Страница 43 из 53
***
Я вздрогнула, когда последние волны удовольствия прокатились по моему телу. Зак поцеловал мой живот, кожу между грудями и, наконец, мои губы, прежде чем устроиться рядом со мной. Я чувствовала на нем свой вкус, и это было странно. Мой взгляд скользнул вниз, к выпуклости на его боксерах.
— Ты можешь их снять? — спросила я совершенно спокойным голосом.
Зак выглядел удивленным, но он стянул свои боксеры и бросил их на пол. Он лег на спину. Я приподнялась на локте и позволила себе взглянуть на его эрекцию. Мой взгляд снова метнулся к лицу Зака. Я видела, как сильно он хотел, чтобы я прикоснулась к нему, но не двигался. Любовь к нему захлестнула меня с новой силой. Опустив взгляд на его эрекцию еще раз, я протянула руку и провела пальцами по ее кончику. Зак глубоко вдохнул, и его эрекция дернулась, из нее выплеснулась капля жидкости. Я потерла его указательным пальцем, размазывая по его кончику.
Зак застонал.
— Ты не должна этого делать, — с трудом выдавил он, но я знала, как сильно он этого желает, и хотела доставить ему удовольствие.
Я даже поймала себя на том, что наслаждаюсь своей властью над ним. Я обхватила его пальцами и начала гладить. Я беспокоилась, что моя хватка была слишком крепкой, но Зак, казалось, наслаждался этим. Я задвигала рукой еще быстрее.
Глаза Зака были закрыты, а челюсть крепко сжата. Я двигалась, пока не наклонилась над его эрекцией. Я ждала мгновения беспокойства, но была только нужда и любопытство. Для меня это было нормально. Я прижалась губами к кончику Зака.
— Блядь!
Он так резко сел, что чуть не вырубил меня своей рукой. Его глаза были широко раскрыты от шока. Я покраснела. Какое-то мгновение мы, молча, смотрели друг на друга.
— Ты меня напугала, — сказал он, задыхаясь.
— Вижу, — сказала я с улыбкой.
Он выглядел так восхитительно потрясенным. Моя рука все еще сжимала основание его эрекции, но я уже не двигалась.
— Разве ты не хочешь, чтобы я сделала это?
— Что? Блядь, да, конечно, я хочу, чтобы ты это сделала, — он выглядел растерзанным, его грудь тяжело вздымалась. — Но не хочу, чтобы тебе было некомфортно. Я... — он покачал головой. — Блядь. Я не очень хорошо умею быть благородным человеком. Черт. Я действительно хочу, чтобы ты, но...
— Ш-ш-ш, — сказала я. — Все нормально. Я знаю, что ты не хочешь давить на меня.
Он потер рукой голову.
— Ложись на спину, — твердо сказала я.
Зак опустил руку и медленно выполнил мою просьбу. Я снова склонила голову над его эрекцией и лизнула мягкую головку. Губы Зака приоткрылись, когда он посмотрел на меня. Я не была уверена, что от меня будет толк. Я делала то, что считала правильным и что хотела сделать, принимая стоны Зака как поощрение. Он напрягся у меня во рту. Прежде чем я успела отреагировать, он схватил меня за руку, дернул назад и сжал кончик своей эрекции, его голова откинулась назад, когда он кончил на руку и ногу.
— Прости, — тихо сказал он, медленно открывая глаза. — Я не хотел кончать тебе в рот.
Я нервно хихикнула, внезапно ошеломленная собственной смелостью. Зак притянул меня в свои объятия, пристально глядя мне в глаза.
— Ты в порядке? — беспокойство в его голосе заставило меня успокоиться, и я кивнула. Казалось, Зака это не убедило. — Скажи мне, не эгоистичный ли я ублюдок, позволивший тебе это сделать.
— Я сама хотела этого. Ты не принуждал меня.
— Но все же... возможно, мне следовало остановить тебя. Порядочный парень так бы поступил.
— Порядочный парень позволяет девушке решать, чего она хочет, а не принимать решения за нее, — сказала я.
— Ты слишком чертовски совершенна.
— Теперь я понимаю, почему люди говорят, что любовь делает тебя слепым.
Я съежилась, как только эти слова слетели с моих губ. Зак полностью проигнорировал мой комментарий и продолжал гладить меня по руке.
Определенно было слишком рано для слова на букву «Л». Вот только я была почти уверена, что уже влюблена в Зака. Но понимала, что он не хочет говорить о любви. У всех нас были вещи, которые пугали нас, и, возможно, озвучивание его эмоций было одним из тех, что были у Зака.
Глава 16
Эмбер
Когда Зак припарковал свой Хаммер на подъездной дорожке моего старого дома, мой желудок скрутило от нервов. В последний раз, когда я была здесь, я была совершенно другим человеком. Так много изменилось за последние пару месяцев, и все же я боялась, что каким-то образом вернусь к себе прежней, как только ступлю в дом, где пряталась три года. Зак сжал мою руку. Брайан не стал нас дожидаться. Он выскользнул с заднего сиденья и открыл багажник, чтобы выгрузить наш багаж и переноску Тыковки.
— Выглядишь, будто нервничаешь, — сказал Зак. — Разве не я должен нервничать? В конце концов, твой отец собирается поджарить меня за то, что я встречаюсь с тобой.
— Он обещал быть с тобой помягче.
— Ну, это уже утешение, — Зак поцеловал меня в щеку. — Теперь пойдем. Мы не хотим заставлять твоего отца ждать. Он уже наблюдает за нами.
У меня голова пошла кругом. И действительно, папа стоял на крыльце, не сводя с нас глаз. Я открыла дверцу машины и вышла. Зак схватил нашу сумку, прежде чем подойти ко мне и взять меня за руку. Мы вместе подошли к папе, который смотрел на меня так, словно я была привидением.
Его глаза продолжали метаться к моей руке, которая переплелась с рукой Зака. Мы остановились перед ним, и Зак отпустил меня, чтобы пожать руку моему отцу, который ничего не сказал. Я не думала, что он делает это, чтобы запугать Зака; он выглядел слишком ошеломленным, чтобы говорить.
Когда Зак отступил назад, я подошла к папе и обняла его. Он замер, но потом легко обнял меня в ответ. Его руки едва касались моей спины, будто он боялся сломать меня. Я все еще не очень хорошо ощущала себя при физическом контакте большую часть времени, но это вызывало только хорошие воспоминания. Воспоминания о том времени, когда все было по-прежнему, как и должно было быть.
Через мгновение я отстранилась, и папины глаза наполнились слезами. Он по-прежнему ничего не говорил. Я видела, как сильно он борется за самообладание. Жара давила мне на глаза, но сегодня я не хотела плакать.
Папа зажал спинку носа, сделав глубокий вдох. Затем кивнул в сторону входной двери.
— Давайте войдем. Здесь слишком холодно, чтобы стоять весь день на крыльце.
Как только я вошла внутрь, мое горло сжалось. Я и сама не знала почему. Смешно было бояться какого-то места. Это даже не то место, где на меня напали. Но это место, где я дважды пыталась покончить с собой, где научилась ненавидеть жизнь и саму себя, где проводила часы, обижаясь на отца за то, что он спас меня, и на брата, что он оставил меня наедине со мной.
Три года темноты и отчаяния, страха и разочарования... вот что значил для меня этот дом. Воспоминания о тех трех годах скрывали все хорошие воспоминания, которые я сделала за шестнадцать лет до инцидента. Что, если темнота и отчаяние, таящиеся в этих стенах, были достаточно сильны, чтобы разрушить все хорошие воспоминания, которые я создала с тех пор, как переехала?
Я все еще помнила тот день, когда попыталась покончить с собой во второй раз. Я взяла один из бритвенных лезвий, которые папа прятал в ящике для носков, и села на пол в ванной, потому что не хотела испортить ковер в других комнатах. Потом провела лезвием по своей коже. Было чертовски больно, но с первой попытки у меня получился не глубокий порез, поэтому мне пришлось сделать снова с большим давлением. Мои ладони были скользкими от крови и пота, но я не плакала. Я была спокойна, руки не дрожали. Я долго смотрела, как кровь сочится из моей раны, пока в конце концов мне не пришлось лечь на спину и потерять сознание.
Сегодня я не могла себе представить, что снова сделаю что-то подобное, и не только потому, что не хотела причинять боль окружающим, но и потому, что хотела жить. И все же я могла вспомнить отчаяние того дня, будто я действительно проживала это прямо сейчас.