Страница 57 из 62
Лейтенант по очереди пожал офицерам руки и предложил пройти к машине.
С перрона Ленинградского вокзала свернули направо. Там, в небольшом закоулке, обнаружилась стоянка, где офицеров дожидался длинный черный (видать, правительственный) лимузин. Погрузив в необъятный багажник лимузина свои пожитки, офицеры разместились на мягком диване. Лейтенант сел впереди, рядом с водителем. Когда автомобиль уже выезжал на Краснопрудную улицу, он Повернулся к офицерам, положив локоть на спинку кресла:
- Как доехали?
- Спасибо, нормально, - осторожно ответил Громов.
Лимузин быстро набирал скорость. За тонированными стеклами проносилась Москва, но разглядеть что-нибудь не представлялось никакой возможности.
- А можно ехать помедленнее? - спросил Лукашевич.
- На столицу посмотреть хочется? - лейтенант понимающе усмехнулся.
- Конечно, - не смутился Лукашевич. - Я здесь последний раз был в десятилетнем возрасте, да и то - проездом.
- И я давно Москву не видел, - поддакнул Стуколин.
- Рад бы помочь, - сказал лейтенант, - но нельзя. Через час награждение. Мы и так едва поспеваем.
- Так мы в Кремль едем? - восхитился Стуколин.
- Нет,- разочаровал его Фокин,- но это не имеет значения.
Офицеры притихли. Хоть и трепались об этом в поезде и шутили, никто из них в глубине души всерьез не верил, что их будет принимать и награждать сам президент. Грузная фигура этого измученного огромной властью человека давно воспринималась ими как некий символ современной государственности, абстракция. А вот теперь им предстояло увидеть эту "абстракцию" воочию, увидеть, пожать руку, побеседовать. Лукашевич вдруг поймал себя на том, что лихорадочно вспоминает все анекдоты, когда-либо слышанные о президенте: от старых-бородатых, переделанных из Мрачноватых историй о жизнедеятельности дряхлого генсека, до современных язвительно-злых. "Ну вот,- подумал Алексей, - всякая чушь лезет в голову. А ведь это президент - не хухры-мухры". Но вместо прилива патриотизма, которого вроде бы следовало ожидать, Лукашевич испытал совсем другие чувства: вспомнив наиболее смешную и злую шутку, он затрясся от беззвучного смеха. "Все-таки я бессердечная и беспринципная скотина", - подумал Лукашевич с облегчением.
Лимузин тем временем выехал на Щелковское шоссе, справа и слева потянулись промышленные кварталы, и смотреть стало совсем не на что.
Офицеров привезли в какую-то загородную резиденцию. Трижды лимузин останавливали хмурые ребята с короткоствольными автоматами, проверяли документы. Наконец проверки закончились; последние ворота затворились, пропустив автомобиль на территорию; лимузин медленно покатил по узкой асфальтированной дорожке и остановился перед залитым ярким солнечным светом особняком в псевдоготическом стиле. Перед особняком росли два огромных и очень старых вяза с узловатыми и голыми ветвями; здесь, за городом, было очень холодно, и снег искрился на ветвях и на земле.
Лейтенант, пригласив офицеров следовать за ним, уверенно прошел к двери, ведущей в правое крыло особняка. За дверью, в небольшом помещении с дубовыми панелями, их обыскали на предмет личного оружия, ничего, разумеется, не нашли и отвели в туалетную комнату, где и оставили на десять минут, дабы офицеры могли привести себя в порядок перед церемонией награждения.
- Как вы думаете, где мы? - спросил Стуколин товарищей, справляя малую нужду в один из начищенных до блеска писсуаров.
- Что не в Кремле - это точно,- сказал Лукашевич, он снял куртку, повесил ее на крючок вешалки и теперь с сомнением изучал свою физиономию в зеркале. - А где конкретно, бес его знает.
Громов никак не прокомментировал этот обмен репликами, молча открыл кран и стал умываться.
- Охо-хо,- сказал Стуколин.- Не нравится мне всё это - что-то уж больно тихо...
Шутку его на этот раз не поддержали: сказывалось волнение от предстоящей встречи с "символом современной государственности".
Ровно через десять минут в туалетную заглянул Фокин.
- Готовы? - спросил он вполне свойским тоном, а потом, практически без перехода, объявил громко и в предельно официозной манере: - Господа, вас ожидает полномочный представитель Президента Российской Федерации!
Лукашевич и Стуколин переглянулись. На лице последнего читалось разочарование. Не будет, значит, президента. Очень жаль. Ну и хрен с ним.
Полномочный представитель Президента Российской Федерации принял их, стоя посередине большого и светлого холла с интерьером а-ля "охотничий домик". Имелся здесь украшенный изразцами и вполне действующий камин: от него веяло жаром хороших дров и уютом; имелась коллекция оружия на стене; имелись трофеи - голова кабана и голова лося с пустыми стеклянными глазами; на полу был расстелен роскошный персидский ковер, ступить на который было боязно, но пришлось.
Полномочным представителем оказался не кто иной, как старый знакомец офицеров - полковник ПВО по фамилии Зартайский. Смотрелся он бодрячком - ни в какое сравнение со старым, больным президентом. Впрочем, Лукашевич поймал себя на том, что не знает, хорошо это или плохо.
Громов, как старший по званию, вышел вперед, приложил руку к фуражке и четко отрапортовал:
- Товарищ полковник, офицеры части 461-13 "бис": майор Громов, старший лейтенант Лукашевич, старший лейтенант Стуколин - прибыли для получения правительственных наград за успешно выполненное боевое задание.
Полковник помолчал для пущей торжественности, потом повернулся, и офицеры увидели, что у него за спиной на деревянном лакированном столике лежат подготовленные заранее коробочки, удостоверения и конверты. Полковник потянулся к столику и взял одно из удостоверений наугад. Угадал. Или заранее подготовился.
- Майор Громов! Константин шагнул вперед:
- Майор Громов прибыл в ваше распоряжение.
- Молодец! - сказал полковник, передавая ему удостоверение и коробочку с орденом. - Герой...
- Служу Отечеству! - уставной формулой отвечал Громов.
За Громовым полковник вызвал Лукашевича, за ним - Стуколина. Процедура дважды повторилась. Потом Зартайский снова выдержал длинную и томительную паузу, сгреб со столика конверты и передал их Громову со следующими словами: