Миротворцы

Вовчик-Ёрш как-то хотел прокомментировать реплику Сурка и уже ухмылялся, предвку-шая реакцию, но Зимагор так глянул на него, что охота острить у Вовчика мгновенно пропала.

2.

История розенкрейцеров города Ветрогорска не имеет прямого отношения к настоящему повествованию. Однако определённое влияние на развитие событий вокруг убийства крими-нальных авторитетов розенкрейцеры оказали, поэтому их историю придётся рассказать. К тому же, она весьма поучительна.

Отсчёт свой история эта ведёт аж с тысяча девятьсот девяносто первого года. То есть к моменту, когда люди Лысого Геры вышли на отца-основателя Ордена, минуло целых пять лет с той памятной ночи за игрой в "преферанс", вариант - на четверых.

Итак, тёплым июльским вечером четверо интеллигентов пенсионного возраста собрались расписать "пульку" и поговорить о жизни нашей такой-сякой. Для затравки договорились пройти пару кругов в принудительных распасах и поболтали о политике. Всеволод Андреевич выска-зался по поводу бездарных реформ, которые проводятся бездарными же реформаторами. Анатолий Сергеевич рассказал, как он ходил к депутату от Ветрогорска и лишний раз убедился, что с этими коммуняками каши не сваришь. Леонид Викторович пожаловался на то, что просто-ял вчера весь день в очереди за творогом, но творога ему так и не досталось. Максим Дании-лович поучаствовал в распространении слуха, что скоро введут талоны не только на водку-сахар-масло, но и на все остальные продукты питания.

- Да, Михал Сергеич нас довёл, - подытожил Всеволод Андреевич. Смещать его по-ра.

- Сместят. Может, через месяц и сместят, - легкомысленно обронил Леонид Викторо-вич, не зная, что делает совершенно точный политический прогноз.

- Раздавай, - сказал ему Максим Даниилович.

Леонид Викторович потасовал новенькую колоду, дал сдвинуть Анатолию Сергеевичу и раздал карты, сев таким образом на прикуп.

- Так-так, - сказал Максим Даниилович, разглядывая, что ему досталось. - Эх, ребята, считайте, что вы уже в горе.

- А канделябром? - вспомнил стандартную шутку преферансистов Всеволод Андрее-вич.

- Вскрывайте первую, - потребовал Анатолий Сергеевич. - Сколько можно ждать? У меня нервы не железные.

Леонид Викторович перевернул верхнюю из карт в прикупе. Выпал валет крестей.

- Крести - дураки на месте! - пропел Всеволод Андреевич и накрыл валета кресто-вым королём: одно из правил "преферанса" гласит, что свои взятки при распасах нужно отби-рать в самом начале.

Максим Даниилович подумал и выложил туза. Ему взятка и досталась.

- Что у нас с наукой делается? - спросил он, сортируя свои карты по масти.

- Что у нас с наукой? - Леонид Викторович усмехнулся невесело. Издыхает наука. Как "оборонку" гнать перестали, так и каюк.

Надо сказать, что эти четверо, собравшиеся за одним столом, принадлежали к классу "народной" интеллигенции, пришедшей в институты и лаборатории от сохи и топки. Не имея серьёзных связей, карьеру в науке они не сделали и по той же причине оказались сметены на пенсию первой волной сокращений среди действующих научных кадров.

Максим Даниилович работал врачом-кардиологом в городской поликлинике номер шесть и был вынужден уйти из неё сразу после того, как открылся кардиологический центр, и его ва-кансию сократили за ненадобностью. Леонид Викторович считался неплохим химиком-исследователем, но не смог в критический момент предъявить опубликованные работы: мало писал, мало печатался - долой! Всеволод Андреевич занимал должность мастера на заводе "Светлый путь" и потерял её сразу после консервации программы "Буран". Анатолий Сергее-вич занимался литературоведением, но журнал, штатным сотрудником которого он числился и от которого кормился, в новых экономических условиях быстро захирел и без особых мучений скончался.

Поэтому все четверо не любили новую власть - может быть, и хотели бы любить, но не могли. А жестокая реальность всякий день укрепляла их в этой нелюбви.

- Да, - мечтательно сказал Всеволод Андреевич. - Под оборонным заказом хорошо было жить. Как сейчас помню... Этим-то... новым нашим, видно, обороняться не от кого стало - вокруг сплошные друзья.

- Это точно, - согласился Анатолий Сергеевич. - А вот так тебя! воскликнул он, сбрасывая очередную карту. - Паровозик тебе светит, Максим.

- Я не о том, - сказал Максим Даниилович, словно и не замечая предупреждения. - Чистая наука развивается? Чистое знание?

- Чистого знания не существует, - заявил Леонид Викторович. - И никогда не сущест-вовало.

- А вот здесь ты не прав. Существует и существовало. Только в тайне оно содержится.

- А, узнаю я их по голосам, - небрежно сказал Всеволод Андреевич. Опять про Братство будешь загибать?

- Но вы меня так ни разу и не выслушали! - Максим Даниилович выглядел обиженным. - А тем не менее это очень серьёзная и многообещающая тема.

- Ты сначала походи, а потом и рассказывай, - посоветовал ему Анатолий Сергеевич.

Максим Даниилович походил.

- Вы действительно будете меня слушать?

- Отчего же и нет? - сказал Анатолий Сергеевич. - Игру только не задерживай.

- Ну что ж, - Максим Даниилович заулыбался предвкушающе. - Прочту вам неболь-шую лекцию. Итак, в тысяча шестьсот двадцать втором году парижане обнаружили на стенах домов любопытное воззвание: "Мы, депутаты главной коллегии Братьев Розы и Креста, зримо и незримо пребываем в этом мире милостию Всевышнего, к которому обращается сердце Справедливых, чтобы избавить людей от пути ведущего к гибели"...

Лекция продолжалась часа два, но уже через полчаса карты были забыты, а Максим Да-ниилович прохаживался по комнате и гости слушали его с полным вниманием. Он рассказал им о четырёх теориях, совершенно по разному трактующих историю розенкрейцеров. Рассказал о таинственном основателе Братства, скрывшемся под инициалами C.R.C., и о его легендарной усыпальнице. Изложил различные версии современных исследователей, трудами которых удалось увязать Братство с такими знаменитыми людьми как Фрэнсис Бэкон, Гёте, Сен-Жермен, Калиостро, Парацельс. Ну и конечно, затронул главное - манифест "Признание Братства Розы и Креста учёной Европе", где излагались основные доктрины розенкрейцеров.