Уроки ирокезского

Западная дорога, то есть "рабочая узкоколейка", шла от городка Рыпин на триста километров "вниз" до Ченстохова, большей частью километрах в десяти-пятнадцати от границы с Германией. Единственным исключением был участок у города Калиш, который и сам лежал в пяти верстах от немцев. И по всему маршруту через каждые километров восемь-десять стояли рабочие городки, на заводах в которых делались разные полезные ништяки и заодно обучались рабочим профессиям молодые крестьянские парни. Только вот на обучение эти парни лет шестнадцати-семнадцати отправлялись после окончания семилетки и – в обязательном порядке – годичных курсов "допризывников Красной Армии". Заодно на самой железной дороге готовились и будущие железнодорожники: ремонтники, машинисты, станционные рабочие – и они так же набирались на учебу по той же программе.

Поскольку дорога проходила через угольные карьеры, она и развозила топливо по всем этим заводам, забирая произведенное – а заодно уж и обеспечивала окрестных крестьян удобным транспортом к "рынкам сбыта". Для чего (ну и для обучения молодежи, конечно) через каждые три-четыре километра на дороге ставились пассажирские платформы. С кассами, понятное дело: без билетов нам пассажир не нужен.

Платформы были "высокие", под пол вагона выстроенные – чтобы было удобнее и быстрее тем же крестьянам свое добро в поезда грузить. И – бетонные: дерева и так не хватает даже дюжине находящихся у дороги мебельных фабрик. А цемента много, у дороги три цементных завода стоят. И семь кирпичных, так что даже на сельской платформе касса ставилась кирпичная…

На следующее утро Штюрмер сообщил, что посольства и консульства в Германии и Австрии эвакуированы – как раз "по схеме два". Времена-то нынче патриархальные, а частная собственность – неприкосновенна, так что купить домик в сотне-другой метров от учреждения на соседней улочке – не проблема. Да и прокопать туннель от посольства к такому домику – тоже работа не фантастическая, так что утром в посольствах осталась лишь вооруженная охрана да пара дипломатов. А к вечеру уже почти все "лишние люди" из Германии переехали германско-датскую границу. А чё? С Данией Германия не воюет, а что датчане из Германии домой решили срочно вернуться – тоже понятно: страшно им в почти уже воюющей стране стало. Из Австро-Венгрии народ отбыл в сторону границы швейцарской и кое-кто ее уже тоже пересек. Ну а остальные… через пару дней выедут: время у них еще есть.

То есть я думал что есть – только вот никак не мог ожидать, что его будет более чем достаточно. А вот у меня времени уже не стало: в воскресенье четырнадцатого июня Великобритания объявила войну Соединенным штатам Америки…

Глава 61

Иосиф с трудом сдерживал раздражение: война грозила начаться со дня на день, а ему опять поручили заниматься ерундой. Конечно, награждать отличившихся работников надо – если они наград заслуживают, и даже необходимо, но вот почему нельзя выбрать более спокойное время? И почему какой-то Мартин Немец, вообще занимающийся всякими швейными машинами, должен получить уже третий Орден Трудового Красного знамени?

Конечно, если подумать, благодаря ему российский трикотаж стал выпускаться в таких количествах, что его стало хватать на все казенные нужды… и не только казенные – но за это орден он получил еще в седьмом году. Второй орден канцлер вручил Немецу за хитрые швейные машины, которыми из трикотажного полотна одежку стало легко шить – в том числе и белье для армии. Но, похоже, канцлер орден этот дал за то, что теперь женщины чуть ли не поголовно оделись в канцлерово же изобретение, которое он назвал "колготками". И не только женщины, дети тоже – а у канцлера-то семья… А вот этот орден ему, Иосифу, предстояло вручить и вовсе уж за ерунду: изобретенную Мартином машину, которая сама (и автоматически) вывязывала у чулка или носка пятку и нос…

Да, благодаря этой машине чулочное-носочное производство за год удвоило выпуск товара, и еще увеличит втрое уже через год-полтора, но давать за это орден – по мнению Иосифа – было все же слишком. Тем более, что по статусу кавалер трех орденов приравнивался в Герою социалистического труда. И по денежному содержанию почти доставал: Герою полагалось семьсот пятьдесят рублей в год, а трижды кавалеру Ордена – семьсот…

Впрочем, уже через минуту Иосиф пришел к выводу, что не Немец стал причиной его раздражения: во-первых, орденские пенсии канцлер все равно выплачивал из своих средств, а во-вторых… Да именно канцлер и поручил провести это награждение обязательно сегодня, и именно к канцлеру была обращена вся неприязнь. Неприязнь, иногда доходившая почти до ненависти, ведь тот был буквально олицетворением классового врага. Самый богатый капиталист России, да и самый богатый капиталист всего мира: ведь только здесь, в России, ему (лично ему!) принадлежало как бы не восемьдесят процентов всех промышленных предприятий, больше девяноста процентов всех магазинов, а последние пару недель – после выкупа Виндавской дороги – и все железные дороги страны. Вообще все, а сколько и чего ему принадлежало в других странах – оставалось только догадываться.

Однако основой этой неприязни было все же то, что этот капиталист строил социализм, и строил весьма успешно. Опровергая тем самым признанных основоположников… хотя сам канцлер не уставал говорить, что это-де "платные исказители идеи". Да, канцлерово толкование социализма выглядело как-то более логичным, к тому же и результаты воплощения именно его идей показывали, что какое-то зерно истины в этом имеется. Но это тем более обидно, да и совершенно непонятно почему он никогда не забывает о строгом оформлении прав собственности – своих прав.

И почему-то – несмотря на провозглашение именно социалистических идей – постоянно поощряет собственнические замашки других людей. Не всех, но весьма и весьма многих. Правда, при этом очень быстро растет числом пролетариат…

Обдумав эту мысль, Иосиф успокоился – решив, что пока канцлер занимается формированием мощного класса пролетариата, особо препятствовать ему не стоит. А когда русский пролетариат наберет силу, то возможны различные варианты…

На моей памяти англо-американские войны "почти начинались" дважды. Первый раз – через пару лет после русско-японской войны из-за каких-то торговых проблем на Дальнем Востоке, второй… второй раз это когда Роджерсу срочно понадобилось олово с голландских рудников в Индонезии – которые англичане-то и эксплуатировали монопольно. Но это были лишь поводы разные, причины же вражды крылись глубже и от поводов в общем-то не зависели.

Но вот "в этой жизни" моя активность в деле построения российской индустрии привела к очень забавной картинке: индустрия уже американская, изрядно подпитываемая русскими заказами, развивалась… в общем, тоже очень динамично. В уже в десятом году в США смогли продать миллион автомобилей – при том, что из России туда вообще ничего по этой части не поставлялось. Сами справились: только автомобильных компаний там работало больше шестидесяти штук – а это и дополнительные станки, и сырье. И дополнительные рабочие места – порождающие дополнительные зарплаты.

Понятно, что изрядный приварок машиностроители получили из-за снижения (по сравнению с "другими разами") затрат рабочих на товары первой необходимости, ведь и еда, и одежда обходилась теперь работягам почти на четверть дешевле – так что "лишние деньги" позволяли им покупать и многое другое. Те же автомобили, или мебель, или еще чего-нибудь "из роскоши"…

А "роскошь" – например, туалетное мыло вместо хозяйственного – это уже пальмовое масло. Или ценные породы дерева, или еще какая-нибудь, но строго импортная фигня. И американским буржуям стало дома тесновато гораздо раньше – да и тесновато им стало сильнее, а "подвинуться" могла разве что Британия: ведь это только над ней никогда не заходит солнце.