Страница 12 из 17
И я, и Арнати оказались возле алтаря, усыпанного множеством полуразложившихся трупов. По их виду уже невозможно определить, кем они были при жизни. Стоило мне сделать шаг, как я почувствовал хлюпанье и вязкость. Осознавать, что ходишь по гнилью и тухлым внутренностям слишком неприятно.
– Куда нас занесло? Надо побыстрее отсюда свалить. Дышать невозможно.
– Спокойно. Давай подойдём к алтарю, там я сделаю нам оружие и доспехи. Только после этого двигаемся дальше.
– Хорошо.
Пока крылатая создавала оружие и доспехи, предварительно спросив о моих предпочтениях, я вспомнил детально заклинание «Силовое поле». Чтобы не навредить Арнати, отошёл подальше от неё и воспользовался. Мертвечина вместе с останками вмиг разлетелась по сторонам, очистив небольшую часть земли, куда мы и встали, чтобы надеть доспехи, но перед этим крылатая почистила себя и меня от крови и гнили, которые были на ногах.
Арнати облачилась в лёгкие доспехи. В качестве оружия использовала саблю, подсвечиваемую золотистым светом. Я, как и в школе, предпочёл тяжёлые и двуручный меч, но в отличие от сабли он изредка светился тёмно-красным. Эти эффекты на оружие только из-за того, что оно создано при помощи магии. Крылатая сказала, что через несколько часов наши клинки исчезнут вместе с доспехами, поэтому нужно поторопиться, чтобы потом не расходовать лишние силы на создание нового. Так мы и поступили, покинув алтарь с горой трупов.
Летящий впереди шарик подобно крошечному солнцу достаточно хорошо освещал путь. Удивительно, что к алтарю не вела никакая тропинка, поэтому нам пришлось прорубать проход мечом и саблей. По пути Арнати объяснила, что теперь точно знает, куда идти, – в этом мире она с лёгкостью осуществляла поиск без свитка с кровью благодаря тому, что Лия относительно близко, если сравнивать с границами миров. Нам показалось странным, что за полчаса или чуть меньше на нас до сих пор никто не напал, хотя Арнати ожидала чего-то довольно скоро.
Спустя примерно то же время мы выбрались из глухого леса на широкий каменный выступ, с которого можно лицезреть местный горный ландшафт, что едва заметен в ночи. Лишь тогда мы выяснили, что и сами находимся на одной из гор. Арнати оглядела местность и с непоколебимой уверенностью заявила, что нам нужно спускаться вниз, идя вдоль реки, шум которой слышался даже здесь. Очевидно, река горная и большая. После, по словам крылатой, мы должны обнаружить тюрьму, в которой Тёмный заточил Лию. Но вот что собой представляла эта тюрьма, Арнати определить не смогла.
Как только мы продолжили путь, крылатая вдруг замерла на месте, будто бы превратилась в камень.
– Что-то случилось?
Она не ответила, и я сразу решил коснуться её, но не получилось. Рука просто прошла насквозь. Схватившись за меч обеими руками, я приготовился отбиваться, кто бы то ни был. Но ничего не случилось. Арнати начала рассыпаться на крошечные частицы и через пару секунд исчезла полностью. Вместе с ней исчез и светящийся шарик. Я оказался в полной темноте. Один. Главное – успокоиться, сосредоточиться и не сдаваться. Да, стало явно страшнее, чем было в компании с Арнати, но раз она исчезла, мне теперь придётся идти одному. Вот только интересно, её ли это желание – покинуть мир Тенебрис? Или же это желание самого Тёмного? Тогда почему он меня не тронул?
Глава 14. Рийзе
Замешательство от произошедшего мгновенно сменилось жаждой действия. Я в два прыжка подскочила к стволу и со всей силы толкнула его ногой, освобождая Зиру с Марианной.
Аристократка тяжело дышала, изо рта сочились алые ручейки крови. И не от того, что разбиты губы.
Оставлять их здесь не вариант – ходьбы до стана минут десять. Если бегом, то около пяти, но в таких случаях на счету каждая секунда.
Матерясь сквозь зубы, ибо времени на сожаления не оставалось, я аккуратно положила Зиру, Марианну и Солаю в ряд на недавно созданную нами подушку из ветвей, лежащих в одном направлении. Верёвки не нашлось, поэтому пришлось схватить самые толстые сучья и тянуть. Время плелось, а вместе с ним и мы. Я пыталась кричать, привлекая внимание, но никто не спешил на помощь. Солнце, будто в насмешку, начало палить уж совсем беспощадно. С меня реками тёк пот. Казалось, ещё шаг – и я вот-вот сдохну.
Наконец, когда стан уже просматривался между деревьями, подошли конвоиры. Они подхватили моих напарниц на руки и потащили в шатёр, где ещё утром мы, живые и здоровые, брали еду, а я залечивала мозоли.
Оставшись в одиночестве, я растерялась. Хотелось рвануть вслед за девчонками, но железная хватка одной из охранниц осадила мою прыть.
– Куда собралась, двести девятая? Неужто будешь контролировать лекаря, недоучка?
– Я просто хотела…
– Куда её? – вмешалась другая женщина.
– На цепь, куда же ещё. Мало того, что она не работник, ещё и своих так подставила.
– Нет же! – Обида захлёстывала меня с головой.
– Разбираться будем потом. Ты, двести девятая, здесь только второй день, а неприятностей насобирала на целый год вперёд. Как ты в реальном мире-то жила, а? На цепь её!
Я попыталась выкрутиться. Ушла вбок из-под цепких рук конвоира… И осталась рядом с ними. Бежать-то на самом деле некуда.
– Будешь выпендриваться – ещё и розги добавим, – чуть ли не с ненавистью выпалила охранница. – Так не хочется к Теням?
Я замотала головой. Ну кто в светлом уме пойдёт к этим кровососам? Этой ночью уже получила прививку от глупости и даже выяснила для себя кое-что полезное. Но во второй раз на эту пытку не пойду. Хотя вряд ли кто будет меня действительно спрашивать.
– Тогда в камеру её, – сказала конвоир. – И на цепь!
Мои руки заломили за спину и повели к порталу.
– Стой! – прокричала вслед женщина в форме. – Сколько сегодня сделано?
– Девять с половиной.
– Почему с половиной?!
– Потому что мы не успели обрубить ветви.
– Хорошо. Не переживай за девчонок. У нас отличный лекарь.
Меня провели в портал, потом уже знакомой дорогой мимо умывальни в камеру. Руки и ноги зачем-то сковали кандалами, привязав цепями к массивному кольцу в стене. Логику, конечно, я поняла: ни сесть, ни лечь не могла. Но что может быть хуже клетушки шириной в два-три шага? Собственно, только неудобное положение в ней же. А впереди ещё ночь.
И о чём мне здесь сидеть и думать? О том, что нам элементарно не дали верёвок или канатов, чтобы можно было рассчитать и вероятнее всего направить ствол на желаемое место падения? Пила и топоры, конечно, зачарованные, но ведь не до такой же степени? Да и зачем мы нужны на такой бестолковой ручной работе?
Претензий к начальнику колонии у меня была масса. В справедливость после этих двух случаев уже не верится. Что остаётся делать?
Согласно той картине мира, которую я поняла из бесед со своими напарницами, эта колония – просто отстойник, где провинившимся дают время успокоиться. Потом допрос и суд. Неужели этап изоляции может быть настолько бесполезен? Или же инквизиция – хитрые лисы?
Шея, в полной мере ощущая на себе тяжёлый подавитель, чесалась. Не способствовала покою и сложившаяся ситуация: если руководство колонии возьмёт меня на карандаш – а оно уже взяло, не будь совсем дурное и тупоголовое – то следующий день мне покажется не особо сладостным. Душно. В камере сегодня, как назло, и вовсе не прохладно. От стен, конечно жар не шёл, но спёртый воздух стойко поселился в носу.
Ужин-то принесут? Тоже неизвестно.
Девчонок жалко. Наверняка припечатало бревном так, что мало не показалось. Но лекарь должна вылечить. Как минимум, так сказала конвоир.
Мысли бродили по кругу. Тело затекло. Скованная в движении, я пыталась хоть немного размяться: пошевелить лопатками, плечами, бёдрами, шеей. Но липкое от пота тело вкупе с тяжёлыми кандалами сводило все мои старания на нет.
Незаметно для себя, погрузившись в безрадостные мысли, я задремала. Как и всегда в таких случаях, сон не принёс мне спокойствия. На этот раз смешалось всё: Марианна и Вилла, Солая и Курт, в какую-то туманную беседу затесался даже Юнг. Сумбур был таким диким, что даже в дрёме я не знала, как реагировать на происходящее. Отупение и непонимание сводили с ума, хотелось убежать, но ноги становились ватными и непослушными, закричать тоже не получалось: будто кто-то заблаговременно вырезал у меня в горле голосовые связки. Мерзотнейший сон, липкие, тяжёлые ощущения. В миг пробуждения я подпрыгнула, громко зазвенев металлическими цепями, причинив себе невыносимую боль от сковавших конечности, безжалостно обездвиживших тело кандалов.