Страница 19 из 62
Большая часть бомб легла с большим недолетом. Но сила взрывов была такова, что содрогнулось всё плато Рыбачьего полуострова. В воздух взлетело и осыпалось гранитное крошево. Лишь пять из двадцати четырех бомб упали на территорию воинской части. Одна из них уничтожила резервный дизель-генератор, вторая сделала огромную дымящуюся воронку на подъездной дорожке, третья разнесла в щепки бочку-контейнер с "Красной комнатой", где, к счастью, никого не было, две последние очень "удачно" накрыли собой командный пункт единственного наземного средства противовоздушной обороны части - зенитного ракетного комплекса "Бук-М1".
Когда капитан Никита Усачев на правах старшего по званию крикнул: "Всем в укрытие!", бомбардировка закончилась. Выскочившие из КДП офицеры растерянно озирались, не зная, то ли бежать к убежищам, то ли возвращаться назад. Взяв инициативу в свои руки, капитан Усачев объявил "Тревогу" по части и ввел боевую готовность номер один.
Впрочем, это не помогло: бомбардировщики ушли, а нового нападения не последовало. Связь с командованием установить по-прежнему не удалось. Связисты заявили, что с их стороны всё функционирует нормально. Неисправность имеет место быть у контрагентов, то есть "гикнулось что-то у этих мудозвонов, а они, чушки позорные, даже не заметили". Усачев задумался, а потом вызвал к себе старшего лейтенанта Лукашевича.
Тот по распорядку боевой готовности находился в кабине своего истребителя. Поэтому, отправляясь по вызову, он даже не стал переодеваться - так и пришел в летном комбинезоне и зажав под мышкой шлем.
- Так, - сказал Усачев и остановился; он внимательно посмотрел на Лукашевича, после чего продолжил: - Выкладывай.
Но Лукашевич уже несколько оправился от первого потрясения и не был уверен в том, стоит ли говорить посторонним всю правду целиком.
- Что "выкладывать"?
- И не валяй дурочку, - прикрикнул Усачев: он был явно не в себе.- Ты уже сказал "а", говори "б".
Делать было нечего.
- Мы начали войну, капитан, - сказал Лукашевич; в глаза Усачеву он старался не смотреть.- Нас... Громова, Стуколина, меня наняли... для выполнения особо секретного задания. Вы ничего не должны были знать об этом задании... и, скорее всего, ничего не узнали бы... но видишь, как всё обернулось...
- Мать твою! - выругался импульсивный Усачев. - Я всегда знал, что дело с вашими "учениями" нечисто. Нет, но это ж надо - организовать тут секретную операцию, и чтобы, кроме летающих пилотов, никто ничего не знал! Ну, козлы! Нет, но это ж надо!
Лукашевич терпеливо ждал, пока поток ругательств и возмущенных реплик, изливающийся из Усачева, не прекратится и тот не вернется к главному.
- Ладно, - Усачев наконец остановился. - Кто это организовал? Те деятели из комиссии? Лукашевич кивнул.
- Суки. И с кем мы воюем?
Лукашевич ответил с кем. На долгих десять секунд воцарилось молчание.
- Кретинизм,- дал свою оценку происходящему Никита.- Они хоть понимают, что это за люди?
- Успокойся, капитан, они понимают. Лучше нас с тобой.
- Понимают, говоришь?! - Усачев снова взъярился. - А почему нас бомбят, если они понимают? Почему сбили Громова и Беленкова, если они понимают?
- Перестань, капитан, только твоей истерики нам не хватало.
Усачев с огромным удивлением посмотрел на Лукашевича. Не таких слов он от него ожидал. Потом Усачев вытер лоб рукавом и спросил заметно спокойнее:
- Что вы делали?
- Мы перехватывали норвежские военно-транспортные самолеты.
- То нападение на нашу часть... с этим связано?
- Да.
- Какими силами противник располагает?
- Этого я не знаю.
- Снова врешь?!
- Это правда, капитан. Для меня "сбитие" Громова и Беленкова, бомбежка такая же неожиданность, как и для тебя... как для всех остальных...
Усачев явно хотел сказать по этому поводу что-нибудь едкое, но на этот раз сдержался.
- Хорошо, допустим, не знаешь. Что знаем мы? Противник располагает хотя бы одним истребителем "Су-27" и некоторым количеством бомбардировщиков неизвестного класса...
- Могу высказать предположение.
- Давай.
- При подготовке операции нас знакомили с составом и вооружением армии противника. В качестве бомбардировщиков они используют "МиГ-25РБ".
- Блядь! - Усачев не сдержал эмоций.- Мы их даже не достанем[19]! - Он помолчал.- И что теперь прикажешь делать?
- Я не могу приказывать тебе, капитан,- напомнил Лукашевич. - Но совет дать могу.
- Давай свой совет...
- В первую очередь мы должны связаться с командованием округа...
- Это понятно. Только как? Связь не работает - твои "друзья" постарались, в остальном...
- Кто-то должен поехать в Печенгу, - сказал Лукашевич. - Ехать лучше группой. Все должны быть вооружены. Через комендатуру Печенги можно связаться и с округом, и с Оленегорском. Нужно объяснить ситуацию и запросить подмогу. Кроме того, я посоветовал бы установить связь еще с одним человеком - он в курсе всего происходящего, и он поможет.
- Кто этот человек?
- Его зовут Маканин. Лев Максимович. Номер телефона в Мурманске... Лукашевич помедлил: не так просто оказалось с ходу выдать "страшную" тайну,...шесть, тридцать девять, ноль, семь...
- Погоди, я запишу, - засуетился капитан, но потом спохватился и вернул себе грозный вид: - Вот что, Алексей, меня ваши игры не интересуют. И кто такой этот ваш Маканин... хм-м... Лев Максимович... мне тоже не интересно. Я подчиняюсь командованию округом и только с ним буду обсуждать, что делать, а что нет в настоящей ситуации.
- Пожалуйста, капитан,- Лукашевич не стал возражать. - Как старший по званию и занимаемой должности Ты имеешь полное право принять и отстаивать свое решение.
Усачев с подозрением уставился на него:
- Есть еще какая-нибудь гадость в запасе? Выкладывай всё!
- Нет, капитан. Я рассказал всё, что знаю.
- Немного же ты знаешь.
- Громов знал больше, но... - Лукашевич осекся; говорить о Косте было тяжелее, чем о ком-то или чем-то другом, в смерть его не верилось (не таков наш майор, чтобы вот так просто дать сбить себя), но даже если считать, что Громов спасся, воспользовавшись системой катапультирования, благополучный исход оставался под вопросом - как он там, выберется ли?