Ишемия

- О, это один из наследников, мсье Килиан. - заметив интерес Бена, ответил Рино, останавливаясь. – Не особо интересуется семейным бизнесом, он парфюмер, но вот решил провести здесь какую-то сьемку – у его бренда скоро юбилей. А это его писательница. Рей Кеноби. Муза мсье Килиана.

Бен нахмурился. Невзирая на то, что Рей не общалась с ним, мужчина привык думать, что девушка – его писательница, а не какого-то там Килиана, но как только прозвучало имя, мужчина вспомнил, как часто она произносила его на Гавайях. Так вот о ком Рей вспоминала. Вроде как та красная помада, которая завораживала Бена, была создана именно этим человеком, не зря же Рей фыркала «убью Килиана», когда помада в процессе секса стерлась. В процессе секса с ним. С ним, черт возьми.

Сейчас убивать Килиана она определенно не собиралась. Скорее, наоборот, даже закрыла глаза будто в ожидании поцелуя, который, однако, не случился. Бен, далекий от шоу-бизнеса, не мог понять - это был постановочный кадр или просто мимолетная близость двух дуреющих друг от друга людей, но ему совсем не понравилась картинка. Не понравилось, как мужчина коснулся пальцем её темных губ с высокомерием создателя идеального красного контура. Не понравилось, как Рей на того смотрела. Не понравился их смех, снова прозвучавший, едва камеры перестали щелкать.

А ещё Бен обратил внимание, что не только он пристально наблюдает за сьемкой. Другие гости, для которых здесь проводилась экскурсия, тоже с любопытством косились в сторону, и покуда среди них были лишь мужчины, доктор понимал, что их привлек отнюдь не наследник алкогольной империи, а очаровательные ноги Рей и её порочная красота, так удачно подчеркнутая темным платьем, игрой теней и, блядь, таки роскошным цветом помады.

Этот мужик точно знал своё дело, да. Сразу ощущалось, что эти помады были созданы для Рей и глядя на Рей. Цвет и энергетика совпадали. Но с той, поярче, ей было определенно лучше.

- Я могу Вас представить. - предложил Рино, и Бен только кивнул, не слушая. Он смотрел на счастливую, дерзкую девушку, обнимающую другого, и ощущал нечто темное, злое и безумное, пробуждающееся внутри него. Что-то, чего он никогда не испытывал, но сейчас почти задыхался, крепко сжимая дорогой хрусталь с элитным коньяком, который отчего-то захотелось выпить залпом. Чтобы унять неожиданно застучавший пульс, да, застучавший так громко, что странно, что никто не услышал.

Видимо, они спустились ближе к концу съемки, так как Рей спрыгнула с бочки и продолжила свою увлекательную беседу с мужчиной. Но если камеры на них больше не смотрели, а фотографы собирали оборудование, почему она все продолжала прикасаться к этому Килиану – то к щеке, то к плечу, то к волосам? Да что же она к нему так приклеилась-то? У него, между прочим, тоже черные волосы, такая же ослепительно белая оксфордская рубашка и темный пиджак.

Пока Бен и Рино приближались, к Рей подошел какой-то мужчина и что-то спросил. Девушка рассмеялась, кивнула и достала из сумочки, которую ей тут же подал ассистент, черный футляр. Открыла его и поставила помадой росчерк на книге, протянутой незнакомцем. О, кажется, тут все были в курсе особой гостьи вечера, кроме него.

- Это для вашей супруги. - наконец, услышал Бен хоть какой-то звук, - А это – для Вас. - она поцеловала мужчину в щеку, оставляя едва заметный след. Килиан, стоящий рядом, рассмеялся и что-то пошутил по поводу отличной стойкости. Хвалил себя. Куда ж без этого? Хотя такая девушка рядом была лучше всяких комплиментов.

Бен неожиданно понял, что впервые видел Рей в естественной среде. Такой, какой она была на самом деле. Не беззаботной сумасшедшей девчонкой в отпуске или напуганным и сломанным ребенком. А уверенной в себе, гордой, роскошной и очень дерзкой. Завораживающей, одним словом. И очень чужой. Но теперь да, он понимал, почему Рей называла себя «Давидом» Микеланджело. Она была совершенна среди пафоса, элитности и дорого коньяка. Совершенна для него. И для кого-то ещё. Наверное, её страшно забавляло быть лицом одного из самых нишевых брендов в мире с её-то происхождением.

Рей продолжала что-то отвечать своему поклоннику, когда Килиан заметил новых гостей. Поздоровался с Рино и протянул руку Бену.

- Килиан. – он представился просто, без пафоса, тоном человека, которому принадлежал мир. Словом, тем тоном, которым обычно разговаривал с людьми сам Бен.

- Бен. – холодно кивнул доктор, и, пока Рино объяснял парфюмеру, что это «тот самый нейрохирург, спасший моего мальчика», Рей, стоящая спиной, резко развернулась, услышав знакомый голос. Так быстро, что одна из заколок выпала из её волос и с тихим звоном упала на камни. Один локон распустился, придавая её сдержанности привычный небрежный шик, такой знакомый Бену. Настолько, что захотелось заправить этот локон ей за ухо, а потом поцеловать шею и….

“Да твою ж мать, Бен, очнись ты!”

- Бен. Господи, Бен! – Рей выглядела растерянной. Недоверчиво сощурилась, а в следующую секунду широко улыбнулась, сделала шаг, и вот – девушка уже в его быстрых, приветственных объятиях, а он запутался в запахах апельсина, перца и розы, которые, смешиваясь с испарениями спирта, ударили в голову. Раньше Рей пахла иначе. Наверное, пижонистый парфюмер создал для неё нечто новое и особенное. Совершенно ей не подходящее, неужели не ясно? – Ох, Бен, какая неожиданность. Килиан, это же мой Кайло Рен, представляешь? С ума сойти, как я рада! – девушка отстранилась, но секундного соприкосновения телами хватило для того, чтобы Бен услышал, как быстро и сильно стучит её сердце. Он аж встрепенулся, ощутив в ней эту радость и волнение. Такое обоюдное чувство. Он ведь тоже был взволнован как мальчишка на первом свидании. Только у него не свидание, он не мальчишка, и девочку на последний вальс позвал кто-то ещё, а она не отказалась. – Каким ветром ты здесь?

- Надо же, серьезно? Значит, Вы – Бен Соло. Что ж, тогда я о Вас знаю много. - когда больше не было камер вокруг, улыбка мужчины изменилась, и из какого-то инфернального типа он превратился в обычного человека. С приятной, блядь, открытой улыбкой. – Я читал тот рассказ Рей и… пару других тоже. Ну, Вы ж лучше меня знаете. Книга обещает быть по-нобелевски крутой. Что скажешь, милая, получишь своего Нобеля до тридцати за Кайло Рена, а?

- Будет, чем рукопись прижимать. - расхохоталась девушка.

Бен в изумлении посмотрел на Рей. С момента выхода рассказа прошло полтора месяца, и он вроде даже привык, что люди иногда называли его “Кайло Рен”, хоть ему это дурацкое имя не нравилось, но о других рассказах мужчина был не в курсе. В отличие от этого её Килиана, которому она что, по ночам читала, или как? Девушка не смутилась под его взглядом, она будто и не слушала. Смотрела на него, не моргая. Будто чего-то ожидая.

Чего она от него сейчас ждала, интересно?

В следующую секунду Рей сделала шаг назад и вновь рефлекторно коснулась парфюмера. Как-то так тихо, нежно, привычно, даже интимно. Новая волна гнева всколыхнулась в Бене, да настолько, что он сам себе изумился. Откуда в нем столько необузданной злости? В нем, человеке спокойном и даже меланхоличном в последнее время?

- Для меня честь познакомиться с Вами. - между тем, продолжил парфюмер, сам лично разливая коньяк по новым бокалам, которые кто-то уже успел незаметно поставить на одну из бесценных бочек. Сам же протянул напиток Бену. - Тем более, Вы так много сделали для Рино. Мы здесь все вроде как одна семья.

Бен злился, что в ответ ничего подобного сказать он не мог. Ему это знакомство не было ни честью, ни удовольствием. Если этот мужик теперь трахался с его Рей, то… то что? Они не были парой. Никогда. Потому Бен, нацепив не менее приветливую улыбку, включился в разговор, не особо понимая, что говорит. Он был сердит и не понимал, что же это за чувство его кроет настолько, что в глазах темнело от желания крушить все вокруг.

Рей проигнорировала бокал Килиана и взяла из рук своего ассистента бутылку в ярко-красном силиконе. Пока все пили из фужеров, она откручивала пробку. Даже здесь она была бунтаркой, для которой в этом сердце роскоши и пафоса сделали специальную бутылку. Интересно, алкоголь она им тоже рекламировала, или Килиану просто нравилось выделять её?