Страница 6 из 11
Вон тот кусок чёрного кальцита, которым ректор подпирал книги, уже был готов принять призыв и преобразовать мою ярость в ментальный удар. Этому меня никто не учил, но все знают, что проклятия реальны, а сейчас очень захотелось это проверить. Вдруг получится? Но… Магическое нападение на преподавателя карается неделей карцера. Мне необходима свобода! Особенно сейчас, когда появился шанс…
– И не нужно так громко пыхтеть, – миролюбиво произнёс Гокфин. Он повернулся, и в его руке тускло блеснула старая фотография. Ректор посмотрел на меня со смесью жалости и неприязни. – Вижу, что тебя не образумить… – Вздохнул: – Увы, любовь зла, а в юности она кажется единственным, что имеет значение. Постарайся хотя бы не доверять драконам слепо.
Я жёстко усмехнулась: а вот об этом можешь не беспокоиться! Никогда и ни за что не поверю ни одному дракону. Что для них жизнь человека? Так, пыль под ногами! Тело – лишь еда или топливо… Скрипнула зубами, едва сдерживая слёзы. Мама, папа, милый Ноус… Потерпите немного. Драконы жестоко поплатятся! Пока не знаю, как, но я отомщу!
Ректор сунул мне в руки карточку с изображением нескольких молодых людей. Царапнул прямоугольным ногтем по улыбающемуся лицу тощего вихрастого парня:
– Это Одхин.
Вздрогнула и всмотрелась в знакомые смеющиеся глаза. Все мысли о мести вылетели из головы. В ушах зазвенело, по щекам потекли слёзы, прозрачные капли глухо застучали по глянцевой поверхности фото. В юности папа был таким милым! Обворожительные ямочки на щеках, лёгкий пушок над верхней губой, открытая искренняя улыбка. Понятно, почему мама так влюбилась! Всхлипнула:
– Оказывается, он умел улыбаться…
Гокфин успокаивающе похлопал меня по плечу.
– Вот нашёл и решил отдать. У тебя же ничего не осталось… от них. Увы, фотографии Лийи у меня нет.
Не выдержала и, опустившись на пол, зарыдала в голос. Прижимая к груди фото отца, раскачивалась из стороны в сторону, а ректор кивал и приговаривал:
– Вот и хорошо. Подумай над моими словами, Ари. Любовь не единственное, что важно в жизни.
Я зажмурилась: в этот миг все последние сомнения растаяли. Буду использовать и ректора, и напыщенного сыночка своего заклятого врага… да кого угодно! Но каждый миг страшной смерти моих родителей будет отомщён!
Я брела по пустынному коридору академии. В гулкой тишине едва переставляла ноги, прижимала к груди фотокарточку и отчаянно ненавидела всех этих трусов, которые не только отказывались признать возможность вины драконов, но и подло убеждали во множестве других причин возгорания.
Оговорись хоть один, как Гокфин только что, я бы вцепилась в него зубами и доказала свою правоту. Но сабы лишь гоняли меня от ступени к ступени, заставляли проходить освидетельствования и одинаково липовые проверки. Я упорно приносила очередную справку о том, что не сумасшедшая, но листочки просто складывали в папку, а за моей спиной шептались и крутили пальцами у виска. Мол, бедная девочка от горя умом тронулась.
Поджала губы и крепче обхватила пальцами фото отца: да, официального расследования я не смогла добиться, но никто никогда не остановит меня. Обязательно докопаюсь до правды и накажу преступника!
Шаги мои разносило эхо, пустота казалась странной и нервирующей. За дверями аудитории уже шло занятие, а я всё топталась у порога и никак не могла себя заставить зайти. Слушая едва слышный голос преподавателя магических основ, прислонилась к прохладной стене и погладила немного шершавую, слегка пожелтевшую карточку. Такой молодой и такой счастливый вихрастый парень улыбался мне, и губы снова задрожали. Почему папа, зная о возможной угрозе, отправил из дома лишь меня? Почему никого не спас? Они с Ноусом могли бы унести маму к соседям, спрятаться в подвале… Или не могли?
Задумавшись, пропустила звук шагов. Из пальцев вырвали фото, я подняла голову и, скрипнув зубами, зло уставилась в яростно-радужные глаза Коа. Блондинка посмотрела в карточку и гадливо скривилась:
– Что это у тебя? О небо, какое уродство! – Повернулась к двум подружкам со второго драконьего. – Гляньте, над чем эта убогая вздыхает! Да там не меньше десяти парней… Парон Ро Кунд знает о твоих любовниках?
Девушки громко рассмеялись, а я вырвала фото из тонких пальцев Коа и, подавив гнев, прошипела:
– Это мой отец, тикин.
Ясно же, что дракония не просто так тут глазками своими разноцветными сверкает! Хочет отомстить за то, что Кунд мне предложение сделал… Может, попытается напугать или пригрозить?
Коа приподняла тонкие светлые брови и ахнула:
– Так у тебя и мать гулящей была?! Даже не знаешь, от кого из них она залетела?
– Яблочко от яблони, – поддержала её подруга. Упёрла руки в полные бока и тряхнула кудрями. – Мамочка научила ноги так раздвигать, что ведьма даже парона Ро Кунда околдовала!
Захотелось вогнать ей в глаз кристалл горного хрусталя, чтобы проверить, сможет ли настоящая опасность изменить карий цвет на радужный, как у донельзя взбешённой Коа.
– Не смей так говорить о моей маме! – предупредила я. – А то…
Едва сдержалась, чтобы не выпить разом силу всех своих камней и не пульнуть проклятием. Останавливало лишь то, что энергии в камушках осталось немного. А ещё за нападение на тикин мне грозят сутки карцера, и никому не будет дела до того, что дракония сама нарвалась. Да и не умею я проклятия насылать, только теоретически знаю, что это возможно. Увы, добрый отец учил лечить, а не калечить.
Полнушка медленно приблизилась, толстые губы её некрасиво скривились, глаза сузились, ноздри дёрнулись, словно она ощутила запах крови.
– А то что? Ведьмочка побежит жаловаться жениху? Думаешь, ему до тебя сейчас? Знаешь, что произошло после того, как сабы тебя к ректору увели?
Я посмотрела на тикин прямо, не давая и повода думать, что испугалась или смутилась.
– И что же произошло? – Холодно спросила и, не сдержавшись, саркастично предположила: – Всеобщая драконья истерика?
Слева приблизилась вторая подружка высокомерной Коа, схватила мою руку своими длинными узловатыми пальцами и змеёй прошипела:
– Ты на кого пасть открыла?!
– Это у драконов пасти, – холодно парировала я, – а у людей рты.
Толстушка вцепилась мне в шею:
– Заткнись, падаль!
– Если я падаль, так вы падальщики, – прохрипела я, – а не драконы…
– Ах ты! – замахнулась дракония.
– Тише, девочки, – осадила подружек Коа. – Разве можно бить невесту парона Ро Кунда?
Она шире распахнула радужные глаза. Не обманываясь сладкими речами, я насторожилась ещё больше: что задумала? Словесная перепалка не пугала, а вот растущая ярость драконии была опасна. Тикин с нежной улыбкой медленно вытащила из кармана широкой зелёной юбки тонкий кинжал и, освободив его от золотисто-узорчатых ножен, полюбовалась сверкающим острым лезвием. Толстушка опустила руку и коротко усмехнулась, а Коа продолжила обманчиво-елейным тоном:
– Драконы обожают всё красивое… Интересно, будет ли Кунд так же благосклонен к ведьме, если её милое личико уже не будет таким… милым?
Я попыталась вырваться из хватки ухмыляющейся подруги Коа, но ей на помощь пришла и толстушка. Она сжала мои запястья так, что наверняка останутся синяки. Пока драконии держали меня, их предводительница неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением, поднесла острие к моему лицу. Ощутив холодное прикосновение, я невольно вздрогнула.
– Знаешь, что это за металл? Каласская сталь! Раны от неё заживают очень медленно… А шрамы будут болеть всю жизнь!
Коа смотрела на меня, наслаждаясь каждым движением, очень медленно провела кончиком острия по моей щеке, надавливая постепенно, и в груди похолодело: ещё чуть-чуть, и металл вонзится в кожу. Красивой я себя не считала, но раз Ро Кунду такой показалась, нужно сохранить это и использовать. Как же помешать драконии изуродовать себя? Судорожно втянула силу всех камней, что были, но я их и так уже серьёзно обесточила за последний час – даже с подпиткой вырваться не получится.