Страница 22 из 62
Череда неудач (объективно предопределенных) подрывала боевой дух сирийских летчиков. Участились случаи преждевременного катапультирования.
Упрямство сирийского командования в значительной мере объяснялось стремлением убедить советское руководство в необходимости предоставить Сирии более современную авиационную технику и вооружение. Некоторое время Москва "отбояривалась" направлением в Дамаск многочисленных комиссий, анализирующих и изучавших опыт боевого применения авиации. Однако 13 мая 1981 года произраильские вооруженные формирования при поддержке ВВС Израиля начали наступление на горный район Санины. Обострение конфликта вынудило советское руководство принять решение о передаче Сирии тридцати истребителей "МиГ-23БН" и "МиГ-23МФ".
Сразу же после получения самолетов сирийцы приступили к переучиванию на новую технику. Требовалась выработка тактики ведения воздушных боев "МиГов" с новейшими истребителями противника - "F-15" и "F-16". Задача осложнялась отсутствием сколько-нибудь достоверных данных об одном из противников - самолете "F-16" (в то время о нем мало что было известно). Однако на основании общих данных был сделан вывод, что "МиГ-23МФ" не в состоянии один на один бороться с "F-16". Успеха можно было добиться лишь хорошо спланированными действиями группы "МиГов".
В ходе боевых действий во время предпринятой Израилем наступательной операции под циничным названием "Мир для Галилеи" был выработан следующий хитроумный маневр. В соответствии с тактикой, предложенной военными советниками из СССР, четверки из "МиГ-23" сближались с противником в плотном боевом порядке: расстояние между самолетами было так мало, что на индикаторе РЛС самолета дальнего радиолокационного обнаружения все четыре "МиГа" выглядели как один самолет. Достигнув рубежа атаки, "МиГи" размыкали порядок: часть самолетов "ныряла" на предельно малые высоты, оставаясь невидимой для израильтян, а другая играла роль приманки, подводя истребители противника под внезапный удар одного из самолетов звена, выполнявшего атаку "снизу вверх".
За счет этого маневра сирийцы почти уравняли шансы "МиГа-23" и истребителя "F-16", однако превосходства в воздухе завоевать им так и не удалось: израильские пилоты оказались лучше, да и техника у них была в то время поприличнее.
* * *
Стуколин тоже знал эту историю. Как и любой выпускник современного высшего военного авиационного училища. Ее изучение входило в "Тактику воздушного боя" и в спецкурс "Боевое применение истребителей "МиГ"". Когда Лукашевич напомнил ему о хитроумном маневре, предпринятом сирийцами, Стуколин заулыбался и принялся почесывать кулак.
- Отличная идея! - сказал он.- Значит, идем в паре - крыло к крылу; когда эта сволочь появляется в зоне и атакует, расходимся; я делаю противоракетный, ты засаживаешь ему Р-24 в бок.
- Постой, постой, - осадил приятеля Лукашевич. - Ты уверен, что справишься? Придется действовать вслепую, на одном радиовысотомере, ошибешься - костей не соберешь.
- Ты же знаешь, что я всё равно полечу, - Стуколин ухмыльнулся. - К чему этот разговор? Лукашевич вздохнул.
- Если "Сухой" выйдет на нас, атаковать придется тебе, - заявил он. Все-таки до первого класса ты не дослужился.
- Вот уж не думал, что ты такой формалист, - озлился Стуколин. - Второй класс, первый класс - слушать противно. И вообще ракету "Сухого" будет уводить тот, за кого она "зацепится", понял?
Лукашевич развел руками:
- Ну что с тобой поделать, летим...
(Кольский полуостров, декабрь 1998 года)
На подготовку двух истребителей к вылету много времени не понадобилось. Собственно, их подготовили еще раньше, когда только пришло сообщение о "сбитии" пары Громов-Беленков.
- Я взлетаю первым, - говорил Лукашевич Стуколину, когда они шли по очищенной от снега и наледи полосе к своим машинам. - Ты взлетаешь с интервалом в минуту. Ориентируешься, догоняешь меня и пристраиваешься ниже. Крыло в крыло мы не пойдем - опасно. Следи за высотомером, избегай спутной струи. Потом сразу разворачиваемся и ложимся на курс "сто семьдесят", высота - шесть тысяч.
- Понятно, - отзывался Стуколин.
- В радиопереговоры вступай только по необходимости. Имей в виду, наша задача - прорваться в Оленегорск, а не выманивать на себя "Сухого" противника.
- Кого имею, тому и введу, - дежурная острота была явно лишней, но Стуколин никогда не отличался особым чутьем в подобных вещах. - На какой скорости пойдем, командир?
- На крейсерской. На форсаже мы долго не протянем.
- О'кей.
Они остановились у "МиГа", на котором предстояло подняться в воздух Лукашевичу. Старший лейтенант вдруг наклонился корпусом вперед и порывисто обнял Стуколина за плечи:
- Давай попрощаемся, что ли?
- Но-но, - Стуколин резко отступил, высвобождаясь. - Совсем сбрендил, что ли? Кто же прощается перед вылетом?
- А когда еще прощаться? Потом может быть поздно.
- Не раскисай, отец Алексий, - посоветовал Стуколин. - Не время сейчас.
Лукашевич мотнул головой и взял себя в руки. Обычно толстокожий, как бегемот, Стуколин на этот раз ухитрился подобрать и верные слова, и верную интонацию. Лукашевич махнул рукой.
- Ну, с Богом! - сказал он, хотя никогда в списке верующих не числился. Поехали!
Расположившись в кабине, Лукашевич доложил Казанцеву, продолжавшему дежурить на КДП, что к взлету готов. Казанцев пожелал ни пуха, Лукашевич послал его к черту.
Взлетели, набрали высоту. Стуколин начал довольно борзо, пристроился тютелька в тютельку и не без некоторой лихости - демонстрировал, видно, что и летчики второго класса тоже не лыком щиты. Развернулись по азимуту и почапали себе спокойно, без приключений в сторону Оленегорска.
Приключения начались через шесть минут после взлета.
- Вот он, - сказал Лукашевич, увидев засветку на индикаторе.- Молчим.
Стуколин, который хотел было подтвердить, что тоже видит потенциального противника, заткнулся. Лукашевич поступал правильно: если "Сухой" так быстро вышел на них, значит, действует радиоперехват, противник приготовился к ответным действиям.