Уроки ирокезского

– Но рынки-то мы потеряем!

– Ротшильд рынок потеряет. Но об этом пусть у него голова и болит. Главное же – нам этот рынок сейчас вообще не нужен, у нас внутри страны нефти не хватает. Точнее, нефтепродуктов не хватает. Заводы Ротшильда, Нобеля и Манташьянца встанут, они с экспорта кормятся, внутренний рынок для них невыгоден. Кто останется, Лианозов? Он хорошо если Москву с Питером керосином насытит, да и то вряд ли – он к переработке нефти только еще приступает. Мои заводы сейчас керосином для ламп страну напоят, но нам же хлебушек растить надо, причем растить много – а это трактора. Которым топлива нужно в разы, на порядки больше чем всем керосиновым лампам страны. Поэтому мы цену внутри страны на керосин опустим, нефть проклятым капиталистам станет добывать вовсе невыгодно, и мы – то есть государство – все это дело заберем себе и все доходы с нефти пойдут только нам.

– Интересно… монополизируем отрасль, а затем цены поднимем и…

– Я тебе говорил, что ты идиот? Нет? Это правильно, что не говорил, потому что ты у нас умный. Вот только мусора в голове у тебя еще лишку. Посему сообщаю: нам нужно нефтяное топливо для тракторов. Чтобы выращивать много зерна. Чтобы в стране больше не было голода. Чтобы меньшее число крестьян могло всю страну прокормить. Чтобы те, кто остается без работы в деревне, шел в город и становился рабочим, чтобы строить трактора, которые будут пахать больше полей чтобы было больше зерна – так понятно?

– А что, у крестьян есть деньги на покупку тракторов?

– Слава, я сказал, что собираюсь продавать трактора крестьянам?

– Нет, но…

– Я организую машинно-тракторные станции, которые будут крестьянам оказывать услуги по вспашке полей, по посеву, по уборке и вывозу урожая – за что крестьяне будут расплачиваться зерном, причем после того, как соберут этот самый урожай. Богатый урожай, поэтому государство зерна получит много. Запасет часть на случай неурожая, рабочих в городах накормит… если что останется – в другие страны продаст, но важно не это. Важно то, что керосин, топливо для тракторов мы сами употребим. Вопрос: зачем нам увеличивать цену на это самое топливо? Чтобы больше денег перекладывать из правого кармана в левый?

– Крестьяне не захотят делиться урожаем, потому что никто не знает, какой он будет.

– Сразу все – точно не захотят. Но на всех у меня и тракторов нет. Поэтому обслуживать эти самые МТС будут только крестьян передовых, объединенных в колхозы – съездишь скоро ко мне на Волгу, посмотришь, что это такое. Пока новых тракторов понаделаем – народ поймет, что лучше отдать часть большого урожая, чем рыдать над маленьким. Умные – поймут, а дураки нам и нафиг не нужны.

– Думаешь, сработает?

– Знаю. Еще вопросы на сегодня есть?

– Нет… то есть… слушай, но ведь ты Антоневича услал металлический завод строить, нет? Мне завод в Старом Осколе из плана снимать теперь? – он кивнул на контракт с Роджерсом.

– Роджерс другой завод будет строить, в Череповце.

– Это где? Под Вологдой что ли? Там же вроде нет ни угля, ни руды…

– Нету. Но завод будет строиться именно здесь. Я самодур или как? А руду и уголь мы туда привезем.

– Откуда? На чем?!

– На поезде привезем. А откуда… об этом я еще и не подумал… давай посмотрим – и я подошел к висящей на стене карте России. Уголь, я думаю, лучше всего будет возить вот отсюда – я ткнул пальцем в верховьях Воркуты, – а руду… сколько тут до Воркуты километров-то? Тысячи полторы? Значит руду будем добывать вот тут – и палец уткнулся где-то в районе Костомукши. Честно говоря, я довольно долго вспоминал это карельское название, но не вспомнил бы, если на карте его не увидел – давно еще, тогда же и записал, чтобы не забыть.

– На санном поезде? – не преминул съехидничать Слава.

– Нет, по железной дороге. Придется выстроить.

– Завод, ты говоришь, Роджерс построит к весне… а тут, выходит, чугунки тысячи три верст нужно. И когда ты ее думаешь выстроить? И, что интереснее, на чем завод будет работать до того, как мы железные дороги запустим?

– Ну, сроки ты сам назвал: до следующей весны дорога должна быть построена. А тебе придется вот еще о чем подумать: для дороги потребуются вагоны, локомотивы – которые я тоже не собираюсь закупать за границей. Где бы их нам тогда взять?

– Сначала нужно откуда-то взять рельсы. На три тысячи километров… каким рельсом дорогу класть думаешь? Как на других твоих дорогах американским тридцатишестифунтовым? Это же полтораста тысяч тонн, их-то ты где взять собираешься? Даже если их у Роджерса заказывать, то разве что через год столько получим! – да, считать в уме Слава умел быстро. Только сейчас он посчитал что-то неверно.

– Дорога будет двухпутная, там же ежегодно возить минимум по семь миллионов тонн, так что рельсов потребуется вдвое больше. Но рельсы у меня уже есть, этим не заморачивайся. А вот насчет вагонов… поговори с Ильей Архангельским, у него есть очень дельные мысли по этому поводу. И с Антоневичем тоже – заводы-то ему поднимать. Но это не к спеху, можешь хоть целую неделю думать, а вот планы по машиностроению ты мне обещал уже сделать. Сделал?

– Я просчитал начерно два десятка заводов – те, которые уже начинают строиться, но, должен предупредить, у меня цифра довольно сильно не сходятся с указанными вами… тобой.

– Ну, они и не должны, наверное, сходиться: я указал сколько хочу потратить, а ты считал сколько нужно. Давай так сделаем: через неделю у меня назначено совещание, ты к нему принеси все что уже успеешь сделать, а после совещания все заинтересованные лица сядут и внесут свои уточнения по планам. Видишь ли, любой план изначально суть описание светлой и высокой мечты, но суровая реальность мечту не только опустит на землю грешную, так еще и грязью измажет. А на совещании я как раз и соберу тех, кто в этой грязи на земле и работает…

Через час после того, как Слава покинул мой кабинет, приехал Вячеслав Константинович. Вид у него был ну очень сердитый, однако после разговора со мной он немного повеселел. Ну как повеселел: встречающие его в коридоре старались сделаться невидимыми и просочиться сквозь стену, однако на душе у него стало гораздо спокойнее.

И у меня – тоже. Вызвав дежурную секретаршу, я отдал ей для перепечатки и рассылки в газеты очередную бумажку. Очередной, но давно уже обдуманный и заготовленный указ…

Глава 29

Сид Бессон еще утром был весел и доволен жизнью, и до самого обеда – пока управляемый им локомотив шустро бежал по рельсам с тремя вагончиками, заполненных пассажирами – радостное настроение его не покидало. Конечно, до "настоящего машиниста" Сид не дотягивал: те-то годами учились, а Сид всего-то и окончил двухмесячные курсы. Но и локомотив Сида на паровоз был похож только разве что наличием колес: крохотная тележка с нефтяным мотором в полсотни лошадиных сил даже окрашена была в веселый желто-оранжевый цвет, настоящим паровозам не присущий. Поэтому и зарплата его тоже "не дотягивала", однако раз компания предоставляла бесплатное жилье и топливо на зиму, пятнадцати долларов в неделю вполне хватало. Тем более, что время от времени выплачивались и премии: Сид за последние полгода три раза приносил домой по лишней двадцатке "за соблюдение графика движения" и один раз сто долларов за очередные "двадцать пять тысяч миль без поломок". Вообще-то ежедневно Сид проезжал чуть больше двухсот миль, и двести пятьдесят долларов "за сто тысяч миль без поломок" он надеялся получить уже осенью. Да, такая работа для парня двадцати трех лет от роду – мечта…

Компания "Steel Trail", в которой работал Сид, строила железные дороги. Что было не удивительно, сейчас железные дороги строили буквально все. Настолько все, что говорили, будто нельзя в Америке найти хоть один городок, до которого от железной дороги будет больше десяти миль. Однако как раз "Стальная тропа" такие города находила, причем многими десятками – и ликвидировала "нарушение". Правда, дороги были узкоколейными, зато прокладывались иногда даже не за месяцы, а вовсе за недели – и, по мнению и самого Сида, и большинства его сослуживцев, скоро от любого городка до железной дороги будет не более четверти часа пешего хода.