Цвет тени

Казалось, прикасаясь к коже Джорджа, Мелета погружала пальцы в вязкое отчаяние, которое никак нельзя стряхнуть. Из последних сил она противопоставляла свой свет, едва мерцавший, его негативным эмоциям. Обрывки счастливых мгновений жизни капитана сборной Англии мелькали как в калейдоскопе.

Спустя несколько минут, муза решилась поднять голову и увидела… её. Возле ворот, в которые не влетел проклятый мяч, стояла одна из первых пропавших муз, однако была ли она собой? Гранатовые ткани платья ярко горели на её молочной коже, а из-под алого тюрбана не выбивалось ни единого волоска. Лениво перебирая тонкими пальцами длинные бусы, она наблюдала за стадионом с интересом ученого, желающего знать удался ли его эксперимент или нет. В её глазах отражались не зрители, а разбитые надежды и это рисовало улыбку на вишневых губах.

Она была настолько неправильной в этом месте в эту минуту, что Мелета приняла её за мираж, однако муза никуда не делась после того, как девушка моргнула. Наоборот, её краски сияли все ярче, словно она была только что завершенной картиной.

Любопытно, кто же был художником столь поразительного шедевра?

Присутствие музы сбило с толку всех, однако первым кинулись к ней Рейнольдс и Корнелиус. Мелета, Маиса и Милада даже не успели крикнуть «нет», ведь невзирая на темную ауру, окружающую их сестру, они не могли допустить нападения на неё.

Кажется, на девушку рывок не произвел никакого впечатления. Все так же лениво она щелкнула пальцами и щит, больше похожий на марево, отбросил обоих парней на расстояние в несколько десятков метров. Мелета готова была поклясться, что слышала, как хрустнули кости, но не это её ошарашило. Ровно, как и Рейнольдса. Корнелиуса. Лореллу. Вилли. Ричарда. Всех.

Линии силы.

Как и у колдунов-призраков, запястья и пальцы темной музы были покрыты линиями силы, которые стали заметны лишь теперь, когда девушка применила магию. Это уже был истинный абсурд, ибо… ну, не выпадает же снег среди лета, верно?

- Глупцы, - тихим голосом произнесла она. Сделав глубокий вдох, с помощью которого она, кажется, собиралась втянуть всю горечь разочарования болельщиков, муза….нет, не растворилась, а словно рассыпалась на миллиарды пылинок. Столь эффектного способа дематериализации не видел ещё никто.

- Что это было? – обхватив виски, простонала Маиса. Мелета ощущала себя точно так же. Внутри её головы словно произошел взрыв, так адски она раскалывалась.

- А Хаос его разберёт, - рявкнул обозленный Рейнольдс, от которого за версту пахло раздражением, злостью и кровью. Вся его оранжевая майка была запачкана травой. – Все на Совет. Быстро. Мир окончательно спятил.

И никто не посмел поспорить с ним. Возможно, в этот момент в теневую реальность пришла не только неожиданная гостья, но и новый лидер, готовый вести за собой.

Рейнольдс Ратценберг словно заявил о своих законных правах…

========== Глава 26 ==========

— Повтори! — Слова, сорвавшиеся с губ Александры Майер напоминало камень, ухнувший в бесконечность. Оно прервало практически минутную тишину и зазвенело эхом под зеркальным потолком.

Рейнольдс, всю эту длинную минуту занятый тем, что рассматривал в начищенном мраморном полу свой сломанный нос, вскинул растрёпанную голову.

— Мы нашли пропавшую музу. — Его голос звучал с легким французским акцентом из-за травмы, однако взгляд, по теплоте своей напоминавший сухой лед, компенсировал отсутствие в нем твердости.

— Рейнольдс, вы все провалили задание, — Альбрехт едва ли не впервые в жизни смотрел на своего блестящего ученика с долей недоумения, — а вы списываете неудачу на фантазию.

— К тому же, — не без ехидства добавила Александра, — львиная доля вины за это непоправимое событие лежит на плечах твоей подопечной.

Мелета, и без того пытавшаяся казаться тенью, вздрогнула, будто её ударили. Рейнольдс развернулся, чтобы встретиться с музой взглядом. Это было невыносимо — он все ещё продолжал верить в неё и поддерживал, невзирая на грандиозный провал.

— Ни в чём она не виновата, — тихо сказал он, — хотите кого-то винить — скажите спасибо другой вашей музе, гранатовой. Да-да, мы не прикрываемся сказками, мы, действительно, нашли вашу пропажу, точнее, она сама явилась перед нами и именно она вмешалась в ход событий, повлияв на подопечного Мел.

Выходит, Рейнольдс тоже всё ощущал там, на стадионе? И был беспомощен перед этой новой, незнакомой силой. Неудивительно, что он столь раздражен.

— И да, мы не могли остановить её, она… знаете ли, непобедима. Колдовство к ней, такой по-прежнему чистой и светлой, не может даже подобраться. И у волшебников нет столь мощных боевых заклинаний…. Муза, не вдохновляющая, но питающаяся болью, разочарованием и отчаянием…. Муза, у которой руки покрыты алыми линиями силы… По-моему, она — самое совершенное оружие, которое мне довелось видеть.

Мелета нахмурилась — в голосе Рейнольдса неприкрытого восхищения было больше, нежели каких-либо иных чувств. Как мог он восхвалять ту, что стала на другую сторону? Видимо, колдун был милосерднее муз.

— Это невозможно.

— В последнее время Совет слишком часто повторяет эти слова, — Рей пожал плечами и сел, будто желая показать — он сказал всё.

Целительница, появившаяся в Зале Совета по призыву кого-то из волшебников, тут же стала его осматривать, против чего Призрак не возражал, однако взгляд его оставался все таким же цепким. От него не ускользнёт ни единый звук.

— Чистая правда, — первой поднялась Миледа. За ней, подтверждая сказанное Призраком, последовала Маиса. Каждый из присутствовавших на стадионе обитателей теневого мира вставал со скамьи и произносил священные слова, которые, в случае лжесвидетельства, не смогли бы сорваться с уст. Мелета выступила с поддержкой Рейнольдса самой последней. Ей казалось, что после своего фиаско она вообще не вносит хоть какую-то лепту в помощь Теневому Миру.

— Выходит, что мы столкнулись с новой силой….

— При этом, не зная кем она порождена и с какой целью….

— Как бороться с совершенным оружием?

— Получается, темная магия не действует на неё, а у волшебников боевых заклинаний нет…

Казалось, весь Совет (=тут) заговорил одновременно. Лишь один человек молчал. Светловолосый, в мантии колдуна. Он был чем-то отдаленно похож на Рейнольдса.

— Вы задаете неверные вопросы, господа… — его голос враз заставил всех умолкнуть и обратить все взоры на него. — Как порождено это создание? Лишь идеальное знание волшебства и колдовства да смесь с алхимией могли породить подобное…. Такое по силам лишь одному человеку, которому уже однажды удалось создать жизнь, которой до этого мы не видели.

Мелета заметила, что теперь практически все смотрели на Рейнольдса. Тот метнул полный ненависти взгляд на говорившего — странно, что того не поразило страшное проклятие в ту же секунду.

— Младенец, рождённый в Хаосе, получил шанс выжить здесь благодаря алхимии, колдовству и светлой магии…. — словно зачарованная, прошептала совсем ещё молоденькая волшебница.

Эту историю знали все. Сын химеры, зачатый то ли в качестве эксперимента, то ли в порыве глупой, преступной любви…. Вырванный из лап Хаоса и облученный сотней заклинаний, опутанный тысячью алхимических формул, напоенный легендарным эликсиром жизни… уникальное дитя, созданное знанием и тщеславием Герберта Ратценберга для того, чтобы стать щитом между людьми и тенями…

— Смею тебе напомнить, Манфред, что мой отец давно мёртв, потому гранатовая муза — не его рук дело. — Голосом Рейнольдса можно было бы и убить, однако на колдуна эта фраза не произвела ни малейшего впечатления.

— Да, однако, жив наследник всех его знаний… Я требую у Совета допроса Рейнольдса Ратценберга по делу о похищении муз.

Призрак даже не поморщился. Старая песня — едва на горизонте появлялась необъяснимость, забывались все его заслуги, и вспоминалось смутное происхождение. А он уже начал даже переживать, что его давно Совет ни по какому делу не допрашивал серьезно.