Роман с Дьяволом

Мою поясницу снова чем-то обрабатывают, потом слышится шелест пленки, которой меня обматывают, чтобы защитить поврежденную кожу. Кажется, все готово.

– Что там? – спрашиваю тихо.

– Увидишь.

Чертков поправляет мое платье, помогает мне подняться.

Я с трудом держусь на ногах, на этих сумасшедших каблуках. Ощущение словно у меня температура под сорок.

Он ведет меня за собой, поддерживая за талию, и я думаю – а что если бы все сложилось иначе?

Если бы я была хорошей и скромной, тихоней. Если бы никогда в жизни не принимала наркотики. Если бы родилась в простой семье.

Эти мысли настолько абсурдны, что я истерично хихикаю.

– Развеселилась, – хмуро заключает Чертков.

– А чего горевать?

Мы заходим в кабинет. Он усаживается за рабочий стол, начинает разбирать и подписывать какие-то бумаги. Я занимаю кресло в стороне, присаживаюсь боком. Спиной облокачиваюсь на один подлокотник, ноги забрасываю на другой.

Я не привыкла быть в роли жертвы. Я понимаю, что давно пора переломить ход игры. Но обычно трезвый разум целиком затуманен. Я не управляю собственными эмоциями. Я отвыкла, я забыла как это – чувствовать – а теперь заново привыкаю.

Я надеюсь, что справлюсь.

Надеюсь? Дьявол! Я должна быть уверена.

Дверь открывается настежь, и в комнату заходит колоритная компания.

Женщина лет сорока в сверкающем черном корсете и обтягивающих кожаных штанах ведет на поводке двух голых девиц. Их шеи украшают ошейники с позолоченными шипами. Соски проколоты, а к пирсингу прикреплены небольшие грузики, оттягивающие грудь вниз, от них тянутся тонкие цепи, также прикрепленные к ошейнику. Когда девушки на четвереньках ползут дальше, я вижу, что попу каждой из них венчает миниатюрный пушистый хвостик.

Мой рот невольно кривится в нервной улыбке. Это не худшее из того, что мне довелось повидать. Особенно сегодня. Но вызывает стойкое отвращение.

– Поживее, шавки.

Женщина грубо подгоняет своих рабынь.

– Что же ты пришел и не поздоровался?

Тембр ее властного голоса резко меняется, когда она обращается к Черткову. Теперь дама буквально мурлычет. Она подходит к столу, склоняется, выставляя напоказ соблазнительную грудь. У нее отличная фигура, не могу отрицать.

– Обслужите господина, ленивые сучки, – холодно приказывает она.

И девицы сразу начинают тереться о ноги Черткова, льнут к его паху.

– Стоп.

Ответная реакция не заставляет себя долго ждать. Он резко поднимается и отталкивает от себя настырных девушек, которые тут же жмутся к полу и униженно скулят.

Неужели я так мерзко выгляжу, когда трясусь от страха? Вот дерьмо.

– Я не заказывал обслуживание в номер, – говорит Чертков. – Проваливай и этих следом за собой забирай.

– Здесь так дела не делаются, – она щурится, качает головой. – Это против правил.

– Значит, пора поменять правила.

– Ты должен вступить в права собственности. Тебя здесь терпят только благодаря моему авторитету.

Похоже, эти «тематики» совсем без тормозов. Или только она такая отмороженная? Не уверена, что многие хотят рисковать, идя против воли Черткова. Вряд ли кому-то

хочется отскребать с пола собственные мозги.

– А это что? – женщина переключается на меня, окидывает презрительным взглядом.

– Это мое, – следует холодный ответ.

– Ты можешь использовать ее для посвящения. Послушай… это же Князева?

Она подходит ко мне, внимательно разглядывает, а я испытываю непреодолимое желание расцарапать ее лицо ногтями.

– Так вот в чем проблема, – усмехается. – Обычно ты не прочь развлечься, но когда рядом такая дерзкая сука, все мысли о ней, да? Дай-ка мне ее на пару дней, и я выдрессирую твоего нового зверька. Конечно, придется попортить шкурку, но иначе с ними нельзя…

– За своей шкуркой следи!

Я оборачиваюсь и бью ее ногой, стальная шпилька легко разрезает кожаные штаны, полосует бедро.

Я действую быстро. Жестко, резко. Если ты решил кого-то ударить, то бей, причем наверняка.

Я не совершаю такой ошибки как с Чертковым. Здесь и сейчас я во всем уверена. Мне нужно выпустить пар.

Женщина вопит, скривившись от боли. Она собирается нанести ответный удар, но Чертков хватает ее за горло и выставляет за дверь.

– Говорил же – проваливай.

Он смотрит на дрожащих голых девушек.

– На выход!

Те аж подскакивают, поспешно ползут прочь.

Жаль, могла получиться интересная драка. Не люблю упускать удачную возможность, но иногда иначе нельзя.

– Трахал их по очереди? – рассматриваю окровавленный каблук. – Или сразу скопом?

Он подходит ко мне, обхватывает пальцами мой подбородок и заставляет поднять голову.

– Ревнуешь?

Прежде я бы расхохоталась ему в лицо, но теперь задумываюсь.

– Что за посвящение? – отвечаю вопросом на вопрос. – В студенты?

– Тебя это не должно волновать.

Странно, а я волнуюсь.

– – -

Мы проходим через весь клуб, направляемся к выходу. И я понимаю, зачем он нарядил меня так, зачем заставил танцевать тогда, в первую встречу. Ему льстит, что Екатерина Князева находится в его власти, в полном распоряжении. Желанная добыча. Я не просто неизвестная смазливая девчонка. Я видная фигура на шахматной доске.

Все изучают исподтишка, ненавидят и восхищаются. Но кто посмеет коснуться, если руки самого Черта обвиты вокруг меня?

Никто не видит печать, но все ее чувствуют.

Когда мы возвращаемся в квартиру, я сразу избавляюсь от платья, пытаюсь стянуть пленку и рассмотреть татуировку.

Проклятье, она гораздо больше, чем я представляла, занимает всю поясницу. Крупная, темная. Черно-красная. Только я не успеваю различить детали.

Чертков перебрасывает меня через плечо и уносит в душ.

– Что там? – спрашиваю нервно. – Скажи.

Он ставит меня на пол, лицом к раковине, к зеркалу. Ведет пальцами по травмированной коже.

– Красиво.

Сбрасывает пиджак, ослабляет галстук и снимает через голову, расстегивает рубашку. Он раздевается догола, а я хватаюсь за раковину, чтобы не упасть.

Я чувствую жар и мощь его тела, даже не соприкасаясь, не дотрагиваясь. Он настолько огромный и сильный, что у меня перехватывает дыхание. Вокруг горла обвивается петля, и я четко сознаю, что не выберусь, как бы ни вырывалась. Я не убегу, ведь я не хочу убегать.

– Смотри, – он обхватывает меня, поворачивает. – Читай, кто ты теперь.

Я жадно впиваюсь взглядом в татуировку на спине. Шок сменяется ужасом. Это же не смыть, от этого не избавиться.

Кровавые буквы будто вырезаны на мне, обвиты терном. Черные шипы оттеняют темно-красные, огненные линии. На пояснице красуется выразительная надпись – 'Devil's Whore'. Шлюха Дьявола. Вот что за клеймо на мне выжгли.

Шрифт в готическом стиле. Объемный, внушительный. И мрачный узор.

– Я хотел написать попроще, чтоб всем стало ясно. Подстилка Черткова или вроде того. Но мастер посоветовал такой вариант. Действительно эстетично.

– Ты… это же теперь на шрамах.

– Твоих шрамов больше нет.

Он проводит пальцами вдоль позвоночника, и я выгибаюсь. Невольно. Как кошка подставляю спину под ладонь хозяина.

– Как? – в моем голосе паника. – Как же?

– Нет ничего, что было до меня.

Горячие ладони ложатся на мои плечи, давят, опуская на колени.

Только теперь до меня доходит, что он сделал. Он отобрал все. Даже прошлое, даже отметины от ножа. Он не может смириться с тем, что кто-то другой пытал меня. Как сильно он меня ненавидит. Это не выразить.

– Ты не должен был. Ты не имел права.

Чертков надавливает между лопаток, заставляя вжаться в ледяной кафель. Раздвигает мои бедра, ягодицы и начинает смазывать.

– Нет, не надо опять туда. Прошу, не надо… Хватит.

Его член проникает в лоно, легко, без препятствий, проскальзывает внутрь одним движением. А пальцы по-прежнему смазывают и разминают анус.