Подаренная ему

— Вишенка моя, — просипел я возле её макушки. Какая же сладенькая… Давно у меня не было такой сладенькой девочки. Ткнулся носом в короткие волосы и вернул руку на бедро. Желание было адским, просто каким-то животным. Я покусывал кожу на её затылке, её шейку и понимал — хочу больше. Разложить её на постели и трахать всю ночь так, чтобы кричала. Что я там говорил про не стискивать сильно?! Да пошло оно всё! Удерживая её, я принялся вколачиваться в неё сильнее, до одурения, до темноты перед глазами. Хотелось наконец освободиться от этого ненормального желания, прочувствовать её до звенящего шума в голове. Я трахал её так, что мышцы на бёдрах сводило, а мне всё было мало.

— Алекс… — всхлипнула она, когда я совершенно забылся. — Прошу тебя…

Блядь! Я положил ладонь на её живот. Мышцы были натянутыми и подрагивали. Надо хоть как-то держать себя в руках. Не хватало ещё порвать её.

— Так лучше? — спросил я низким шёпотом, чуть ослабив натиск. Помог ей немного распрямиться и стал ласкать бусинку её клитора.

На вопрос мой она не ответила, только кивнула. Плечи её были всё такими же напряжёнными, пальцы впивались в плитку. Ну нет… так дело не пойдёт. Развернув, я приподнял её над полом. Поняв, чего я хочу, она обвила руками мою шею и обхватила ногами поясницу. Я впечатал её в стену и тут же взял снова.

— М-м-м… — услышал я тихий стон над ухом.

Матерь честная! Какой же у неё голос! Чувственный, чуть хриплый, но при этом безумно нежный. Что я там говорил? Пару раз трахну? Куда там! Эта кисонька у меня без выходных трудиться будет. Желание ошарашило нервы с новой силой, и я, придерживая её под ягодицами, принялся двигаться быстро, но без прежнего напора. Она тяжело дышала у меня над ухом, её мокрое тело льнуло ко мне, пальцы поглаживали волосы у линии роста. До чего же хорошо… Я сглотнул, ударился в неё ещё пару раз и, запрокинув голову, зарычал сквозь стиснутые зубы. Член пульсировал, по телу разливалось блаженное расслабление.

Отпустив, я аккуратно поставил Стэллу на пол, и она тут же привалилась спиной к стене. Подняла на меня потемневшие глаза. Оперевшись ладонью о кафель возле её головы, я посмотрел ей в лицо. Сверху хлестали струи воды, и это только обостряло кайф.

— Ты не кончила, — заметил я. — И вчера тоже.

— А должна была? — сухо ответила она, отводя взгляд.

Должна или нет — не знаю, но у меня бабы кончают. И меня раздражало, что она… Да какая мне, к чёрту, разница, получила девка из питомника оргазм или нет?! Выключив воду, я вышел из кабинки. Взял большое полотенце и, накинув на голову, принялся вытирать волосы. Стэлла появилась секунд через десять. Заметив её, я обернулся. Она застыла у дверцы, взялась за неё, отпустила и схватилась снова. Сделала шаг на кафельный пол, тяжело выдохнула и пошла было к двери, но тут её повело.

— Стэлла, — мигом оказавшись рядом, я обхватил её за плечи. Она тут же привалилась ко мне, и я почувствовал её мокрые волосы, её прохладную щёку, тяжёлое, прерывистое дыхание. Перекинул полотенце через шею и поднял её на руки. Что за чертовщина такая?! Голова её тяжело опустилась мне на плечо, тело было словно ватное.

— Что с тобой? — придерживая её, спросил я и вынес из ванной.

4.2

Она как будто опомнилась. Приподняла голову и попыталась убрать мои руки.

— Отпусти меня, — сдавленно попросила она. — Я сама могу идти.

Естественно, я не отпустил. Донёс её до постели и, откинув одеяло, положил на простынь. Укутал и вгляделся в лицо. Щёки бледные, губы чуть ли ни синие, даже глаза поблёкли. Хотя всё равно болото самое настоящее.

Она повернулась на бок, надрывисто вздохнула и закрыла глаза. Взяв полотенце, я наскоро вытерся, швырнул его в кресло и, натянув штаны прямо на голое тело, присел рядом. Убрал мокрые волосы от её уха.

— Ну-ка посмотри на меня, — сказал я так, чтобы у неё даже мысли не возникло спорить. Она действительно приподняла веки. — Скажи мне, что с тобой? — повторил я. — Иначе мы будем разговаривать по-другому.

Она выдохнула как-то устало. Облизнула губы и отвела взгляд. Мне показалось, или в глазах её на миг появилась растерянность?

— Ничего, — тихо ответила она.

— У тебя последняя попытка, — предупредил я.

Я не шутил. Не знаю, что бы я сделал, если бы она продолжила упираться, но что-нибудь сделал бы обязательно. Потому что меня достали её выходки, её упрямство, её дерзость, её нежелание подчиняться. Так и так сломаю, но сломать можно разными способами. Можно аккуратно, так, что обойдётся без особых последствий, а можно раз и навсегда.

Однако упрямиться девчонка не стала:

— Мне просто нехорошо, Алекс, — сказала она. — Твой друг устроил мне несколько тяжёлых дней. И… я есть хочу. Сильно. После того, что у нас на кухне случилось, я почти ничего не ела. Просто голова… Наверное, давление низкое.

Я сидел и молча смотрел на неё, с трудом сдерживаясь от желания хорошенько зарядить по чему-нибудь кулаком. В моём доме люди не падают в голодные обмороки! Даже если это шлюха из питомника! У меня, блядь, достаточно денег, чтобы обеспечить нормальные условия и собственной охране, и прислуге. И вот это вот…

Встав, я молча пошёл к двери. Злой, как чёрт, спустился на первый этаж и, вызвав повара, рявкнул так, что тот растерялся:

— Сделай что-нибудь… Крем-суп из брокколи. Только быстро! Чтобы через десять минут всё было готово!

— Хорошо, Александр Викторович, — мгновенно ответил он и поинтересовался: — Ещё что-нибудь?

Я задумался. Чем накормить девчонку, у которой от голода голова кружится? В общем-то, чем угодно, но…

— Если остался пирог с мясом, который был в обед, погрей кусок. И суп налей в чашку. Повар кивнул и принялся за дело. Я выдвинул стул. Уселся и, широко расставив ноги, уставился на стоящую на столе кружку. Нужно было, конечно, накормить её обедом, но после утренней выходки с булкой… Чёрт, хотелось проучить её! Кто же знал, что дойдёт до такого. Что там Вандор говорил про Юру? Надо бы звякнуть ему и спросить. Хотя нет, лучше сразу позвонить Юрке. Врач он толковый и память, что надо. Значит, девчонке-таки досталось после того, как меня ножом пырнула. Как раз это-то не удивительно. Проклятье… Надо бы поосторожнее с ней несколько дней. Пусть придёт в себя. Шлюха — не шлюха, а повело её хорошо. Не хватало мне ещё, чтобы где-нибудь свалилась.

Вернувшись, я поставил поднос с едой на тумбочку. Стэлла не шевелилась, только смотрела на меня как-то странно. Что там, она даже голову не приподняла.

— Вставай, — мазнув по ней взглядом, сказал я, но она продолжала лежать, как лежала. — Стэлла, — проговорил я с нажимом и предупреждением.

Она кое-как приподнялась на руках. Одеяло съехало, и взгляду моему открылись её выпирающие лопатки. А ведь и правда совсем худая. На фотографии из питомника мяса на ней побольше будет. Сейчас вон все рёбра наружу торчат. Я вспомнил, как держал её на руках — лёгкая, будто и не весит ничего.

— Вот так. — Я помог ей сесть и подложил под спину подушку. Она снова посмотрела на меня. Совсем бледная, чтоб её. Синяки стали заметнее, и я дотронулся до её подбородка. Мягко провёл подушечкой большого пальца, а после взял чашку с супом и отдал ей.

— Спасибо, — почти неслышно откликнулась она и обхватила её ладонями.

Сделала глоток и облизнула губы. Выдохнула.

— Пирог ешь, — поставил я ей на колени поднос с тарелкой. Она сделала ещё один маленький глоток супа и отломила кусочек от пирога. Ела она не спеша, несмотря на голод, и отчего-то мне казалось, без желания. Словно бы даже вкуса еды не чувствовала. Была в ней какая-то отрешённость, причём не только сейчас, а вообще. Странная она… А в глазах есть что-то. Действительно есть. Особенно теперь, когда из них исчезли презрение и вызов.

— Если ты пообещаешь мне не делать глупостей, я разрешу тебе ходить по дому, — подумав, сказал я. Держать её постоянно в комнате смысла нет и так под боком будет. Пусть хоть чем-то развлекается: книжки читает, до холодильника прогуливается. В гостиной плазма висит размером с билборд. Она перестала жевать и посмотрела на меня, словно ожидая продолжения. Продолжение действительно было:

Конец ознакомительного фрагмента.