообще, кто этот ублюдок?
— Майлс, — отчитывает она, а затем шум стихает, когда она входит, как я полагаю, в ванную, потому что в отдалении слышу звук спускаемой воды в туалете. — Заткнись и задавай свой вопрос.
Смотрю на Мерседес и тихо показываю ей, что включаю громкую связь на телефоне, чтобы она могла услышать, что скажет Мэган.
— Итак, Мэг, сегодня вечером я встретил девушку. Она чертовски горячая штучка, просто сууупер секси.
— Какая гадость, Майлс! — стонет Мэган. Мерседес закатывает глаза. — Ладно, короче, эта цыпочка пишет сексуальные книжки. Это типа ее работа. Полагаю, извращенства и всякие грязные штучки. И она сказала, что бабушки ненавидят ее, а я ответил, что нашей бабушке они однозначно понравятся... правда или нет?
— Да, бабуля — чудачка, так что это чистая правда.
Я вскидываю кулак вверх и от души смеюсь, когда Мерседес раскрывает рот в радостном удивлении.
— Как думаешь, мама бы тоже увлеклась такими книгами? — спрашиваю я и улыбаюсь еще шире, когда Мерседес прижимает ладони к щекам и с восторгом слушает.
— Майлс, чувак, конечно. Ты должен узнать ее имя, чтобы мама смогла ее найти. Черт возьми, отец, наверное, тоже бы стал читать ее книги. Ты разве не помнишь, когда мне было десять, я нашла в ванной у мамы и папы порно книги? Мне пришлось спросить тебя, что такое «дойки», а ты подскочил и весь покраснел?
Я смеюсь так сильно, что мне приходится держаться за кирпичную стену.
— О черт, я совсем забыл об этом!
— Да, братец, наши родители озабоченные. Ты же и сам знаешь, почему спрашиваешь?