Ишемия

Темпранильо - ведущий сорт винограда в Риохе, из него изготавливают 70 процентов вин. Очень часто когда люди говорят “Риоха”, имеется в виду именно вино из Темпранильо. По данным, например, последнего соцопроса в Британии, многие считают, что Риоха - это сорт винограда, но нет, это регион. Темпранильо очень капризный, нежный сорт винограда. При засухах кожица лопается. Требует бережного ухода.

Если Рей и пьет вино из Риохи, то, скорее всего, розовое, где Темпранильо смешивают с Гренашем. Бен бы предпочел “чистокровное” Темпранильо. Красное. С виноградником вдоль реки Дуэро. Скорее всего, то самое Vega Sicilia*, но без Мерло. Какой-то винтаж, где бы ощущались танины.

Рей сидела, сложив ноги по-турецки, и болтала трубочкой апельсиновый сок. Завтракать она не хотела - голова болела просто немилосердно. По пульсированию в области глаз девушка понимала, что боль провоцирует её изъян, а никак не швы. Рей грустно усмехнулась, посмотрев на синяки на запястьях - уродливые, отчетливо заметные на бледной коже. Чтобы не было приступов, ей стоило меньше нервничать. Так говорили оба врача, но как-то у неё плохо выходило.

В дверь постучали, а потом в палату зашел улыбающийся Бен. Рей опустила глаза. Ей было неловко от того, что видеть его, человека, вчера так много сделавшего для неё, совершенно не хотелось. Она особо остро ощущала и свою нескладность, и слабость, и спутанность волос. Но, главное, её глаза не были защищены черными тенями, а потому они могли поведать слишком много. Больше, чем обычно. Рассказать, насколько ей гадко, одиноко и тоскливо. В общем, то, о чем говорить совершенно не хотелось.

А ещё Бен знал, что она не упала. А значит, он будет задавать вопросы.

-Рей, привет, - как ни в чем не бывало продолжил улыбаться мужчина, втаскивая с собой в палату и запах крепкого кофе. - Тебе не принес, тебе не желательно, - добавил он, и девушка пожала плечами. Ей и не хотелось. - Как самочувствие?

- Думаю, доктор Соло, меня уже можно выписывать, - пошутила Рей, привычно растягивая губы в дежурной, рабочей улыбке. Той, которая была для прессы. Бена, судя по всему, не проняло. Он смотрел хмуро и пристально, проникая взглядом под маску.

Рей обратила внимание, что сегодня не только она прятала себя за улыбкой. Бен хоть и улыбался, а был аж серый от усталости, будто простоял у операционного стола и всю ночь, и большую часть утра. Его глаза были красными, а на лице кое-где от длительного ношения отпечаталась маска. Внезапно Рей поняла, что впервые видит доктора Соло в его реальной стихии. В белом халате. Зевающего после бессонной ночи. Такого, каким он был. Когда был понятен смысл глубоких морщин, которые разбегались от глаз. И подумала, что никогда ещё он не был красивее, чем сейчас. Это был не тот улыбчивый мужчина в безупречном костюме и даже не главный врач клиники в модном поло и темных джинсах, идущий по коридору. Это был тот самый супергерой, спасающий жизни. Её супергерой. Её Кайло Рен. Такой, каким она его видела.

-Давай-ка ты до вечера побудешь здесь, - предложил Бен. Рей поморщилась, как бы показывая, что предложение - ерунда полная, ведь она просто получила свои три шва и могла уехать ещё вчера. - Я бы хотел сделать тебе МРТ, чтобы убедиться, что нет сотрясения. И доплер.

- Разводишь меня на кучу денег.

- Естественно, бизнес есть бизнес, - рассмеялся Бен, радуясь, что девушка вроде как не сопротивляется.

Рей задумалась, глядя на Бена и нервно продолжая бить трубочкой по стенкам стакана. Его слова имели смысл, конечно. Плюс, очень уж не хотелось домой. Конечно, она ещё с утра позвонила в клининговую компанию, которая занималась квартирой, и заказала дополнительную уборку, чтобы вернуться в чистоту, но убрать стекло ещё не означало сделать вид, что ничего не было. Но здесь, в больнице, окруженная пускай и профессиональной, но заботой Бена и медсестры, она была в относительном покое. Вспоминала себя много лет назад, когда с аппендицитом попала в больницу, впервые вырвавшись за стены своего приюта. Пораженная заботой персонала, она не хотела возвращаться назад, на свою темную койку в углу, и даже плакала, когда наступил момент возвращения. И сейчас это пребывание снова делало её тринадцатилетней девочкой, а это было слишком, потому ей стоило найти в себе силы и бежать отсюда. Ведь не хотелось расклеиться окончательно.

-Давай, Рей. А вечером я завезу тебя домой. У меня сегодня обычный день, никаких операций, в шесть я буду свободен и…

Неожиданно в палату снова постучали, и в проеме показалась голова ведущего невролога клиники. Рей попыталась вспоминить, как же его звали. Карго? Карло? А, Кардо! Точно, Кардо.

-Доброе утро, простите за беспокойство, но, Бен, мне сказали… оу… - внезапно его взгляд уперся в Рей, и в глазах мелькнуло что-то странное. - Мисс Кеноби, какая неожиданность. Простите. Бен, я буду у тебя, хорошо?

- А вы, значит, друзья? - после того, как голова скрылась, полюбопытствовала Рей, оттягивая момент, когда нужно дать ответ мужчине. Наконец она поняла, почему он имел возможность так просто вмешиваться в её лечение, нарушая субординацию. Дружба никогда не имела ни границ, ни сословий. Даже законы медицинской этики не были выше неё.

- Лучшие друзья. И теперь меня ждет допрос, куда это я сводил тебя на ужин, что ты оказалась здесь.

- Ты хотел пригласить меня на ужин… - протянула Рей совсем кисло. Шутка Бена как-то прошла мимо. Значит, она не ошиблась, думая, что таблетки были предлогом. Он действительно пытался загладить вину за те злые слова во Франции, старался, а она всё испортила. Она всегда всем всё портила. - Мне жаль. Извини. Я бы с тобой поужинала. Правда.

- Это ерунда, - отмахнулся Бен, достав из кармана конверт. - Рей, я знаю, что ты не хочешь обсуждать то, что случилось, но я не буду делать вид, что ничего не вижу. - Резко сменил тему мужчина, с досадой осознавая, что девушка снова замыкается. Рей отставила свой стакан и снова стала нервно натягивать рукава больничной пижамы по самые пальцы, словно можно было скрыть факт насилия, что произошло в её доме с ней же, просто спрятав синяки. Крепко же запугал её тот мужик. - Я понимаю, что человек посторонний и не имею права вмешиваться, но так продолжаться не должно. Это твоя жизнь и… стоп, я обещал себе не читать тебе проповеди. Возьми этот конверт. В нем уже собрана вся информация для подачи иска в суд - от момента твоего обращения в больницу до описания ран. Также там есть номер моего адвоката, который может помочь. У тебя два варианта. Ты можешь подать в суд, а можешь этим конвертом выкупить свою свободу у Ункара, пригрозив ему реальным разбирательством. Я не могу настаивать на чем-то, но выбор сделать нужно, Рей, поверь мне. Ты не должна бояться. Я помогу тебе выстоять. Если захочешь.

Рей дышала взволнованно. Мужчина, как и вчера, не собирался на неё давить, но обещал стоять за её спиной, придавая сил. Неужели в её ад кто-то бросил связанную лестницу и готов был помочь ей взобраться? Ей? Отчаявшейся и не ждущей спасения!

-Я понимаю, как тебе сложно, и такие решения не принимаются спонтанно, потому и предложил тебе время до вечера, чтобы ты подумала, будучи здесь, без лишнего давления. В тишине и покое.

- Ты хотел пригласить меня на ужин, Бен, - вдруг повторила с другой интонацией Рей, несмело забирая у мужчины конверт. Пальцы её дрожали. - Попробуй ещё раз. Пригласи меня сегодня, и я соглашусь. И мы поговорим. Хорошо? Я закажу еду на дом. Мне бы не хотелось, - она запнулась, а потом продолжила, набрав побольше воздуха, - вернуться в ту квартиру сразу одной.

- Если ты не хочешь туда возвращаться в принципе…

- Нет, это мой дом, и никто не заставит меня его разлюбить, но поужинай со мной, хорошо? Я не заберу много времени. Хотя ты же устал, я вижу. Извини, глупая идея.

“О, Рей, хоть вечность”, - подумал Бен с каким-то мучительным удовольствием. Предложение ужина ему льстило, но осознание, что ужин будет только ужином, ведь её разбитая голова и тяжелый разговор не настроит никого на лирический лад, заставило особо остро ощутить желание. Перестать хотеть её было сложно, а вечером, в темноте и пустоте её дома, будет ещё тяжелее. Особенно, когда она так красива без своей косметики, хотя, наверное, думает наоборот.