Страница 24 из 74
Дмитрий взглянул в указанном направлении. Там возле окна стояли три фигуры одетые в платья. Лицо у каждой было закрыто плотной тканью.
- А нету тут моей суженной,- молвил Дмитрий оглядев фигуры,- прячете вы от меня мою Любавушку.
- Вот же какой смекалистый!- воскликнула подружка невесты,- не обманешь тебя. Но ловок ли ты? Сумеешь ли мишень из лука поразить?
Посмотрев туда куда указывала девушка, Дмитрий увидел в конце двора соломенное чучело.
- Простые задания даете,- усмехнулся Гордеев, беря в руки лук и колчан со стрелами,- а ну-ка Никифор подкинь-ка полено.
Станило подошел к забору, поднял полено и бросил его вверх. Пока полено падало, Дмитрий вскинул лук и послал одну за другой три стрелы. Каждая попала в цель. Полено еще не упало, а он, не целясь, пустил стрелу в чучело, поразив его в голову, там, где у человека располагался бы глаз.
Собравшийся вокруг народ восхищенно ахнул.
- Показал ты нам и щедрость, и смекалистость, и ловкость,- с восхищением сказала подружка невесты,- можешь забрать свою суженную.
Гордеев увидел, выходящую на крыльцо Любаву. Она была одета в красный. Расшитый золотом и бисером, сарафан. Серебряный обруч охватывал лоб и скреплялся на затылке. Волосы были заплетены в две косы. Ее лицо буквально светилось от счастья. Дмитрий взял Любаву за руку и повел к свадебному поезду.
Они поехали по улице с песнями и плясками. Гордеев, еще разлученный со своей невестой, с дружками ехал в первой повозке. Невеста с подружками, согласно традиции, была в последней. Жених непременно должен был прибыть к церкви первым.
В воскресный день улицы были переполнены прохожими, которые с интересом глядели на свадебную процессию.
В церкви Любава была ослепительно хороша. Ее тонкая прелесть, излучаясь, преображалась в сияние. Глядя на нее, Дмитрию чудилось, что перед ним стоит богиня.
По выполнению перед священником и ликом божьим, венчальной церемонии и постояв на коленях под белым покровом кадильного дыма, они одновременно задули свечу, чтобы умереть в один день. Затем новобрачные прошли рука об руку, вызывая всеобщее восхищение и зависть, между двумя рядами умиленных зрителей к распахнутым настиж церковным дверям. На улице около церкви Гордеев щедро рассыпал медные монеты. Бедняки, столпившиеся тут, деля между собой щедрое подаяние, что есть мочи, славили новобрачных.
На обратном пути они сели в одну коляску. Теперь Дмитрий привез Любаву, ставшую его законной женой, в свой терем. Дом был украшен множеством цветов и благоухал не хуже чем в церкви.
На пир было приглашено много народу. Сам князь присутствовал тут посаженным отцом. Праздничный стол был накрыт в большом зале и был ярко освещен. Мгла и сумрак не по сердцу счастливым. Если нет солнца, надо создать его. Поэтому зал сиял огнями множества свечей.
Во время пира было много тостов. Особенно Дмитрию запомнилось пожелание его друга, Никифора.
- Друзья мои,- сказал он,- пусть Любава будет солнцем для Дмитрия, а для него пусть ее слезы станут несчастьем. И пускай никогда в вашей жизни не будет непогоды. Берегите же друг друга как зеницу ока. Молитесь друг на друга. Смело живите, целуйтесь, милуйтесь и пускай все мы лопнем от завести, глядя на вас.
Вечер прошел оживленно и весело. Превосходное настроение задавало тон всему празднику. Много смеялись, немного танцевали. Хмельные напитки лились рекой.
Наконец они оказались в спальне. Скинув одежду, ничего не стесняясь, они минуту стояли, любуясь друг другом, а потом провалились в бездну наслаждений.
_______________
Уровень воды в конце апреля 1223 года был очень высокий для Десны. Множество ладей вышли из Чернигова. Вереницей они следовали друг за другом по течению в сторону Днепра. Гордеев стоял на носу своей ладьи, наслаждаясь красивейшими картинами, которые открываются за каждым Деснянским поворотом. Живописные берега реки покрыты лесом, то в плотную подходящим к ней, то уходя в сторону к горам. Сосна сменяется дубом. Затем идет смешанный лес, потом снова сосны. Правый берег высокий, местами до сорока метров, поросший густым кустарником. На левом берегу песчаные пляжи, вдающиеся в воду широкой косой. Река разветвляется на множество рукавов, образуя заливы и озера. За каждым поворотом открываются все новые картины. Вначале по берегам реки шли сытые Черниговские деревни с большими стадами скота, крепкими домами. Черниговские крестьяне стояли крепко, на улицу глухие стены, дома за оградой.
Первый день караван чинно шел по реке. Несмотря на то, что течение было довольно быстрым, на всех ладьях подняли паруса. По пути часто встречались мелкие рыбацкие лодки, да плоты. Шли они обычно вереницей с небольшими промежутками. То сплавляли лес. Здесь кормчем, приходилось не зевать. Налетев на такой плот можно было запросто пробить борт. Освобожденные от гребли, ратники занимались своими делами. Одни чистили и точили оружие, другие начищали до блеска шлемы. Чинили доспехи и зашивали суровыми нитками одежду.
Дмитрий ничего ни чинил и не начищал. Он стоял у борта, с грустью вспоминая расставание с Любавой.
Перед выступлением Мстислав Святославович с князьями и воеводами горячо молился в Борисоглебском соборе. Епископ отслужил напутственный молебен. Затем он простился с супругой и детьми и выехал к войску. Оно запрудило все улицы и площади. Священники и диаконы осеняли крестами и кропили ратников.
Полки представляли величественное зрелище. Над войском во множестве развевались знамена на высоких древках; поднятые вверх копья имели подобие целого леса.
Все Черниговское население высыпало на проводы ополчения. Женщины голосили, расставаясь со своими мужьями и родственниками.
Ударили бубны, затрубили трубы, и войско стало грузиться на ладьи.
Как и многие женщины, Любава пришла провожать мужа в поход. На пристани она горько плакала, прижимаясь всем телом к Дмитрию и положив ему свою голову на плечо. Чтобы хоть как-то ее успокоить Гордеев старался говорить только ласковые слова.
- Ой ты милая моя Любавушка,- говорил он целуя ее лицо,- от чего грустны глаза твои ясные? От чего ты пригорюнилась, от чего так родная печалишься? Не пусти мы ворогов на землю нашу. Обещаю тебе, что вернусь я с поля бранного…
- Возьми, милый-немного успокоившись тихо сказала и протянула образок с изображением какого то святого,- он защитит тебя.
Гордеев не стал отказываться и взяв образок с продетым через него шнуром, надел на шею, спрятав под кольчугу…
- Что задумался?
Гордеев очнулся от своих воспоминаний и оглянулся, увидев стоящего рядом Никифора.
-Что-то помирать не охота, а теперь тем более.
- Ну это мы еще поглядим,- уверенно проговорил Никифор,- вон какую силищу князь наш собрал. Да и остальные князья не меньше приведут.
- Сила то большая,- согласно кивнул Гордеев,- но нет единства среди князей. А это только на руку монголам. Они умеют пользоваться слабостями врага, уж поверь мне.
- Ничего, дай бог и с твоими монголами совладаем.
Дмитрий только горько усмехнулся. Кому, кому, а ему то было доподлинно известно, что стало с русским войском в настоящей истории. Но сейчас-то он приложит все силы, чтобы не допустить повторения событий. Теперь ему было за что бороться.
Весь день караван двигался вниз по течению. К вечеру над водой появился легкий туман. Пока не пришло время ночевки, дружинники развели на установленном посредине ладьи поддоне костер и жарили на нем куски мяса. То и дело от костра слышался дружный хохот, видимо кто-то рассказывал веселую историю. Дмитрию стало интересно, чем развлекались в этом времени и он подошел поближе. Вокруг костра сидело пять человек. Еще столько же стояли неподалеку.
- А вот еще история,- весело рассказывал один из ратников, молодой парень по имени Горислав-жил в нашем селе мужик, по имени Иван и была у него жена Арина, ленивая до жути. Как то послал Иван жену рожь жать, а сам дома остался. Пришла Арина в поле, выбрала себе местечко в тенечке и спать легла. Выспалась и вернулась домой. «Что, жена, — спрашивает муж, — много ли сегодня выжала?» — «Слава тебе Господи, одно местечко выжала». — «Ну, это хорошо! — думает мужик. — Одна полоса, значит, покончена». На другой день опять пошла Арина в поле; выжала местечко и проспала до вечера; и на третий день — то же самое, и на четвертый — то же самое; так всю неделю и проволочила. Пора, думает мужик, за снопами в поле ехать; приезжает — а рожь стоит вся не жатая; кое-где, кое-где выжато местечками, да и то такими, что только человеку улечься. Стал жену искать и видит: лежит она на одном местечке да так-то храпит! Мужик сейчас домой, захватил ножницы, патоки и пуху; воротился на жниву, остриг свою бабу наголо, вымазал ей голову патокой и осыпал пухом; сделал все это и воротился на деревню. Вот Арина спала, спала, да, наконец, и проснулась; хватилась рукой за голову и говорит сама себе: «кажется и я это, а голова не моя! Пойду домой, коли собака признает то это я! Пришла она к дому и спрашивает: «что Арина дома?», а Иван ей в ответ: «дома!». Тут и собака выскочила и увидав такое чудище стала лаять. Арина убежала в лес и целые сутки бродила там…