Страница 7 из 11
– Кажется, приехала гвардия! – послышался голос Влада. Хлопнула входная дверь.
– На мой взгляд произошло следующее: она использовала нас с Владом, чтобы добраться до тебя. Ей непременно хотелось, чтобы я была свидетелем ее спектакля.
– Зачем? – у Эриха была своя версия происходящего, но он хотел услышать, что об этом думает Ева.
– Это же очевидно! Чтобы снять с себя ответственность. Она дирижировала увертюрой. Подруга, то бишь я, предложила сеанс гипноза. Муж подруги, то бишь Влад, предложил гипнолога. Гипнолог, то бишь ты, сам приехал к ней на работу. У нее просто не было другого выхода, как пойти на сеанс. Она подставила нас. Как только я зашла к тебе в кабинет, она отправила СМС матери, в котором описала все так, будто ее силком затащили к самому дьяволу, и за все, что будет в последствии, она не несет ответственности. Естественно, родители стали бомбардировать ее и мой телефоны. Ее мобильник отключен, а я не отвечаю на звонки. Через три часа разъяренная толпа бородатых мужиков встретила меня у ворот собственного дома. Они не дали мне въехать в гараж. Стали орать, что я обманом удерживаю их беззащитную родственницу. Можешь представить весь этот ужас?
– М-да, приятного мало.
Снова хлопнула дверь.
– Все! – Влад забрал телефон у жены. – Эрих, периметр чист. Всех погрузили в бобики. Спасибо тебе, дружище, за помощь. Но мы торжественно клянемся больше в это дело не лезть. Нужен гипнолог? Ныряйте в интернет, находите специалистов, читайте отзывы и принимайте самостоятельное решение. Я официально ухожу в запой. Данке! Гуте нахт!
Судя по происходящему, история девушки со шрамами не закончилась, а только набирала обороты.
Глава третья
В восемь утра Эрих встретился с адвокатом нового пациента у КПП СИЗО. Аркадий Вайсман был худощавым, высоким и очень подвижным мужчиной лет сорока. Он был болезненно бледен, казалось, его кожа никогда не знала загара. Копна непослушных волос резко контрастировала с гладко выбритым лицом, на котором застыла маска бесконечного недовольства.
В тюремных застенках царила атмосфера безнадеги и фатальности. Все, с кем доктор в этот день контактировал, походили на завсегдатаев психиатрических больниц. Когда Вайсман и Краузе прошли досмотр, их повели бесконечными коридорами, где адвокат озвучил самую нелепую просьбу, которую Эриху случалось слышать за всю свою карьеру.
– Хочу вас предупредить о необычной реакции клиента на смех или усмешку. Не важно по какому поводу, он все равно примет это на свой счет. Начнет с фразы: «Ты видишь здесь что-то смешное?», а закончит побоями. В связи с этим попрошу вас не улыбаться.
– Невозможно представить, по какому поводу я мог бы засмеяться в таком учреждении, – съязвил гипнолог.
– Человек, знаете ли, ко всему привыкает.
Эриха заинтересовала странная фобия пациента и он спросил:
– Он боится смеха или озлобляется? Это разные вещи.
– Уверяю вас, он никого не боится. Когда его заведут, постарайтесь отвернуться или что-то рассматривайте в бумагах. Пусть он освоиться и первым пойдет на контакт.
– Трудно поверить, что мы говорим о психически здоровом человеке.
– Экспертиза признала его вменяемым, но это не мешает ему стирать ухмылку с лиц недругов побоями.
– Я уже пожалел, что приехал, – признался Эрих и замедлил шаг.
– Вам беспокоиться не за чем, просто не провоцируйте его. Вы ему нужны. Надеюсь, с вами он будет сдерживаться. А вот надзирателям, следователям и адвокатам достается вся его «безграничная любовь».
– И вам?
– Я третий адвокат за процесс. Двоих он отправил в травматологию.
– И вы не боитесь за свое здоровье?
– Либо я получу самый большой гонорар за всю карьеру, либо ему придется укрощать свои порывы. Я назначил штрафные санкции размером в миллион рублей за любое причиненное моральное или физическое неудобство, а за нанесение тяжких телесных – десять миллионов рублей.
– И он подписал такой контракт?
– А какой у него был выбор? Либо я – опытный адвокат, знакомый с официальной и закулисной системой правосудия, либо студент-заика, не знающий процессуал.
Доктора и адвоката разместили в комнате для допроса. Эрих огляделся. По центру – стол, привинченный ножками к полу, стулья, будто были свидетелями средневековой инквизиции. Как проводить сеанс в таких условиях?
Краузе невольно сравнил обстановку с финской тюрьмой, куда два года назад загремел его пациент. Гипнологу пришлось лететь в другую страну, чтобы провести заключительный сеанс, который как раз и дал ответ на мучающий пациента вопрос.
Финские власти снабдили каждую камеру предварительного заключения, рассчитанную сугубо на одного человека, телевизором, кроватью с высоким матрасом, рабочим столом, всеми душевыми принадлежностями и отдельным туалетом. Мало того, на каждые четыре камеры имелась большая гостиная-столовая, где заключенные могли пообщаться и приготовить себе еду, если не нравилась казенная. Разрешены были личные средства связи и компьютеры. Его пациент шутил, что в такой тюрьме чувствуешь себя как в санатории, первоклассные медицинские услуги, он даже зубы все вылечил.
Через открытую дверь Краузе услышал, как заключенного попросили назвать фамилию, имя и отчество, а также номер статьи.
– Рябов Борис Акимович. Сто пятая.
– По голосу могу сказать, что у него сегодня хорошее настроение, – выдал вердикт адвокат.
Судя по тяжести шагов – к ним шел гигант. Потому-то Эрих был так удивлен, когда в комнату для допросов завели рыжеволосого мужчину средней комплекции, с окладистой бородой, ростом не выше метра семидесяти. На нем были джинсы и черная футболка с изображением боксера в стойке. Руки были закованы в наручники.
Краузе старался никогда не искушать судьбу, вот и сейчас, последовав совету адвоката, разложил на столе контракт и поднял голову, только когда Рябов сел напротив и поздоровался. Несколько минут адвокат докладывал о проделанной работе. Это была их последняя встреча, и Вайсману не терпелось решить финансовый вопрос.
Пользуясь моментом, гипнолог украдкой изучал Рябова. Шрамы на лице и руках. На безымянном пальце перстень из платины с черным камнем. На шее толстая крученая цепь с крестом. Было странным видеть на заключенном в СИЗО ювелирные изделия. Взгляд подозрительный, режущий. Весь его облик источал недоверие и настороженность, будто он каждое мгновение ждал подвоха или, и того хуже, нападения. От него исходила мощная и неукротимая энергия, казалось, ему любая задача по плечу, и Эрих отметил, что проницательный Вайсман явно недооценил своего клиента. Возможно, из-за страха.
Когда адвокат закончил, Рябов спросил Эриха:
– Вы согласны со мной поработать?
– Для начала я бы хотел вас выслушать. В чем вы видите проблему? Потом оговорим условия и расценки. Насколько я понял, времени у нас мало. Через три дня вас этапируют на Урал.
Рябов фыркнул.
– Никуда меня не этапируют. Здесь я, конечно, тоже не останусь. Но вполне могу сделать так, чтобы меня не трогали, пока мы не закончим.
– Борис Акимович, вопрос решен, – вмешался адвокат.
Рябов зыркнул на него с такой злобой, что Вайсман осекся.
– Это уже вас не касается. Свою часть работы вы выполнили, – завелся Рябов. – Теперь я сам. Если у вас нет ко мне претензий, можете идти. Деньги я найду в течении двух дней. С вами свяжутся и принесут оставшуюся часть гонорара.
Вайсман собрал документы, попрощался и поспешно покинул комнату для допросов.
Заключенный откинулся на спинку стула, но долго просидеть в такой позе не смог, наклонился корпусом к столу и спросил:
– Что вы хотите от меня услышать? Мне легче отвечать на вопросы, чем самому что-то рассказывать.
– В чем вы видите свою проблему?
– В этом! – заключенный показал на камеру закованными в наручники руками. – Закономерный итог моей жизни. Я знал, что рано или поздно попаду сюда.
– И все же, в чем ваша проблема? Конкретно.