Уроки ирокезского

– Да бросьте, барон! Мы же не изнеженные девицы и спокойно можем обсуждать даже военные действия где-нибудь в Афганистане или Африке. Обсуждать, причем дружески обсуждать можно всё. К тому же дружеский разговор имеет одно веское преимущество: если по каким-то причинам мы не сойдемся во взглядах по любому вопросу, мы просто разойдемся, оставшись каждый при своем мнении и даже может быть будем пару дней обижаться друг на друга – и все. А язык нот – он обычно подразумевает принятие ответных мер, причем чаще всего более суровых – а так и до войны недалеко. Я же никоим образом на конфронтацию и войну не нацелен, так что… наверное, мне некоторое время стоит побыть официально в неведении о содержании этого документа. Официально, но если неофициально – позвольте я угадаю? Ваше правительство недовольно результатами войны с Японией?

– Мирный договор, подписанный без участия…

– Барон! Извините, что перебил Вас, но никакого мирного договора не было. Была договор о полной и безоговорочной капитуляции, причем на условиях, диктуемых победителем. Японцы напали на Россию, Россия их победила и вправе делать с ними все, что угодно России.

– Однако подобные договора затрагивают в том числе и интересы Британии, поэтому правительство Ее величества считает себя вправе потребовать защиты своих интересов.

– И это все?

– Не совсем. Еще правительство считает невозможным признать некие права на собственность, присвоенную Россией незаконным образом.

– А, еще и это… Господин барон, как частное лицо частному лицу скажите, если бы этот чаеторговец просто продал бы свои плантации – по законам России продал – другому человеку, тоже российскому подданному, Британия признала бы смену права собственности?

– Безусловно!

– А если бы он проиграл эти плантации в карты?

– Конечно – усмехнулся посол, – карты – это законно.

– Ну а если бы он заложил их в банк и не смог расплатиться?

– Но вы же не будете отрицать, что перечисляете совершенно законные способы смены собственника?

– Не буду. Только вот и эта смена собственника законна, поскольку проведена с полным соблюдением закона. Закона Российской Империи, и теперь плантации являются собственностью России. Они же денег стоят, а, как говорил, если мне не изменяет память, Бисмарк, русские всегда приходят за своими деньгами. Видите ли, Россия признает законы Британии ровно до тех пор, пока Британия признает законы России. А если учесть, что у подданных Короны в России собственности несколько больше, чем какая-то чайная плантация…

– То есть вы собираетесь…

– Я ничего не собираюсь. И, извините, раз уж вы пытаетесь высказать некое утверждение… Я, конечно, не дипломат, но думаю, что искусство дипломатии состоит не столько в том, чтобы правильно отвечать на вопросы, сколько в том, чтобы их правильно задавать.

– И какие же вопросы нужно задать? – улыбнулся, изображая любопытство, Гардинг.

– Вы же умный человек, не чета идиотам из Ройял Нэви… Вы можете задать себе например такой вопрос: "Почему Россия разбирает трофейные корабли на металл вместо того чтобы увеличить свой флот".

– И почему? – на этот раз ему уже не потребовалось любопытство "изображать".

– Вообще-то вы должны были этот вопрос задать тем самым туповатым флотоводцам, но я попробую представить ваш внутренний ответ на подобный вопрос. Например, потому, что флот сейчас стал совершенно бесполезен. Настолько бесполезен, что рельсы, которые можно выделать из этого металла, стоят дороже броненосцев и крейсеров. А уж после вашего вопроса туповатые, но исполнительные моряки должны бегом бежать к своим японским друзьям и расспрашивать немногих выживших моряков уже японских о том, что же случилось с их кораблями.

– Вы назвали их туповатыми?

– Вы их тоже так назовете. По крайней мере если они не зададут себе самого главного вопроса: на каком расстоянии от Токио находились обстреливающие японскую столицу ближайшие батареи? А уж если они сами смогут выяснить, что две сотни снарядов при этом легли в одну линейку, отклонившись от прямой разве что футов на пять, то и я буду готов взять свои слова обратно. Так что я думаю, вы мудро поступили, решив сначала просто познакомиться со мной, установить дружеские отношения, и лишь потом передавать мне ноту вашего правительства. Но если ваше правительство все же решит мне ее передать, то я всегда буду рад с вами встретиться снова. Ну а если окажется, что я совершенно не угадал, что в ней написано… думаю, пока Балтика забита льдами, на дорогу в Лондон и обратно потребуется недели две. Сколько на дорогу до Японии – не знаю, однако мне кажется, что некоторые вопросы лучше задавать лично, а не по телеграфу… так что месяца через полтора вас будет ждать лучший российский портвейн. Поверьте, ничем не уступающий португальскому, даже лучше…

Глава 36

Лавр Дмитриевич мечтательно улыбался, глядя в окно на проносящийся мимо поезда пейзаж. Было чему радоваться, ведь на новом двухсотверстном пути от такой же новой станции Кочкома Мурманской дороги до деревни Костомукша (у которой удивительным образом было найдено огромное месторождение железной руды) все шестнадцать мостов были поставлены по его проекту. По его проектам, ведь десять были однопролетные по двадцать пять метров, три – пятидесятиметровые и один с пролетом в семьдесят пять метров. Ну, в шестьдесят пять, у семидесятипятиметрового "типового" полета просто "отрезали" оконечные секции – но все шестнадцать мостов были поставлены вообще менее чем за два месяца! И ставили их (ну, кроме разве что самого большого) студенты-четверокурсники! Да, опоры на мостах были немного разными, но сверху-то это и не видно.

Еще один "типовой" мост – на этот раз двухпролетный – поставят уже зимой, и поставят другие инженеры, но опять же пролеты будут "те самые", типовые, конструкции профессора Проскурякова. Да и промежуточную опору зимой поставят по его способу, отработанному еще на Енисее, вымораживая место под кессон – собственно, поэтому-то зимой мост и ставить будут. Но на этой дороге, как и на строящейся Мурманской, все уже понятно и со строительством легко справится любой грамотный инженер. А вот грядущая работа…

Построить мосты через Двину, Ижму и Печору – это для мостостроителя задача вроде бы и не особо сложная. Да, интересная – поскольку тут уже пятидесятиметровым пролетом не отделаешься, но и особых сложностей не предполагающая. Однако предложенный канцлером (чисто умозрительно, конечно) способ установки мостовых опор без кессонов – это следовало очень хорошо обдумать. Просчитать. И, скорее всего, опробовать в новом проекте. Обязательно опробовать!

И вовсе даже не потому, что канцлер сказал, что "если не получится, то выстроим рядом по-старому" и пообещал никаких наказаний не накладывать или даже неудовольствия не выражать. Что понятно, он же и сам инженер не из последних, ему тоже интересно посмотреть что получится… Но ведь если получится, то можно будет столько новых мостов поставить даже там, где прежде никто и не брался!

Так что будет чем заняться, причем приступать к занятию можно прямо сейчас. И с этой мыслью Лавр Дмитриевич отвернулся от окна, открыл большую записную книжку и углубился в расчеты.

Камилла, которой я в лицах и красках пересказал беседу с британским послом, слегка улыбнулась, а затем спросила:

– Ты думаешь, что британцы испугаются?

– Конечно же нет. Но они растеряются, как растерялся Гардинг, попытаются проверить рассказанное мной. Потеряют минимум полтора месяца, а то и больше.

– А тебе это зачем?

– Видишь ли, я же на самом-то деле знаю, что было в той ноте. Они ее слишком громко обсуждали, и до меня эхо донеслось, спасибо Евгению Алексеевичу… Британцы, резко недовольные результатом войны, предложили вернуть Японии Йессо с выплатой ущерба за сожженные города, а в противном случае пообещали блокировать все суда под флагом России. Фактически – это форма войны, а тут у них как бы возникает шанс эту войну и проиграть, причем позорно проиграть.