Уроки ирокезского

Так что повезло лишь тем французам, кто сообразил быстренько приземлиться в Германии. Ну как повезло: некоторых из этих французов благодарные германские жители не разорвали на части, а, изрядно поколотив, сдавали в полицию. Ну а тем, кого сдали солдатам, повезло еще меньше, чем убитым на месте: командующий частями "поддержки русских аэродромов" Людендорф похоже очень красочно описал, что французские летчики вытворяли тут несколько дней назад…

Разговаривая с немецкими генералами я больше всего боялся того, что они откажутся. Потому что тогда у нас с Германией не получилось бы "странного необъявленного перемирия" и через небольшое время пришлось бы снова начинать стрелять. Пока по технике у России было преимущество – не очень значительное и все же довольно временное, но было. И Россия эту войну все равно выиграла бы – но с огромными потерями, а тогда англичане и примкнувшие к ним все прочие с нападением на нас ждать бы не стали. Германец-то воевать умеет очень неплохо – что показывали события на западном фронте. Так что пусть хорошо воюет с французами…

Все же орднунг у немцев в крови – ну и фельдфебели кулаком в морду нерадивому солдату дать не стеснялись: сто с лишним тысяч солдат из Кенигсбергского гарнизона пересекли линию фронта всего за три дня. А через неделю почти все "пленные" уже ехали на Западный фронт – если еще не успели там оказаться.

Гиденбург слово свое сдержал – просто потому, что ему это было выгодно. Лично ему – но и Германии тоже, поэтому от Вильгельма подлянок так же не выкатилось. Пять довольно приличных аэродромов были организованы меньше чем за неделю, охраняли их немцы великолепно – в том числе и от собственных граждан, неважно в форме или без. И бесперебойно гнали эшелоны с бензином и боеприпасами для самолетов. Причем немцы скрупулезно подсчитывали доставляемое военное имущество и беспрекословно подписывали накладные: бесплатно я Германию защищать не собирался. Да, денег у них после войны не останется – но я пообещал расплату взять станками, и они согласились. Собственно, выбора-то у них особого и не было…

А деньги на войну с французами "внезапно появились": я передал Баху собранные в Пруссии немецкие бумажки ("в качестве жеста доброй воли" и в обмен – неафишируемый – на остатки золотой монеты, которые он не успел до войны переправить в Россию) и банк снова начал массово финансировать торговлю. Нет, "выселенцев" никто не грабил, но они всяко что-то покупали уже в моих "передвижных магазинах", поскольку бесплатно их кормить никто не собирался, да и в захваченных банках запасы купюр и монет оказались впечатляющими. У германских вкладчиков доверие к банку Баха выросло до невероятного уровня: ведь он оказался "единственным, кто заботился о деньгах простых вкладчиков", а передача ему денег из Пруссии была объяснена тем, что "банк Баха помог России в трудную минуту, и Россия отвечает добром на добро". Конечно, сама по себе бумага ничего не стоит… но немцы пока еще марке доверяли, да и отношение их к русским стало несколько получше. А то, что им все равно придется за все это платить, так это будет потом. И выбора у них всяко не было.

То есть выбор-то у них был, но как в фильме про Мюнхгаузена: умереть или как-то спастись. Причем первый вариант им показывался ежедневно – на примере французов: ведь все наступления в сторону Дюнкерка они вели после предварительной штурмовки французских позиций русскими самолетами. А так как на готовые аэродромы Ульянин перегнал и полтысячи "Ос", оборудованных подвесками для стадвадцатимиллиметровых ракет… в общем, проходя очередной участок, немцы видели против кого воевать не стоит.

Германское наступление началось десятого марта, через четыре дня французское "отступление" превратилось в паническое бегство. Семнадцатого армия Людендорфа без боя вошла в Лилль, а первого апреля, обойдя Кале, захватила прибрежные деревушки Виссан и Амблетёз. Так себе деревушки… но от них до Дувра на восемь километров ближе, чем откуда либо еще.

Дюнкерк и Кале британцы решили защищать совместно с французами, тем более что по результатам войны с янки они кое-что поняли насчет авиации. И предприняли какие-то меры: порты прикрывало штук триста зенитных пушек. Штука очень хорошая – против "современных" аэропланов: шрапнель их косила достаточно успешно. Но когда штурмующий истребитель заходит с высоты метров в пятьдесят, причем обязательно "с тыла" (радио на самолете – полезная штука, а просто рассмотреть, куда пушки повернуты, и с трех километров сверху нетрудно) зенитки представляют собой лишь удобную мишень: до системы раннего оповещения островитяне еще не дошли. Ну а когда авиация выбивает вообще все пушки, то в городе очень неплохо чувствуют себя и броневики с пулеметами, которых немцы успели изготовить несколько сотен (в основном на базе купленных у меня же Бахом еще до войны инкассаторских машин).

Почему-то островитяне решили, что против Германии, а затем и Франции Россия бросила все наличные силы – в смысле, военно-воздушные. Сейчас Линоров тщательно выяснял, с чего бы у них возникли такие мысли, и даже кое-что выяснил. Вот только я же не просто так четверть бюджета тратил на какие-то "непубличные" проекты…

Наступление британцев на Юге было практически очевидно, как очевидно было и то, что задействованы будут в основном "туземные" подразделения. Против османов у меня использовались главным образом отечественные "Кёртиссы", так что три с лишним сотни "Ос" на афганском фронте стали для британцев неприятной неожиданностью. Ну а для афганско-индийской армии они стали ангелами смерти: о противовоздушной обороне там вообще не подозревали.

Ну, османы сами виноваты – ведь это они объявили войну России, а не Россия Османии. Но они по крайней мере "приличия соблюли", войну все же объявив. А вот британцы напали молча, по-хамски. Правда через Персию им выступить все же не удалось, поскольку "пешком идти очень далеко", а железную дорогу персы заблокировали. Самым простым способом, перегнав все локомотивы и даже вагоны на Север за Исфахан. Воевать еще и с персами британцы не рискнули, так что их выступление на юге вышло слабеньким.

Однако хамство должно быть наказано, и лучше, если ответ получится совершенно не хамским. Еще прошлым летом я обсуждал со Степаном одну принципиальную проблему, касающуюся новых "средств самозащиты". Дело в том, что микроволны из магнетрона прекрасно поглощались водой и отраженный от кораблей сигнал было очень несложно ловить с помощью "матричной" антенны. Однако земля – совсем не вода, и "поймать" нужный сигнал на суше было на современном этапе развития электроники совершенно невозможно. То есть возможно, как мне даже продемонстрировал "сынуля", но только если цель целиком состоит из голого металла. А мои предполагаемые цели были, как правило, каменные или кирпичные.

Уяснив задачу, Степа задумался. А потом задумался весь коллектив института Елены Андреевны. Причем задумался достаточно плодотворно, чтобы решение появилось. Правда, пока всего в трех экземплярах, но…

Все же не зря Григорович делал трехтонный "грузовик", на него вся нужная аппаратура поместилась. Степка лично полез в самолет – и я его понимал: "игрушка" не отработана, даже не испытана толком, а он – как главный ее конструктор – "в случае чего" пожалуй лучше других мог сообразить, как не напортачить окончательно. То есть это было изначальным аргументом Степана, но когда я сказал, что у директора института вообще-то обязанности другие, Степа, с демонстративно печальным лицом, ответил просто:

– Саш, но ты же сам сказал все хранить в тайне. Ну мы все втайне и делали, поэтому операторов других просто нет.

Действительно нет: вторым оператором была Степкина жена…

Машка… она расплакалась у меня на плече только после того, как брат уехал на аэродром – пока подмосковный. "Трехтонки" получились вместительные, так что все необходимое в них и перевезли… а девятого мая, в одиннадцатую годовщину "канцлерства" (мне половина Совмина напомнила о "празднике") с собранных у мыса Гри Не (вот такое было нерусское у мыса название) трех эстакад взлетели "самоуправляемые бомбы". Не совсем "само", но летели они без пилотов… то есть пилоты сидели не в спасательных капсулах, а во взлетевшем на пятнадцать минут ранее самолете. Да и лететь "бомбам" нужно было всего полтораста километров, так что гексогена в каждой было уже по полторы тонны.