Страница 7 из 9
– Как красиво, – завороженно пробормотала Эвинол.
– Ты говоришь это слишком часто, нежная моя, – рассмеялся Инослейв.
– Я всего лишь говорю правду, – Эви задела ласковая насмешка ветра. – Впрочем, если хочешь, буду молчать.
– Не хочу. Тем более, ты права. Здесь и правда красиво. Пока. Но скоро листья облетят, небо из синего станет серым, пойдут дожди…
– Лишний повод налюбоваться впрок, – философски заметила она. – А ведь сейчас не только здесь так красиво, но и по всей Илирии. И раз уж мы об этом заговорили…
– О нет, – простонал Инослейв. – Ты опять потребуешь взять тебя с собой.
– Конечно, – Эви подтвердила его опасения. – Разве ты сам не говорил много раз, что не хотел бы оставлять меня одну и расставаться?
– Говорил. И это правда. Но даже теперь я все равно боюсь провести тебя через барьер.
– Но ведь я же бессмертная богиня. Что мне может грозить?
– Понятия не имею. Никто и никогда не возвращал жертву обратно в мир… даже жертву, обретшую божественность.
– Значит, ты будешь первым! Это не обсуждается, Инослейв. Ты мне обещал!
– Ничего я тебе не обещал, принцесса, – он качнул сильнее, явно пытаясь уйти от разговора.
– Ты отнесешь меня в Илирию завтра же, – величественно заявила Эвинол.
– Вот ведь настырная!
Инослейв схватил ее в охапку и сорвался с качелей. Эви взвизгнула от неожиданности, дернулась, уронив туфельку с ноги. Несчастная обувь, коричневой искоркой мелькнув на желто-красном фоне, скрылась в реке.
– И что ты наделал? – возмутилась Эвинол. – Где я возьму другие? Это платьев ты захватил гору, а туфли были только одни.
– Я добуду тебе новые, – смущенным голосом пообещал он, возвращаясь на качели.
– Конечно, добудешь. Куда ты денешься? Только на этот раз выбирать буду я сама.
– Ох, Эви, – он стал серьезным. – Ты уверена?
– Абсолютно. Не для того я обрела бессмертие, чтобы вечность просидеть в твоей башне. Здесь красиво, не спорю, но твоя обитель – не целый мир. Да кому я это говорю? Тебе ли не понимать, что такое жажда свободы, простора, новых событий?
– А если тебя узнают? – ветер попробовал зайти с другой стороны.
– В провинции меня мало кто знает в лицо, – возразила она.
– Мало кто знал, – поправил Инослейв. – Теперь твой портрет красуется в каждом доме, а также на стенах домов, на площадях и даже на трактирных вывесках.
– Быть не может!
– «Под сенью благой Эвинол». Как тебе название?
– Чересчур пафосно, – скривилась она. – Хочешь сказать, что я не смогу побродить по провинциальным городам, оставаясь неузнанной? А я так хотела на ярмарку!
– Ладно, придумаем что-нибудь, – сжалился ветер. – Капюшон поглубже надвинешь. В конце концов, люди видят лишь то, что готовы видеть. Вряд ли кто-то ожидает встретить на ярмарке в глухомани королеву, ставшую богиней.
– Значит, ты возьмешь меня с собой завтра?
– Возьму, – он нарочито тяжело вздохнул, – только сначала раздобуду тебе новые туфли. Не в одной же тебе разгуливать.
Инослейв уселся боком и принялся насвистывать один из ее мотивов. Эви удобно устроилась, опершись о его спину, свесила босую ногу вниз и принялась энергично болтать ею в воздухе.
Какое-то время они сидели молча, но эта тишина не тяготила, а напротив, сближала. Им было не так уж важно – говорить или молчать, лишь бы быть вместе. В конце концов, много лет их дружба была молчаливой. То есть Эви-то частенько болтала с ветром, но ответов от него не получала, да и не ждала. Она бы молчала еще долго, если бы не вспомнила то, о чем хотела расспросить его.
– Инослейв, расскажи мне о ветрах.
– Но я же уже рассказывал, – удивился он.
– Ты говорил абстрактно. Но теперь, когда я имела сомнительное удовольствие познакомиться с ними лично, мне интересно, какие они? Ларишаль, Тантарин, Хорастер… Тантарин упомянула право старшинства. Она действительно старшая?
– Ну вообще-то, да. Ее люди обожествили раньше всех. На самом деле – ничего удивительного. Нет ничего страшнее и злее ледяного северного ветра. Логично, что первые жертвы приносились именно ему. Второй была Ларишаль, потому что горячие песчаные бури ненамного лучше снежных метелей. Ну, а уж потом «добрая» традиция кормить ветра людскими жизнями расползлась по всему свету, и появились мы с Хорастером, а затем и младшенькие.
В голове Эвинол сразу родилось множество вопросов, и нелегко было выбрать, какой из них задать первым.
– Кто такие младшенькие?
– Младшие ветра. Юго-западный, северо-восточный и остальные. Как ты понимаешь, их тоже четверо. Люди оживили их позже, потому они стоят чуть ниже, чем мы. Однако по сути почти ничем не отличаются от старших ветров. Ну разве что, у каждого из младших есть формальная вассальная зависимость от одного из нас.
– Вассальная зависимость? Вот это да! – поразилась Эви. – Не думала, что у ветров может быть человеческая иерархия.
– Она не то чтобы совсем человеческая. Говорю же, это лишь формальность, как и старшинство Тантарин. Впрочем, она-то сама считает его весомым доводом, чтобы командовать нами.
– И вы ей это позволяете?
– По большей части Хорастер. Несмотря на внешнюю силу, он податливей меня и сестер, им проще всего управлять. И вообще, он довольно мягкий, хотя по виду не скажешь.
– Мягкий, да уж! – возмутилась она. – Когда он меня душил, мне так не показалось.
– Дай-ка догадаюсь. Он действовал по приказу Тантарин?
– Это его ни капли не оправдывает.
– Я и не пытаюсь его оправдать. Просто объясняю, что Хорастер лишен как сильной воли, так и большого ума. Поэтому Тантарин с легкостью верховодит им. С Ларишаль сложнее. Она сильнее и строптивее. Ее хлебом не корми, дай оспорить первенство северного ветра.
– Когда они заявились сюда, Ларишаль слушалась как миленькая, – возразила Эвинол.
– Это потому, что они были заодно. Ларишаль сама и притащила сюда Тантарин с Хорастером. Понимая, что нарушает священный договор, она решила спрятаться за спиной старшей сестры. Изредка она готова признавать старшинство Тантарин, как правило, когда надо переложить ответственность.
– А Тантарин, значит, упивается властью?
– Нет. Ее отношение к власти, как ни странно, похоже на твое. Она считает, что направлять нас – ее долг. Тантарин кажется, что без ее мудрости и решительности мы пропадем и наделаем глупостей.
– Ну да, – хмыкнула Эви. – Свяжетесь с людьми, например. Начнете заботиться о жертвах, вместо того чтобы сожрать их, как положено.
Инослейв поймал ее руку и сжал в своей.
– Похоже, из всей вашей семейки тебе достался самый приятный характер.
–Не стану спорить, – самодовольно отозвался ветер. – Хотя, если честно, мне кажется, что это тоже заслуга людей. Мы стали отражением того, как они представляли нас. Северный ветер виделся им холодным, злым и безжалостным. Южный – жестоким и коварным. Ну, а западный ветер по природе своей довольно мягок, оттого я и рисовался людям чем-то вроде веселого беззаботного мальчишки.
– Ты такой и есть, – согласилась она. – Знаешь, что странно, Инослейв?
– Что, маленькая? – ветер по-прежнему держал ее руку, нежно водя большим пальцем по линиям на ее ладони.
– Ты знаешь, что обязан людям не только существованием, силой, но даже чертами характера, однако при этом продолжаешь презирать нас.
– Уже не так сильно, как раньше, – задумчиво ответил он. – Кроме того, я больше не убиваю людей. А это неплохой шаг к взаимопониманию, не находишь?
– Согласна. Но вот твои сородичи… Кстати, они действительно приходятся тебе братьями и сестрами?
– Конечно же, нет, – Инослейв, казалось, удивился такому предположению. – У нас же нет общих родителей. У нас нет никаких родителей. Наше родство – такая же условность, как вассальная зависимость младших ветров.
– А кто из младших в твоей зависимости? – Эвинол задала еще один из интересующих ее вопросов.
– Инниаль – юго-западный ветер.
– Девушка? – она не смогла скрыть недовольные нотки в голосе. Ей почему-то не нравились ветра женского пола.