Уроки ирокезского

Скучный вышел год. И очень спокойный. Катька научилась ездить на специально для нее сделанном трехколесном велосипедике, Вовка – научился просто ходить своими ногами. Коля летом сплавал "юнгой" на "Оклахома-Сити" в Дальний и поступил в Морское училище, организованное дедом в Новороссийске. А Машка и Степан поступили на первый курс института. Институтов: Мария Петровна стала студенткой химико-технологического института Суворовой, а Степан – электротехнического института Архангельской. Младшим девочкам стало завидно, и с осени они ежедневно бегали на организованные при Медицинском институте Козицына "подготовительные курсы по биологии". Анна Петровна осенью стала вдруг Иконниковой, а Мышка как-то неожиданно для меня стала управляющей Волковским Расчетным банком, учрежденным Татьяной Ивановной Лениной для рабочих моих компаний…

Рождество прошло в тихой домашней обстановке под вой пурги, Новый год в городках и деревеньках отпраздновали по введенной мной традиции народными гуляниями, и снова все затихло. И было все тихо и спокойно – пока в понедельник двадцать шестого января не разнеслась весть о нападении японцев на Порт-Артур.

Глава 21

Уже начало рассветать, когда Иосиф дошел до поворота дороги, так что повернувшись, он еще разглядел стоящие у околицы дома. Вот только окна этих домов смотрели на улицу, так что из села вряд ли кто увидел спешащего парня. А спешить приходилось: мужик, обещавший подвезти, почему-то вчера не приехал, и теперь вместо трех часов неспешной поездки в санях нужно было потратить часов шесть, а то и больше, на дорогу – а опаздывать было нельзя. Да и морозец изрядно пощипывал сквозь не самую подходящую для сибирской зимы одежку…

– А куда это мы так спешим, господин хороший? – звонкий девичий голос прервал размышления Иосифа и он с некоторым удивлением увидел стоящую на дороге девушку. Девочку, Иосиф ее узнал – хотя и видел всего несколько раз. Инородка, из киргизов что ли? Одета она была в меховые штаны и меховую куртку, на ногах сапоги тоже из меха были, а за плечами – туго набитая котомка. Странная одежка, совсем не девичья, да и встреть ее тут…

Как раз осенью в село приехала необычная семья: пожилой казак с женой и с ними три девочки-инородки. Казак был явно из зажиточных: дом поставил за пару недель, конюшню – на которой стояло несколько смешных маленьких лошадок. Причем дом ему ставила большая – человек в тридцать – артель, а потом еще неделю запасы привозили мужики… Но если самого казака и его жену можно было встретить на улице, то девочки почти и не выходили со двора. Так что встретить ее тут, в паре верст за селом, да еще в такую рань было неожиданностью. Причем не очень-то и приятной.

– Я думаю, что никуда тебе идти не надо – продолжила девочка, – а надо быстро-быстро идти домой.

Девочка стояла ровно посреди узкой дороги, и обходить ее по глубокому снегу очень не хотелось:

– Я сам знаю, что мне надо. Дай пройти.

– Нет, это я знаю что тебе надо.

– А ты кто?

Девочка вдруг звонко рассмеялась:

– А я собака. Овец пасу.

– Какая собака? Каких овец? – удивился Иосиф.

– Пастушья собака. А ты – моя овца. Или баран?

– Дай пройти! – Иосиф попытался оттолкнуть девочку с дороги, но каким-то образом оказался лежащим на этой самой дороге носом к земле, а девочка, сидя на его спине и выкручивая ему руку, насмешливым голосом продолжила:

– Верно говорили: смелый, но глупый. Но ты не горюй, ты глупый потому что молодой еще. Вырастешь – поумнеешь.

– А ты старая и умная?

– Нет, я тоже молодая, но да, умная. Потому что я училась. Вставай – Иосиф почувствовал, что она руку отпустила, – а то замерзнешь и заболеешь, а нам этого не надо.

– Ты еще и красивая – Иосиф не понимал, почему девочка его не пропускает, но попытался как-то договориться.

– Я знаю, – к его удивлению ответила она, – а еще я умная, смелая и стреляю лучше всех. Пошли домой.

– Из чего стреляешь, из пальца? – не удержался Иосиф. И – замер, увидев нацеленный ему между глаз пистолет, появившийся в руке девочки неизвестно откуда.

– Из вот этого. И я действительно стреляю лучше всех в уезде, если не в губернии, так что не будь дураком и не спорь. Я знаю: у тебя сердце орла… но мозги куриные.

– Действительно собака! – в сердцах проговорил Иосиф.

– Ты на самом деле еще глупый. Сунь Цзы говорил, что прежде чем вступать в битву, следует узнать врага, найти его сильные и слабые стороны, подумать, чем ты сможешь его превзойти. Но прежде всего нужно точно узнать, кто тебе враг. Ты сейчас думаешь, что я враг, но ты ошибаешься. Я не враг тебе, но ангел-хранитель. В такую погоду даже местные далеко не ходят: замерзнуть насмерть недолго. Одевай! – каким-то образом, не отводя дула пистолета от Иосифа, девочка скинула котомку и достала из нее большую лисью шапку, меховые рукавицы и какую-то, похожую на балахон, овчинную накидку. Без рукавов. – Мы теперь никуда не спешим, идем домой, волков я отгоню, так что руки тебе не нужны будут. Зато не замерзнешь.

– А кто это – Сунь Дзы?

– Китаец. Полководец.

– Интересно он говорил…

– Может быть. А может и не говорил: он уже тыщщу лет как помер, спросить не у кого. Но ты запомни: я тебе не враг, и другие девочки не враги. Однако из деревни ты не уйдешь, можешь даже не пытаться. Когда будет надо, за тобой придут… давай сначала к нам: пусть думают, что ты к нам в гости заходил.

Когда Иосиф зашел в избу, он понял что и в самом деле даже пытаться не стоит…

Все же русский люд, несмотря на кучу тараканов в головах, отличается от многих прочих своим очень странным патриотизмом. Странным потому, что каждый в отдельности готов ругать – и постоянно ругает – в стране всё: правителей, погоду, дороги конечно же, соседей-дураков. Но если что-то происходит именно со страной – например, война начинается – то все вдруг душевно объединяются и готовы врага сожрать. Сжирают – и снова начинают ругать, только теперь идиотов-генералов, воров-интендантов, снова правительство… дороги и соседей, которые вообще уже дебилами стали.

Утром двадцать седьмого, когда мы собрались в столовой на завтрак, Камилла – вопреки "заведенному порядку" – своих химических проблем поднимать не стала:

– Саша, я вот думаю, а как нам переправить в Порт-Артур медикаменты? Морем уже не получится, а железные дороги небось под войска займут все?

– Вот за что я тебя особенно люблю, так это за заботу о ближних. И о дальних тоже, но мы никакие медикаменты туда отправлять не будем.

– Но ведь…

– Солнце мое, за прошлый год на склады Дальнего было отправлено пять тонн сульфаниламида, тридцать тонн аспирина, двести тысяч ампул с анестезином. Пенициллин, стрептомицин – это почти все, что в карантин не ушло, тоже там уже. Твой старший братец сложил там же миллион перевязочных пакетов стерильных, а твой младший с Сахалина прислал пятьдесят тысяч пузырьков йода по десять кубиков. Сколько Суворова отправила туда новокаина, я тебе сразу так не скажу, но думаю на пару лет войны хватит: сама понимаешь, что лучше выкинуть сто тысяч ампул просроченного, чем плакать от нехватки сотни ампул годного.

– Так ты знал!

– Все знали, просто делали вид, что это их не касается.

– Так ты для этого все оружие делал…

– Ну и для этого тоже.

– А его как отправлять? Или ты все уже тоже перевез? И мальчишек…

– И мужикам ружья на всякий случай раздал, да. А мальчики и девочки все – они на заводах работают, на войне детям не место.

– И то верно… а что ты собираешься делать?

– Я собираюсь завтракать, а ты?

– Я про вообще…

– Прежде чем что-то делать, нужно подумать. Хорошо подумать, а затем обсудить подуманное с умной женщиной. Ты обедаешь дома?

– Мы договорились с Бенсоном…

– Так, сегодня ты обедаешь дома, Павел Афанасьевич будет очень занят. Со мной, так что он будет в курсе, что ты не придешь. Кстати, сколько мы сейчас делаем полиэтилентерефталата?