Ишемия

А ведь она переспала с Беном Соло назло всему миру. В тот вечер Ункар так злился, что Рей затягивает с книгой, что в сердцах посоветовал: «Да потрахайся ты уже с кем-то, неужели никого не можешь снять? Вечно недовольная и злая. Хватит уже жевать сопли, прийди в себя и сдай книгу, Рей».

Совет Ункара обернулся катастрофой только для самого агента, а для Рей…

Что ж, секс, на который она долго решалась, пригубив сначала два Кир Рояла, дал позитивный результат. Книга дописалась за ночь, но потом…потом она просто попалась в ловушку самообмана. Хороший внимательный мужчина всегда был приманкой для дурочек вроде неё. Будучи на Гавайях, Рей сама себя убедила, что понравилась доктору, но теперь, когда он не пришел, поняла, что горько ошиблась, иначе бы он был уже тут. В конце концов, у него было четыре месяца на звонок, который так и не прозвучал. Скорее всего, он ту книгу даже из отеля не забрал.

Так зачем обманываться дальше? Просто потому что хотелось кому-то понравиться без корыстных причин?

Но просто так ничего не бывало. Даже этот врач оживился и заинтересовался ею снова лишь после того, как она задрала свою юбку. Снова.

Рей скривилась. С чего бы ей ждать от него джентельменского поведения, когда вела себя как шлюха? Шлюха, которая четыре месяца ждала звонка. Шлюха, которая в туре после презентаций шла в номер и читала различные книги о медицине. Шлюха, которая решила напомнить о себе, придя в клинику.

Рей вздохнула.

Ничего не сработало, она снова была одна. Как обычно, в принципе. Худшие моменты своей жизни она встречала в одиночестве, и лишь бокал Кир Рояля был молчаливым свидетелем её сомнений или страхов. Финн, кстати, тоже часто звал её на свидания и не приходил. Забывал. Забивал. Потому говорил, что слишком был занят, что муза его осенила писать, но она-то знала, что музы у него были материальны, и трахал он этих кудесниц в их, их квартире. В том жутком месте, где она оставила свою гордость, постоянно обвиняя себя. Вечно думала, что не дотягивает до такого, блядь, современного Хэмингуэйя.

Девушка ощутила, что в груди, под кожей, внезапно стало тесно от чего-то колючего. Захотелось ударить себя, чтобы эта гадкая волна жалости к себе скорее прошла. С чего ей было плакать? С того, что врач, который ей неосторожно понравился, вдруг не пришел? Окей, в этом мире полно других. Она обязательно, совершенно точно найдет другого. Или, может, ей из-за Финна поплакать? Но он того не стоил, теперь Рей это знала.

Оплатив свой Кир Рояль, девушка спустилась на парковку. Ещё пару минут покрутилась у машины, а потом, чертыхнувшись, поехала в другой ресторан. Там, где всегда были люди, готовые составить ей компанию, – молодые, дурные, скуренные, заебанные. Всякие. Вся элита гребанного города. Элита, которая её обожала.

Там, в том другом месте, было все, что ей нужно. И утешение, и лекарства, и музыка погромче, чтобы не думать. В конце концов, она слишком долго была хорошей девочкой, но хорошие девочки никому были не нужны.

***

Бен вышел из машины и посмотрел на неприметное с виду здание со скромной вывеской. Он знал, что за такими серыми названиями обычно скрывались закрытые элитные заведения, где золотая молодежь нюхала кокаин, не таясь, прямо со столов. Он, наверное, был даже официально вписан в меню. Смотрел и думал – а надо ли ему всё вот это?

Вздохнул и решил, что да. Увы, но надо. Это ведь он нарушил слово, хоть и не по своей воле. Вернувшись с работы домой и переодевшись в костюм, Бен собирался уже выходить и ехать в ресторан на ужин с Рей, когда ему позвонили из клиники.

И он помчался на срочную операцию спасать жизнь человека, получившего травму в аварии. Операция была долгой, сложной, утомительной, требующей филигранной точности. Бен вспомнил об ужине лишь когда переоделся обратно в костюм и сообразил, почему вырядился в больницу как на конференцию, ведь всегда предпочитал удобные брюки и рубашки в стиле кэжуал.

Достав телефон, он не увидел ни единого смс с упреком, как сделала бы Фазма. Ни единого пропущенного звонка, а от Роуз их было бы двадцать восемь минимум. Ничего. Тишина. Которая говорила о потрясающем терпении. Либо о том, что Рей просто посмеялась над его приглашением и не пришла на ужин. Бен хотел набрать девушку, но сообразил, что за эти четыре месяца так и не перенёс её номер с книги в телефон, а зря. Сейчас бы пригодился.

Мужчина покрутил в руках смартфон, а потом его осенило. Рей же общалась с миром посредством инстаграм! Он быстро зашел в приложение, и таки да, среди других сторис было несколько её.

Первым было просто фото: флейта с Кир Роялем на фоне залива. Бену показалось, будто дерзкая девчонка дала ему по морде с размаху, – красоту немого упрека он оценил. Чёрт, она не просто пришла, но и ждала его какое-то время, - этот вид узнаваем с любого ракурса, вид любимого места в городе. В те редко выпадавшие свободные минуты он предпочитал ужинать именно там, где девушка прождала его. Не ясно, правда, сколько. Интересно, ресторан ещё остался на месте стоять? Рей была довольно…темпераментной.

Следующее фото было сделано в другом месте. Там было дымно, валялись карты и красные фишки. Кажется, не дождавшись, девушка решила провести вечер за покером. Бен удивился, увидев геолокацию, – место было расположено почти по дороге домой, а значит, он мог заехать и извиниться. Ну и заодно получить, наверное, россыпь этих фишек в лицо.

Он всю дорогу уговаривал себя, что ехать ему незачем. Небось, писательница выпила свой бокал, обругала его на чем свет стоит, да и уехала тусоваться с друзьями - молодежью, обожавшей карты, большие ставки и немного безумства. Она не была его девушкой и явно не желала извинений. Если бы Бен позвал её на свидание, то даже не заморочился сейчас, но ведь он пригласил ее как врач. Как человек, который сможет найти нужные слова, если в её диагнозе будет нечто неприятное.

Её диагноз. Чёрт, он же даже не посмотрел МРТ девчонки.

Перед встречей мужчина позвонил в клинику и попросил выслать ему снимки и заключения пациентки Рей Кеноби. Узнал также, что девушка должна была получить свои снимки ещё днем. И очень надеялся, что вечеринка в таком месте – лишь привычное времяпровождение скандальной писательницы, а не реакция на заключение.

Он вошел без проблем. Его имя и фамилия тоже имели вес, и пройти контроль не составило труда. Бен, не бывавший в подобных заведениях лет с двадцати, на минутку остановился.

Это было то место, где за полукруглыми столиками царил полумрак, а музыка перекрывала чужую болтовню. Здесь играли в карты, танцевали, напивались, занимались сексом в темных углах и проигрывали состояния. Здесь самые элитные проститутки Нью-Йорка удовлетворяли наиболее извращенные желания прямо за столом, в коктейль Манхэттен вместо вишенки добавляли яркую таблетку ЛСД, а на серебряных ложках – тех самых, с которыми все эти богатые детки родились во рту, могли подать героин или кокаин высшей пробы. Словом, уцелевший осколок Гоморры, существующий за счет очень обеспеченных и скучающих людей. Скрытые от глаз прессы, оплатившие молчание, они здесь творили всё, что хотели, не думая о своей репутации.

Найти Рей в завесе из сладковатого дыма, полутьме и грохоте музыки неожиданно не составило труда. Стоило повернуть голову в сторону столика, где было особо шумно и весело, как он обнаружил девушку, танцующую. На столе. Она ритмично двигалась под французский new beat, царапая, наверное, покрытие высокими каблуками своих серебряных туфель. В её пальцах была зажата бутылка с открытым шампанским. Хотя, наверное, это был креман – она презрительно относилась к другим видам игристого.

Бен наблюдал. Девушка зажигала, она была словно продолжение той грохочущей музыки, которая их окружала. Во всей красоте своего безумного возраста и популярности. Она аж сияла, танцуя и одной рукой слегка приподнимая свою юбку, будто позволяя каждому оценить длину своих ног. Второй Рей подносила бутылку к губам и делала большие глотки. Словом, писательница отлично вписывалась, вела себя не как застывшая, скромная жена Лота в этом гнезде, скорее как та, что плевала на последние приличия.