Шелк и тени

Лорд опустился на один из диванов и скрестил по-восточному ноги, обутые в элегантные ботинки. Он до сих пор с трудом верил, что его загадочный друг был в Англии. Ибо Перегрин принадлежал другому, не обремененному условностями миру, миру дикой природы и бурных страстей. Но как ни странно, несмотря на свободный восточный халат и длинные черные волосы, он не казался здесь человеком посторонним.

Перегрин подошел к застекленному шкафу, достал графин с бренди и разлил его содержимое в хрустальные бокалы. Росс взял бокал и, задумчиво склонив голову, произнес:

- Похоже, ты хорошо практиковался в английском. Сейчас почти не чувствуется акцента, и ты говоришь, как настоящий британец.

- Рад это слышать, - ответил Перегрин, полуразвалившись на другом диване так, чтобы хорошо видеть гостя. - Я хочу стать настоящим светским львом. Каковы мои шансы на успех?

От неожиданности Росс чуть не захлебнулся бренди.

- Господи! - воскликнул он. - Зачем тебе нужно играть в эти светские игры? - Он был настолько удивлен, что совершенно забыл о такте. - Ты не представляешь, как это скучно - быть британским аристократом. Мне кажется, этот образ жизни тебе совершенно не подходит.

- Должен ли я расценивать твои слова как отказ от желания представить меня твоей семье и друзьям?

Росс нахмурился, уловив легкую иронию в голосе друга.

- Ты прекрасно знаешь, что это не так, Микель. Я твои бесконечный должник, и если тебе в голову пришла дурацкая идея войти в так называемое общество, то я сделаю все, что в моих силах. Для того чтобы войти в общество, нужны деньги и рекомендации, а у тебя есть и то, и другое. Однако ты не должен забывать, что для них ты всегда будешь посторонним, не принадлежащим их кругу.

- Ни одно общество не примет человека, рожденного вне его, согласился Перегрин, - но я не стремлюсь стать его душой. С меня достаточно и того, что ко мне будут относиться как к экзотическому баловню судьбы.

- Мне кажется, что им никогда не удастся приручить тебя, - ответил Росс, удивляясь все больше. - Не могу вообразить, почему тебе вдруг захотелось тратить свое время на людей, которые считают, что на Париже кончается земля?

- Все-таки я считаю, что мне стоит попытаться, - сказал Перегрин и залпом осушил бокал. - По правде говоря, общество как таковое совершенно меня не интересует. Но пока я в Лондоне, мне бы хотелось... - Он замолчал, подыскивая подходящие слова. - Я хочу свести кое с кем старые счеты.

- Кто бы он ни был, мне бы не хотелось оказаться на его месте, заметил Росс. - Возможно, он один из тех, кого я хорошо знаю?

- Вполне возможно, - ответил Перегрин, и в его зеленых глазах вспыхнул кошачий блеск.

Перегрин явно колебался, стоит ли раскрывать всю правду. Несмотря на приличный английский и обширные знания, которым мог позавидовать любой кембриджский стипендиат, в его жестах и смене выражений лица было что-то неуловимое, что выдавало в нем чужестранца. Росс должен был признать, что никогда не понимал образа мышления этого человека, и именно это тянуло к нему еще больше.

Наконец Перегрин нарушил молчание:

- Принимая во внимание, как тесно переплелись родственные узы в британском высшем обществе, может случиться, что человек, интересующий меня, твой кузен, сын твоей крестной матери или что-то в этом роде. Если это так, то мне не хотелось бы посвящать тебя в мои планы, но я попрошу тебя об одном - не мешать. Справедливость должна восторжествовать.

Стараясь казаться безразличным, Росс спросил:

- Как зовут этого человека?

- Чарлз Велдон. Достопочтенный. - В голосе Перегрина чувствовалась ирония. - Ты наверняка слышал о нем, если и не знаком лично. Он один из самых известных лондонских бизнесменов.

Росс нахмурился.

- Я хорошо знаю его, - сказал он. - Ему недавно присвоили титул баронета, и сейчас он сэр Чарлз Велдон. Ты не напрасно заговорил о моих кузенах. Мы с ним не родственники, но по странному стечению обстоятельств он только что сделал предложение одной из моих кузин, и она склонна принять его. - Росс допил бренди и еще больше нахмурился. - Так случилось, что она самая моя любимая кузина.

- Я не знал, что он хочет обзавестись еще одной женой, - сказал Перегрин, разливая бренди по бокалам. Он с непринужденной легкостью опустился на диван, поджав под себя одну ногу. - Догадываюсь, что ты не одобряешь этот брак. Ты что-нибудь знаешь о его позоре?

- Нет. Он всеми уважаемый человек. Как младший брат лорда Батсфорда, вхож в самые высокие круги общества, несмотря на то что нажил свое состояние на торговле и финансовых операциях. - Росс немного помолчал и продолжил: - Велдон всегда был со мной очень приветлив, и я не могу понять, почему он вызывает у меня такое беспокойство. Возможно, из-за этой самой приветливости.

- Твоя кузина влюблена в него? Росс покачал головой.

- Сомневаюсь. Он почти на двадцать лет старше Сары, а она отнюдь не романтическая натура.

- Если сердце леди осталось спокойным, будешь ли ты возражать, если эта помолвка не состоится?

Росс молчал, размышляя, почему Велдон вызывает в нем такое беспокойство, припоминая некоторые слухи и домыслы, связанные с именем этот человека.

- Можешь ты с уверенностью сказать, что Велдон заслуживает сурового наказания? - спросил он.

- Даю слово, что он заслуживает того, что я ему уготовил, и даже больше, - ответил Перегрин.

Голос его звучал тихо, но убедительно. И Росс поверил ему. Перегрин, с его своеобразным умом, что называется, на восточный манер, был для него загадкой. Но Росс никогда не сомневался в его честности.

- Скажу откровенно, буду рад, если помолвка не состоится, - сказал он, - при условии, что твои действия не повредят Саре.

- У меня нет ни малейшего желания причинять вред невиновным, - ответил Перегрин, откидываясь на шелковые подушки. - Расскажи мне побольше о своей кузине.

- Леди Сара Сент-Джеймс - единственная дочь герцога Хеддонфилда. Наши с Сарой матери были близнецами. Две шотландские красавицы из семьи среднего достатка. Они приехали в Лондон, не имея за душой ни гроша. Их капиталом была только красота. - Росс отпил бренди, смакуя его аромат. - Этого капитала оказалось достаточно, и красавицы Монтгомери, как их все называли, скоро стали герцогинями, сделав несбыточной мечту многих матерей Британии, которые пытались выгодно выдать своих дочерей замуж.