Ишемия

Такая ирония. Но Кардо, как невролог, видел всякое. Скупо сказал только, что если Бена это порадует, то новый врач Рей – очень хорош. Бен качнул головой, мол, спасибо, принято.

Ассистентка принесла Бену кофе, никак не прокомментировав ни его курение, которое уже стало постоянным, ни небрежно отброшенную в сторону газету. Бен, все так же погруженный в свои мысли, достал телефон. Удивленно моргнул. Там было множество сообщений от его коллег. Несколько от журналистов. Пара от пациентов.

Все они выражали ему слова поддержки, восторга, благодарности. Писали то, чего ему не хватало в этот месяц.

Бен усмехнулся, а потом потянулся к газете. Если и была причина такого единодушия, то только на этих страницах. Что же там, любопытно?

Он нашел третью страницу. Сначала не сообразил. Там на весь разворот был просто рассказ под названием «Анатомия Призвания»

Бен вскинул бровь, но стал читать. Спустя минуту он позабыл обо всем. Это был рассказ о некоем Кайло Рене – нейрохирурге из Нью-Йорка, который просто едет домой после работы и думает о пациенте, который умер у него на операционном столе. Через сожаление автор рассказа распутал нить биографии своего персонажа, превращая его путь домой в некую роуд-стори как снаружи, так и внутри. Двадцать три километра и пятнадцать светофоров Кайло Рен не только едет домой и ночной город расцветает разными картинками, но и путешествует по своей жизни. Вспоминает, как мечтал стать нейрохирургом с детства, потому что таким был его великий дед, спасавший жизни, и ощущает сожаление по поводу смерти деда, которого не смог спасти, – первой смерти, которая действительно имела значение. С ностальгией думает об учебе в университете. Но, главное, сквозь пелену усталости и безнадежности снова и снова возвращается к моменту, когда решил посвятить свою жизнь без остатка борьбе с астроцитомой. И пускай он часто терпит поражение, его жажда спасать жизнь так велика, что он не может остановиться. Каждый умерший на его столе пациент – это не неудача, это шаг к возможности в будущем лечить и дальше. Маленький, но шаг, ведь мозг, скрытый под черепной коробкой, так прекрасен и полон загадок.

Бен в изумлении опустил газету. То, что рассказ о нём – было очевидно, как и то, кто автор этой личной, почти интимной истории, где все его мысли, сомнения и даже страхи были как на ладони перед всем миром. Бен не мог понять, как Рей его так хорошо считала, как поняла все. А откуда взяла эту настоящую информацию об астроцитомах – он никогда ей этого не рассказывал! Неужели, желая защитить его перед всем миром – а именно это она и делала, – девушка часами читала его сложные, запутанные статьи, сопоставляя их с теми данными, которые журналисты разбрасывали, словно камни!

Рей все камни собрала. И выстроила их в потрясающей красоты пирамиду, где каждая смерть обретала смысл. И пускай она идеализировала его образ – это было невероятно. Они так странно разошлись, а девушка вдруг, сквозь бурю, протягивала руку помощи ему, человеку, который, в принципе, её тайну перед миром не утаил.

Мужчина опустил глаза.

Под текстом, под именем «Рей Кеноби», шла надпись-посвящение «May The Force Be With You, Ben Solo». Это было словно послание для самых недалеких, вдруг кто-то не рассмотрел параллели. Она словно становилась рядом с ним в этом скандале и не боялась называть его по имени. Это была не та девочка, которая через инстаграм обращалась к нему, хотя делала вид, что говорит со всем миром. Больше Рей не играла в игры.

Она обращалась напрямую. Словно пыталась сказать: «будь сильным, Бен Соло, ты не одинок». И это было выворачивающее душу откровение от самого одинокого человека, которого Бен знал. Рей сделала то, что не смог сделать ни единый адвокат. Она переломила мнение тех, кто не верил ни ему, ни в него.

Девушка, которую жизнь не раз била лицом об асфальт и ломала крылья, нашла где-то силы и благородство, чтобы попытаться защитить человека, который отказался от неё из-за тщеславного страха.

***

Рей сидела в кабинете своего агента и неспешно делила свою таблетку на две половинки - вообще, невролог, как и Кардо, говорили, что столь мощный антидепрессант нужно делить на три части, но девушка уже с недели две чхала на эту рекомендацию.

Посмотрев на бледного от гнева Ункара, она неожиданно передумала и забросила в рот целую таблетку – может, хоть так она проще переживет очередную порцию унижений в свой адрес? Вдруг ей сейчас станет плевать на все? Запивая свое лекарство, девушка поняла, что последний раз видела агента в такой ярости, когда она ушла от Финна, разрушив такую идеальную картинку. Второй строптивый поступок за год ей точно не простят.

- Ну ты и дура, Рей. - неожиданно спокойно сказал Ункар. Девушка вскинула бровь в неком удивлении. Что такое? У мужчины закончились слова для оскорблений? – Безмозглая дура. Ты вообще не собиралась советоваться со мной, прежде чем демонстрировать свою бездарную влюбленность перед всем миром? Нет?

- Я не обязана с тобой советоваться во всем, Ункар. - напомнила девушка, опуская руки под стол и нервно сжимая пальцы. Ей так не хотелось, чтобы сейчас на неё кричали, хотя она знала, что так и будет. Конечно, знала. Ункар и без повода ругал её почти каждый день – плохо улыбнулась на фото, уродливо оделась, не то сказала, а тут целый рассказ без его ведома вышел. Это был полный крах.

- Обязана, птичка моя, обязана. Ты что, забыла, что все, что ты пишешь….

- Ункар, хватит. Я ещё ничего не забыла. В моем контракте с издательством указано, что я должна согласовывать книги, остальное – мое личное творчество, потому нет, я ничего не нарушала. Ты же не придираешься к тому, как я свой инстаграм веду.

- Ах, какая ты умная. Что поразвлекалась с каким-то юристом и резко такая смелая стала? – губы Ункара растянулись в насмешке. Глаза были холодными. Он не любил, когда Рей огрызалась.

- Просто умею читать, знаешь ли. И вообще, какое тебе дело? Ты же уверял меня целый месяц, что не имеешь отношения к этому скандалу с Беном, так почему так сильно злишься?

Ункар поднялся и подошел ближе. Рей сильнее сжала пальцы. Агент был так зол, что она не удивилась бы удару. Конечно, такого никогда не было в истории их сотрудничества, но он относился к ней всё хуже и хуже. Она так от этого устала, Господи. Как же она устала. Особенно, сейчас, когда все время была на грани. Возможно, да, была не лучшим человеком в мире, но за что ж Ункар так ненавидел её, что чем выше она взлетала, тем злее он становился. Вряд ли она заслужила настолько плохое к себе отношение.

Стальные пальцы впились в её плечо. Девушка поморщилась. Было больно.

- Не вздумай играть со мной в игры и корчить из себя идиотку, Рей. Чего это ты так стелешься перед этим доктором? Думаешь, ты так сильно нужна этому врачу? Трахнул он тебя от скуки, ты и растаяла? Наша маленькая шлюха влюбилась, потому что кто-то утер ей сопли?

Рей вскинула брови. Зачем он произносил слово «влюбленность», опошляя то красивое чувство, которое она так лелеяла у себя в душе, поражаясь тому, как там внутри тепло. Удивляясь, что ещё способна чувствовать что-то настолько прекрасное, не смотря даже на безнадежность. Ведь частично агент был прав, насмехаясь над ней. Рей не нужна была Бену Соло. Он так ей и не позвонил, хотя она и продолжала порой, потеряв надежду, поглядывать в свой телефон. А вдруг? Ну, правда, вдруг?

Его трудно было осудить. Рей отдавала себе отчет, что умный доктор понимает, за кого он неожиданно получил весь этот скандал и, наверное, ненавидит её так же сильно, как и Ункар. В контраст тому чувству, что продолжало пускать в ней свои глубокие корни. Единственное, в чем Рей не разобралась, - почему агент так взъелся на Бена. Потому что тот сказал пару слов в её защиту, хоть она не стоила этого, или потому что увидел, что она влюблена, и ему нравилось демонстрировать власть над ней? Показывать, что он может отобрать у неё все, что угодно. Чтобы она не забывала, кто хозяин положения.