Страница 14 из 16
Центральный круг огорожен небольшим заборчиком, который можно легко перешагнуть, и его края опоясывают несколько рядов мягких мешков, являющихся креслами для покупателей. Обстановка не самая роскошная, но самая что ни на есть восточная. Я будто перенеслась на сотни лет назад, во времена, когда Анмар был сплошной пустыней, заселенной беспечными кочевниками. Мой взгляд впитывал все, как губка, пока я пристально изучала каждого присутствующего мужчину в зале, отчаянно выглядывая Видада или Зейна, спешащего мне на помощь и находящегося под прикрытием. Но это пустая затея, учитывая то, что все мужчины на аукционе одеты в национальную одежду – самые богатые отличаются кафтанами, ткань которых вышита золотыми нитями и украшена алмазами, основная масса одета в кандуры разных цветов… почти у всех голова замотана плотным платком, а некоторые покупатели и вовсе скрывают свои лица, обматывая их не только вокруг шеи, но и вокруг всего лица. Ильдар может быть одной из этих фигур, а может, здесь и нет его вовсе… черт возьми, не так я себе все представляла.
В шатре стоит шум и гомон, мужские голоса, выкрикивающие сумму своих ставок, и объявления ведущего, что ведет торги за поставленных в центре красавиц, куда и отводят меня. Оставляют в самом центре, будто напоследок…
– Напоминаю вам, наши уважаемые покупатели и гости. Вы не имеете права прикасаться к товару до конца торгов и оплаты! Подходить, разглядывать, но не прикасаться! – слышу не очень-то обнадеживающее заявление ведущего и стараюсь справиться с мелкой дрожью, что начинает беспощадно атаковать тело. Опускаю ресницы, стараясь не чувствовать, не думать о том, где я сейчас нахожусь. Перенестись куда-то далеко-далеко, где я в последний раз чувствовала себя хорошо… у подножия трапа, рядом с Джейданом? Или когда поняла, что он тот самый… спаситель? Почему все мои мысли возвращаются к нему?
Но они помогают мне держать дыхание ровным и спокойным и не буянить, когда ко мне подходит бесчисленное количество мужчин, тщательно разглядывающих меня перед «покупкой». Я в красках опишу Смиту, что я здесь испытала, и потребую повышения. Пройти через такой ад с моим хладнокровием – фактически нереально, потому что меня окружают не только мужской гомон, но и непрекращающиеся всхлипы будущих наложниц, еще так и не смирившихся со своей участью.
Держитесь, девчонки. Мы сделаем все возможное, чтобы спасти вас… нас.
Мне хочется просто отключиться, потерять сознание, вырубиться, заснуть, в конце концов, когда я ощущаю чье-то мерзкое дыхание на своей коже. Когда арабы прикасаются к ткани моего наряда, не дотрагиваясь до тела, но все равно нарушают все границы допустимого. Одинокая слеза стекает по ледяной щеке и тает на губах соленым океаном. Хотелось бы сейчас увидеть его… точнее, два океана, разверзнувшихся в глазах того самого мужчины.
Алия любила повторять мне избитую всеми фразу: «будь осторожна со своими желаниями, Рика, им свойственно сбываться», но, к сожалению, я более чем на двести процентов уверена в том, что сколько бы сил и энергии сейчас ни вложила в мысли о Джейдане, он не материализуется в пространстве мгновенно в качестве моего спасителя. На этот раз нет. Я растратила все свои счастливые «лотерейные билеты» от Вселенной в предыдущие разы, когда Джей приходил на помощь… всегда вовремя, в самый необходимый мне момент, будто слышал мой внутренний зов.
Порой, когда я ловила себя на тихой, постоянно подавляемой тоске по Джейдану, мне начинало казаться, что невидимый миру канал, проложенный между нашими душами, по которому мы обмениваемся своими подсознательными мыслями и чувствами, был установлен еще до нашего рождения. Такое бывает… раз или два, максимум – три в жизни, а с некоторыми людьми и вовсе никогда не случается. Когда встречаешь человека, поднимаешь на него свой взгляд и вдруг четко осознаешь: он не случайно пришел в твою жизнь, не зря вы переглянулись и остановились на этом чертовом «перекрестке». И какими бы разными вы ни были, как далеко и по разные стороны баррикад не находились, каким бы отдаленным друг от друга странам не были отданы ваши жизни – ты не можешь отделаться от тайного знания, овладевающего душой при встрече с ним, особенным человеком: вы связаны друг с другом. Это как встретить в жизни человека, которого видел в повторяющемся изо дня в день сне… это всегда немножко магия, артефакт неизведанного нами измерения.
Я загнула, да? В моменты отчаяния и не на такое попрет, потому что я начинаю конкретно так сомневаться в нашей оперативной группе! И в Зейне, мать его, Хассане.
И кольцо, которое забрал Джейдан, в какой-то момент стало для меня символом того, что наша связь разорвана. Судьбоносная нить, проведенная между нами, которую я сама же себе и придумала – надорвалась, а быть может, никогда и не существовала. И то, что он всегда появляется в моей жизни, когда мне остро необходима его твердая рука и защита – лишь совпадение. Личное везение «задницы Эрики Доусон».
Судорожно выдыхаю, не опуская взгляд, смотрю в одну точку – уверенно и целеустремлённо, внешне никак не выдавая своих опасений и страхов. Мир расплывается перед взором, пока голодные покупатели стоят у меня над душой и дышат мне в затылок, пачкая своим грязным дыханием, но постепенно я начинаю смотреть будто не «вовне», а внутрь себя. Странные образы терзают душу и разум, я ощущаю непрерывную борьбу двух начал, заложенных во мне с рождения. Силу и женственность. Смелость и трусость, желание быть сокрытой за надежным плечом. Покладистость и умение бросить вызов, вцепиться в горло противника острыми зубками…
Джейдан сказал, что я создана для него. Но я точно знаю, что он никогда не примет меня такой, какая я есть – с моим упрямым нравом, взрывным характером, минимальной покорностью и умением «ответить», когда мне угрожает опасность. А это значит, что он ошибся…
Глава 4
«Я хочу сказать, я о ней думал всегда такими словами, как „неуловимая“, „ускользающая“, „редкостная“… В ней была какая-то утонченность, не то что в других, даже очень хорошеньких. Она была – для знатока. Для тех, кто понимает.»
Девушек выводят по очереди, дрожащих от страха, с поднятыми руками, испуганными, бледными, с заплаканными лицами и опущенными в пол глазами. Их толкают в спину, оставляя на импровизированной ограждённой сцене. Распорядитель торгов произносит вступительную речь, объявляя о начале аттракциона бесчеловечности и полного уничтожения человеческого достоинства. Представители шейхов, успешные бизнесмены с Ближнего Востока и просто богатые бездельники, ищущие себе красивую шлюху, покорную наложницу или дешевую рабыню для уборки дома или другой черной работы, заметно оживляются. По шатру проходит возбужденный рокот мужских голосов. На торги выставляют не только девушек, но и совсем юных девочек, юношей, детей… Смотреть на это, не имея возможности здесь и сейчас оборвать этот фарс, невыносимо. Потом… Когда мы с Эрикой будем вне зоны досягаемости, Кадер получит координаты, и этот лагерь подвергнут чистке, пленников освободят, разместив в реабилитационные центры. Но где гарантия, что там их не будет поджидать такой же, как Ильдар Видад, вступивший в сговор с властями. Как бы ни прикрывал деятельность короля аль-Мактума Таир Кадер, я понимаю, что в истории с Видадом слишком много подводных камней, о которых мне не дозволено знать. Убирают обычно тех, кто может сказать то, что не выгодно правящей касте, в обратном случае – допрашивают и ведут расследование. Но с этим вопросом, который не дает мне покоя еще с Нью-Йорка, я разберусь позже. Сейчас главное – вызволить Рику, не устроив тут резню и бойню.
Ее выводят на арену в середине шеренги безропотно следующих друг за другом девушек. Она оказалась как раз между двумя блондинками, которых, похоже, приготовили для меня. Какая ирония… Я никогда не любил светловолосых женщин, хотя не раз спал с ними… скорее из любопытства, а не в порыве бешеной страсти. Смысл последнего феномена я узнал не так давно. Ураган похоти пробудила во мне она… Эрика Доусон.