Закрыла

Когда мне исполнилось десять лет, папа подарил мне мопед с американскими номерами. Радости моей не было предела! В первый же вечер я наездила на нём 70 кмилометров. Мы с Машей гоняли на максимальной скорости, выбирали самую глубокую и грязную лужу и с визгом форсировали её! Были случаи, когда он у меня глох где-нибудь в лесу. Я поступала хитро – чтобы не тащить тяжелый мопед на себе, я его оставляла там, где он заглох, звала друзей и просила мне помочь. Ребятам ничего не оставалось – они шли и забирали его. Однажды я очень сильно обожглась об глушитель. Было очень больно. С тех пор я на всю жизнь запомнила, что глушитель горячий и лучше его не трогать.

Мой дом находился рядом с красивой берёзовой рощей, и, конечно же, у нас с Машей были в ней свои любимые деревья, на которых мы могли часами сидеть, болтать или раскачиваться. Иногда я бывала там одна – подолгу сидела на берёзе, писала стихи или слушала музыку…

С этими березами связана и одна из моих первых психологических травм. Однажды сосед прямо на наших глазах спилил мое любимое дерево, не знаю уж зачем. Мне казалось, я чувствовала, как больно моей березе, как она гибнет, плачет… Никогда не забуду это дерево…

Комментирует психолог телепроекта «Холостяк» Ольга Чалая:

– Детский экстрим перерос в дальнейшем в экстрим по жизни. Отчасти Лизе – это дает ощущение того, что она жива, и заполняет определенную пустоту в ее душе. И такие ситуации люди притягивают даже не осознанно. За этим может скрываться глубокая история, связанная с самим рождением, плюс, конечно, накладывает свой отпечаток и темперамент человека.

При этом внутри это может быть очень нежный, чувствительный ребенок, который хочет любви, тепла и уюта. И в ситуации «с березой» речь не столько идет о любви к природе, сколько о потере «своего места», где ей было спокойно, весело и хорошо. Просто дерево было наделено эмоциональной составляющей, а в ситуации любой потери человек все равно прежде всего думает: «А как же я теперь без этого?

С шести лет я была очень занятым ребёнком: занималась английским языком и бальными танцами. Мне безумно нравилось танцевать, но однажды я сильно повредила ногу, и путь в спортивные танцы мне был закрыт. Но отказаться от этого насовсем я не могла. Тогда мама перевела меня в ансамбль русского народного танца «Арте», в котором я пробыла целых семь лет.

Осень 2011 года

Мой «роман» с танцами закончился. Несмотря на то что танцевать я любила, меня ни разу за все семь лет не поставили в первые ряд. Конечно, это напрягало и расстраивало. Как-то, прямо перед очередным отчетным концертом ансамбля «Арте», я простудилась и слегла с высокой температурой. Естественно, все прошло без меня. Лежать больной и знать, что где-то там сейчас танцует мой коллектив и ему рукоплещут зрители, было невыносимо грустно, но еще грустнее было осознавать, что меня из зала было бы в любом случае почти не видно, ведь я всегда создавала лишь фон. Именно тогда мне стали приходить мысли о том, чтобы бросить ансамбль.

И надо же такому случиться, что почти в тот же момент директор модельного агентства предложила мне перейти в модельную школу! Я с удовольствием согласилась на ее предложение и оставила танцы.

Поездка в Новосибирск. Мне 12 лет.

Мы с группой из английской школы едем в Новосибирск, в посольство Англии, чтобы получить визу и отправиться в Манчестер. Там мы будем жить месяц и как следует выучим английский! Ту поездку в Новосибирск я запомнила очень хорошо – мы были без родителей, почти как взрослые.

Сейчас-то я понимаю, что именно в таком возрасте, когда кажется, что ты уже большой, самостоятельный и самый умный, тебе как раз необходимо, чтобы рядом был взрослый человек. Но тогда мы отрывались по полной, как и все подростки, которые остаются без надзора.

В переходном возрасте я была очень импульсивной, нервной, мне постоянно не хватало внимания. У меня было много друзей, но мне, как любой девчонке, очень хотелось, чтобы на меня обратил внимание какой-нибудь парень. Мы ехали в поезде вместе с моей подругой, ее братом и его другом. Я положила на него глаз, а он начал оказывать знаки внимания другой девочке и в какой-то момент сказал мне что-то, как мне тогда показалось, неприятное. Я моментально впала в истерику. Ушла в купе и закрылась в нем.

Порылась в своей сумке, нашла какие-то таблетки. Выпила целую горсть. Не помню, что это было за лекарство, поэтому не знаю, чем бы это могло закончиться. Но меня спасло то, что как раз в тот момент мимо купе шла наша сопровождающая и услышала мои рыдания. Она постучалась, я ей открыла и все рассказала про таблетки. Конечно, она тут же нашла марганцовку, заставила меня выпить раствор и бежать в туалет, выблевывать злополучные таблетки.

Я чувствовала себя какой-то героиней плохого кино – ночь, поезд, меня рвет в туалете от таблеток… Мне казалось, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Было стыдно, противно, глупо…

Комментирует психолог телепроекта «Холостяк» Ольга Чалая:

– Демонстративно – шантажное поведение с целью привлечь внимание. Лиза даже пишет, чувствовала себя «героиней кино», хотя на тот момент возможно желание обратить на себя внимание не осознанно. В этот момент ею двигали ревность и желание получить то, что она хочет.

Но потом все обошлось и забылось. Нам дали визы, и мы, наконец, отправились в Англию.

Нас развезли по кампусам. Мальчики занимались футболом. У них даже форма была красно-белая, как у «Манчестер Юнайтед». Девочки тоже занимались спортом, а мы с моей подругой Ангелиной выбрали курс актерского мастерства. У нас было задание – снять фильм…

«Don’t just watch a movie. Be a part of one your own movie that you are going to watch on repeat» (Не смотри фильм, cделай свою жизнь фильмом, который захочется пересматривать»

Это было очень крутое время – классное место, интересные практики, настоящий кайф! Мы ездили на разные экскурсии. Побывали в музее Beatles в Ливерпуле, в музее восковых фигур, в прекрасном городе Блэкпул, где я впервые познакомилась с культурой панка и рока, о которой раньше только читала в интернете. Впервые увидела живых фриков – в огромных ботфортах, с синими и розовыми волосами, с серёжками, татуировками, в яркой одежде…

Тогда же я впервые серьезно влюбилась – в одного мальчика из тех, что приехали вместе со мной. Он ответил мне взаимностью, мы ходили за ручку, все было очень романтично и… страшно. Я решила, что он должен стать моим первым мужчиной. Конечно, и он этого хотел, но я сказала ему, что не готова сейчас, нужно подождать, когда мне будет 18 лет, и он ответил, что будет ждать. Мы вернулись в Красноярск как парочка.

А потом что-то пошло не так. Как-то мы были у него дома и поругались. Сейчас даже не вспомнить, из-за чего. То ли он не хотел идти гулять, то ли слишком долго собирался… В какой-то момент он пошел в душ, а я в это время приняла решение – уйти. Он услышал, как хлопнула дверь, выбежал за мной, звал, но я уже села в автобус. Двери захлопнулись, он остался стоять на улице, а я в тот момент поняла, что хочу выйти к нему, но уже не могу. Потом я звонила ему, но он не брал трубку. Через несколько дней мы встретились и решили, что нам нужно закончить наши отношения.

Жалею ли я, что так произошло? Не знаю. Вообще, жалость – плохое чувство. Я обычно никогда ни о чем не жалею, даже – о расставании с человеком.

Мне 13 лет

Я вернулась в Канск позанималась ещё немного в модельной школе. А потом директор модельной школы сделала нам настоящие первые снепы и отправила их в Москву. Я уже не надеялась, как вдруг мне позвонили и предложили сразу два модельных контракта.

Мы с мамой убедили папу в том, что это действительно уникальный шанс, и он отпустил нас с мамой на встречу в модельное агенство Cherie models. Мне сделали первые профессиональные снепы, были даже две фотосессии!