Бойтесь своих желаний

Сташек шёл долго. Сначала тащился по тёмному коридору, шлёпая ногами по мокрой земле, потом поднимался по бесконечной лестнице, тяжело вздыхая на каждом шагу. Выйдя на ровную площадку, Сташек приободрился, прибавил шаг.

Коридор вильнул влево. Сташек вышел в другой коридор, в конце которого ярко светил свет, льющийся из окна, при ближайшем рассмотрении оказавшегося прозрачным зеркалом, у которого крутился какой-то вельможа и придирчиво себя разглядывал. Понимая, что вельможа не увидит, Сташек показал придворному язык, остановился у стены, снова на что-то нажал. Раздался тихий скрип; стена отъехала в сторону, открывая проход в длинную узкую комнату без окон, одну стену которой занимал огромный платяной шкаф, соединённый с буфетом, а у противоположной стены стоял диван, на котором сидел король Нейлина – Роберт.

Когда открылся потайной вход и в комнату, надсадно пыхтя, ввалился Сташек с девицей на плече, Роберт повернул голову, серые глаза глянули недобро, пронзительно.

– Вот, – пропыхтел Сташек, подбрасывая на плече ношу, – добыл.

– Клади на диван, – приказал Роберт, вставая и освобождая место для девицы. Подойдя к буфету, он открыл ящик, достал оттуда пол-литровую бутылку, протянул Сташеку со словами, – выйди и подожди там. Уйдёшь – шею сверну.

– Как можно? – испугался Сташек, попятился, задом выполз из комнаты. Выйдя в коридор, он сел у зеркала и сделал большой глоток из щедро выданной бутылки, а когда у зеркала появился очередной вельможа, показал ему язык и, сложив из пальцев «козу», злобно ткнул прямо в глаза придворному. Зеркало глухо звякнуло, вельможа отпрянул, начал оглядываться, а Сташек сказал недобро: – Вот и бойся.

Пока Сташек развлекался, строя рожи придворным, Роберт занялся делом. Снял с ноги девушки кожаную туфлю, отошёл к шкафу, открыл дверцы и, поднеся туфлю к большому стеклянному шару, спросил:

– Кто?

Шар засветился ярко-голубым светом, тихий голос произнёс:

—Маргарита Кински.

– Кто? – воскликнул Роберт, выдохнул: – Маргарита Кински? Не может быть! И откуда она взялась?

– Пазолини, – коротко доложил шар.

– Ах, Пазолини! Ну, братец, значит, ты всё-таки врал. Ахты, скотина! Брат, называется. Подженился по-тихому, – повернувшись, Роберт посмотрел на спящую девушку злобным взглядом, усмехнулся, – как тебя приговорили-то. Ну, ничего, я исправлю.

Довольно потерев ладони, он подошёл к дивану, сел на край и, выставив руки над головой девушки, начал произносить размеренным убаюкивающим голосом:

– Слушай меня, Маргарита Кински – дочь Хельмута. Тебе шестнадцать лет. Шестнадцать лет. Открой глаза и повтори.

Девушка открыла глаза, посмотрела прямо перед собой бездумным мутным взглядом.

– Повтори! – приказал Роберт.

– Мне шестнадцать лет, – механическим голосом повторила девушка.

– Молодец. Ты хочешь замуж, – не спросил, а утвердил Роберт. Посмотрел на девушку, приказал: – Повтори!

– Я хочу замуж, – послушно произнесла та.

– Очень!

– Я очень хочу замуж.

– За управляющего Ройтте.

– Я очень хочу замуж за управляющего Ройтте.

– Согласна даже на день.

Девушка повторила, вздрогнула и закрыла глаза.

Роберт выругался сквозь зубы, пробормотал себе под нос, что шляпницы в этом сезоне уж слишком нежные пошли, и начал создавать для девицы гардероб. Минут за десять Роберт набил одеждой и обувью огромный сундук, громко крикнул:

– Сташек!

В комнату вошёл Сташек. Покорно выслушав указание отвезти девицу в Кастелро и передать на руки королевскому распорядителю и получив конверт с письмом, Сташек забрал сундук, потащил в проход. Вернувшись через полчаса, забрал девушку, снова скрылся в подземном ходе.

Закрыв дверь за Сташеком, мужчина прошёл к шкафу, открыл большую дверь и, пройдя через небольшой тамбур, вышел в пышно обставленный кабинет, успев на ходу переодеться в наряд, более соответствующий его высокому сану.

Сев за стол, его величество взял в руки колокольчик и, тряхнув им над собственным ухом, удовлетворённо произнёс:

– Вот так! – а когда на пороге появился лакей, его величество коротко бросил: – Обед!

Кто-то тряхнул меня за плечо. Открыв глаза, я уставилась на какого-то непонятного мужика, который сказал противным скрипучим голосом:

– Выходите.

Приехали? Куда? Я вышла из экипажа, огляделась, но на улице было темно и всё, что я смогла рассмотреть – каменные стены с дверями, но без окон. У экипажа стояли двое, разговаривали. Я присмотрелась, поняла, что знаю этого мужика – это был Сташек!

Сташек отдал конверт второму мужику, тот, забирая письмо, посмотрел в мою сторону, переспросил:

– Маргарита Кински?

– Да, ваша милость, – Сташек кивнул, полез на козлы, а его собеседник пробурчал:

– Ну-ну, только её тут и не хватало, – и, повернувшись к мужику с противно-скрипучим голосом, сказал:

– Отведи в гостиницу для приезжих.

«Скрипучий» кивнул, обернулся ко мне:

– Идите за мной, сударыня.

Мы долго шли запутанными переходами, напоминавшими лабиринт, пока не добрались до какой-то комнаты, больше похожей на монастырскую келью, чем на гостиничный номер. Мебели в номере было кот наплакал: кровать, стол и стул, в углу, за ширмой – нужник и умывальник. Мой провожатый сказал, что завтра днём меня представят её величеству, и вышел, оставив в одиночестве. Скрежетнул, закрываясь, замок. Какая прелесть! Это не гостиница, и не монастырь, а тюрьма. Интересно, тут кормят или я на ужин опоздала?

Ужин принесли минут через десять. Скрипнул ключ в замке, на пороге комнаты показалась горничная: весёлая такая девица с круглыми кошачьими глазами цвета меди. Оглядев меня с ног до головы, девица сообщила, что её величество примет меня завтра после обеда. Я напомнила, что я – племянница Ядвиги. Девица неожиданно развязно ответила:

– О, давай, скажи ей об этом!

Что именно? Что я – племянница?

– Что её величество – тётка, – фыркнула девица, поставила поднос с едой на стол, вышла. Заскрежетал ключ в замке.

М-да. Меня даже местная горничная за человека не держит, что же дальше-то будет? Я перевела взгляд на поднос, сняла салфетку и испытала новое разочарование: на ужин мне принесли стакан молока и овсяную кашу с большим куском хлеба. Не разгуляешься. Кашу я есть не стала; я никогда не любила эту размазню. Поужинав хлебом с молоком, посмотрела на кровать. Да нет, спать не хочу. Выспалась. И что делать?

Я всё-таки легла на кровать. Заложив руки за голову, изучала трещины на потолке и думала о завтрашнем приёме у родственницы, но ровно до тех пор, пока в своих мыслях не добралась до собственной тётки – Ядвиги Кински. Тут мою безмятежность как рукой сняло, я поняла, что тут что-то не так. Мою тётку зовут Надежда, а не Ядвига, и я – не Маргарита, я – Изабелла Степановна Коробкина. И раньше я жила совсем в другом месте, в совсем другом мире. А так бывает?

Через полчаса я уже точно знала, что пришла из другого мира, и это мне не приснилось, и не почудилось. Неопровержимым доказательством служили мокасины фирмы «Пазолини», купленные в Москве на распродаже всего за 999 рублей. А ещё я прекрасно помнила, где родилась, где жила, как попала в этот мир первый раз, и получила чужое лицо. Тут я вскочила, посмотрела на себя в зеркало. Да, это не я. А кто? А! Маргарита Кински. Холера! Фея, чтоб ей провалиться. Зачем она наградила меня чужим лицом и именем? Решила выставить напоказ, чтобы отвести угрозу от настоящей Маргариты?.. Но что может грозить шестнадцатилетней девице? Ой, стоп! Шестнадцатилетней? А мне сколько лет? Мне девятнадцать?..

Определиться с собственным возрастом оказалось значительно труднее, чем с именем и фамилией. Я была точно уверена, что мне шестнадцать, но, сложив время, потраченное на обучение в школе и институте, получила совсем другую цифру – девятнадцать. И как это так получается, я так и не смогла выяснить. Махнула рукой, а потом отвлеклась, услышав, что где-то рядом громко говорят. А где? В толще метровой стены?