Принц темных улиц

– Боязно отпускать мальца, гер Кирш.

– Лекс, принеси мне еще твоего вина. Отличный вкус, и голова после второй бутылки не кружится.

– Принесу, конечно. Хотя ходят слухи, что голову вам вскружила какая-то аппетитная блондинка.

Кирш довольно улыбнулся, а Эрик поймал себя на мысли, что и он подобным образом общается со своими соседями по кварталу. Ему повезло: он вырос не во дворце, как надменный принц Алексис – сын Алитара и основной претендент на престол Белавии, и не как внебрачный сын императора Райнер – в семье, где отец его ненавидел и доброго слова не сказал. Приемная мать Эрика была женщиной душевной и мягкой, работала повитухой в небольшом поселке на окраине Белавии. Она очень любила сына, была в меру строга, но увлечениям потакала. Вот и на мануфактуру по строительству дирижаблей через каких-то знакомых пристроила. Там раскрылся талант Эрика и любовь к механике. Одаренного паренька и стихийного мага, что было редкостью как для Белавии, так и для Ингвольда, заметил главный инженер. Он и направил Фрайберга с рекомендательным письмом к ректору Академии магических наук. Эрик без труда сдал экзамены, став адептом, а вскоре и лучшим на факультете магической механики.

Благодаря открытому характеру и добродушию он находил общий язык со всеми студентами и преподавателями. Многим пытался помочь, подбодрить и подсказать. Конечно, в Ингвольде с открытостью, как и со скромностью, пришлось расстаться. Но он по-прежнему ценил людей, старался поддержать соседей советом и никогда не отказывал тем, кто обращался за помощью. Даже создал подобие профсоюза с ежемесячными собраниями, на которых жители вместе решали проблемы, а наиболее успешные владельцы лавок складывались, чтобы помочь нуждающимся.

Щербатый Курц с его людьми следил за порядком, чтобы не было ненужного разбоя и чужаки не заходили почем зря. К ним потянулись жители из других районов, а Эрика за глаза стали называть не только Рыжим Эром, но и Принцем темных улиц. Фрайберг посмеивался над последним прозвищем. Знали бы его соседи, как близки они к истине.

Эрик обернулся на громкий гудок. Вокзала поблизости не было, хотя нечто похожее на платформу имелось. Вскоре в одном из лучей показался небольшой паровоз, тянущий за собой три вагончика. Последний открытый вагон был рассчитан на шестнадцать человек, в нем на жестких лавках сидели работяги. В среднем, таком же открытом вагончике-шарабане, помещалось двенадцать пассажиров, устроившихся на мягких сиденьях. В первом, уже закрытом, вагоне, куда зашел Кирш с помощниками и гостем, в двух отсеках располагалось восемь удобных кресел. Вероятно, здесь имеет право ездить сам глава «Червей» или его ближайшее окружение.

Раздался гудок, и паровоз нырнул в тускло освещенный тоннель. Видя удивление гостя, Тодд Кирш усмехнулся:

– Вагонетки и рельсы нам достались в наследство от горной мануфактуры, которая раньше была в Дункельмитте, пока на севере Ингвольда не обнаружили новые залежи руды. Теперь мои люди добывают кристаллы-накопители и на заказ прокладывают тоннели. В этих вагонетках мы подвозили на стройку материалы и вывозили товар. Когда Нижний город разросся, решили приобрести паровоз и передвигаться на дальние расстояния. Мобиль сюда не протащишь, а вагоны – самое то.

Эрик внимательно слушал рассказ и с интересом рассматривал подземный пейзаж, который возник, как только паровоз выехал из очередного закрытого тоннеля. Присмотревшись к горным породам, Фрайберг заметил выдолбленные в камнях ступени и входы, а вместо газовых фонарей мерцали сталактиты и сталагмиты.

Вскоре паровоз проехал мимо подземного озера. По голубой поверхности стелилась дымка, две лодки перевозили работяг с одного берега на другой.

– Тут обитают наши отшельники, – пояснил Косоглазый Тонни, указав на пещеры.

– Почему отшельники? – не понял Эрик.

– Так мы их называем. Ребята пока не обзавелись семьями, а в пещерах бытовые условия более скромные, не слишком пригодные для женщин и детей, – ответил Кирш. – Вот и показали тебе, как мы живем. Теперь едем в деловую часть Нижнего города.

Эрик догадался, что не каждому гостю глава «Червей» устраивает подобный показ, а значит, разговор предстоит серьезный. Но это именно то, ради чего он и сам напросился на встречу.

Паровоз какое-то время ехал длинными переходами, меняя направление. В отдалении слышался монотонный стук кирок, сменяющийся дребезжанием отбойных молотков: работяги Кирша прокладывали новые тоннели.

– Прокладка идет вручную? – поинтересовался Фрайберг.

– Вручную, – подтвердил Тодд Кирш. – Иногда открытым методом: выкапываем яму, закладываем трубы, потом засыпаем. Но это не в городе – на пустыре, можно в лесу. А под улицами Верхнего города находим старые лазы и канализационные трубы, используем их, иногда прокладываем горным методом.

Кирш указал на один из убегающих тоннелей, где земляные стены и потолок были укреплены досками.

– Делаете опалубку и заливаете смесью? – догадался Эрик.

– Точно. Кстати, один из моих помощников предлагает прокладывать тоннели с помощью специального механизма бурения: крутящегося железного щита. В детали я еще не вникал, может, ты посмотришь чертежи?

– Не вопрос. Сделаем такой механизм. Обозначьте радиус, толщину грунта, в общем, все, с чем вы сталкиваетесь, – ответил Эрик, а Кирш довольно улыбнулся и похлопал известного в Дункельмитте мастера магической механики по плечу.

Наконец паровоз остановился. Эрик в компании главы «Червей» и его помощников сошел на платформу, а вскоре оказался в центре огромного сводчатого зала, который Кирш назвал Главной площадью. Под ногами лежала брусчатка, плотно прилегающие друг к другу дома упирались в потолок и образовывали полукруг. Встречавшиеся мужчины были облачены не в рабочую одежду, а в костюмы. Здесь фонари горели ярче, кирпич был дороже, возле каждого крыльца в кадках стояли деревья с аккуратно подстриженными кронами, а на дверях красовались медные ручки в виде червей.

Одну из таких дверей услужливо открыл Косоглазый Тонни, впуская хозяина и гостя внутрь. Они очутились в просторном холле с удобными креслами и механическими часами, собранными из гаек и ключей. Чуть дальше виднелась широкая лестница и проход в другие комнаты. И на входе, и возле ступеней стояли грозного вида парни.

Помещение чем-то напомнило приемную Академии магических наук, в которой Эрик учился. Да и фигуристая блондинка, сидящая за столом и полирующая ногти, походила на секретаря академии, Онорию Стерлинг.

Девушка тотчас вскочила с места и забрала из рук хозяина пальто и котелок.

– Гер Кирш, наконец-то вы пришли! Вам и вашему гостю сделать кофей, травяной напиток или что покрепче?

Глава «Червей» покосился на Эрика, и тот не стал обижать хозяина.

– Можно чего покрепче.

– Жу-Жу, принеси нам горькой, – приказал Тодд Кирш, проходя мимо девицы в одну из комнат.

От внимания Эрика не укрылось, что хозяин скользнул ладонью по бедру блондинки, а та понизила голос:

– Для вас – все что угодно.

– Умница моя. Ребятам тоже налей, они пока подождут в приемной, а мы с гером Клаусом обкашляем сотрудничество в кабинете.

Четверо помощников остались в холле. Блондинка прикрыла дверь, а Кирш с Эриком устроились на диване с высокой спинкой и покатыми подлокотниками.

– Неужели обзавелся личным кабинетом? – хмыкнул Эрик, осматривая просторную комнату со стенами из серого кирпича, медными трубами, проходившими под потолком, и круглыми газовыми фонарями.

Из мебели здесь были столик да диван с яркой аляповатой обивкой, весьма нелепо смотревшейся среди хмурых кирпичных стен и железных труб: словно на мусорную свалку случайно забрела фрау в модном вечернем наряде.

– Дела идут неплохо. Решил принимать особо важных клиентов в приличном месте. Наверху у меня жилые комнаты. Очень удобно: спустился – и в кабинете. Жу-Жу говорит, нужно развесить на стенах картины и поставить сервант. Ты что думаешь?

– М-да… Без серванта никак, – согласился Эрик.