Ишемия

- Я бы не сказал, что дело в вине. – Бен задумчиво погладил девушку. – В бессильной злости скорее. Мой дед – нейрохирург, я – нейрохирург, а он умер от аневризмы, и его не успели довезти до больницы. Это так…нелепо, что ужасно злит. И я был в Лондоне, когда его не стало. Знаю, что даже если бы был в клинике – это бы не помогло, аневризма разорвалась, когда он выступал на конференции и пока его довезли – спасать было поздно, но… как нейрохирург может умереть от аневризмы? И почему его внук оказался бесполезен? Зачем тогда было всё это?

Девушка села. Чувство бессильной злости было ей знакомо.

- В тот год я получил награду, какую-то бесполезную медаль, как подающий надежды врач, за то, что спас столько-то людей на грани жизни и смерти в экстренной ситуации. В тот же вечер я выходил на сцену дважды. Один раз за своим призом, второй раз – за деда. Посмертно. И ощущал себя самым большим мошенником в мире.

- Теперь понятно, почему ты женат на работе. Все пытаешься спасти себя? – Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

- Вроде того.

- И как?

- В этом отпуске получается, - лукаво ухмыльнулся Бен, рассеивая печальную атмосферу. Ему не хотелось обнажать душу полностью. Хватило бы обнажить эту девчонку. Рей, сообразив, потянулась, и шторки их шатра упали на песок, скрывая их от мира, пока Бен сделал то же самое. Они переглянулись.

- Это безумие, вокруг люди, - попытался образумить её мужчина, укладываясь на спину. Рей забралась на него сверху и потянула себя за лямки купальника, снимая его. – Ты стонешь так громко, что шансов нет быть неуслышанными.

- А при чем тут я? Сейчас мы проверим, насколько ты умеешь себя сдерживать. Ты же хочешь, да? Я целое утро вижу, как хочешь, - она коварно улыбнулась, но не стала спешить. Словно копируя или пародируя его манеры, Рей наклонилась, чтобы поцеловать его в губы. Потом в шею. Потом чуть сползла ниже. И ещё. Когда её губы касались его паха, мужчина чертыхался, а затем вдруг зазвонил телефон девушки, и она, ругнувшись, резко села.

Бен откинул голову в досаде. Видел, как девушка хмурится. Слышал, как кто-то кричит на неё, а она хмурится сильнее. Неожиданно понял, что ощущали его подружки, когда их прерывали, и он, вместо того, чтобы влюбленно смотреть, становился вот таким вот сосредоточенным. Действительно, было как ледяной душ.

- Бен. Извини. Проблемы с издательством. Ункар мозг выносит. – Она с отвращением бросила трубку, но на него больше забираться не стала. Не надевая купальник, надела кофту. Выглядела рассерженной. – Нужно идти в номер и участвовать в онлайн конференции. Мне жаль.

Она не сказала о том, что должна была физически быть на этой конференции ещё утром, но просто забила на все, и отчего-то осталась здесь, с этим доктором, будто дразнить его было важнее карьеры, которой она столько дорожила. Рей сама не могла себе объяснить как так вышло, а слова подбирать было уже ой как нужно, потому что Ункар их ждал через пятнадцать минут. А ещё она прекрасно знала, что её агент очень недоволен той шумихой, которая поднялась, без его ведома, вокруг её персоны в инстаграм. Вчера то ли тот мужик, то ли кто-то ещё, сфотографировал их с Беном, выходящими из ресторана. Его лица было не видно, зато её рассмотреть можно было отлично. И понеслась война хайпа и хейта. “А кто это?”, “На кого же наша красотка променяла гениального Финна”, “#Финнмылюбимтебя”, “Рееей, зачем? Вы же с Финном были такой идеальной парой”. Рей с утра это очень вывело из себя. Ясно, что в их паре Финн всегда выглядел куда лучше, чем она - он всегда был улыбчив, сдержан и никто не знал, что происходит за закрытой дверью, но… чёрт, парень уже месяца три крутил роман с той итальянской моделью, так почему её вдруг решили трясти за плечи? Почему никто ему не писал - “ах, ну как так?”. Но одно дело злиться, другое дело - объясняться с Ункаром.

- Я завтра улетаю, - выпалила Рей скорее для себя. Чтобы больше не делать глупостей и не оставаться. Мужчина сел. В его глазах появилась досада, но он улыбнулся. – Но обязательно зайду вечером к тебе в гости, да?

Бен кивнул. Больше никаких приглашений на ужин. Никаких затягиваний. Просто ещё одна безумная ночь. Целая ночь. Неплохо. А потом можно и самому заканчивать отпуск. Если уедет эта девчонка, то и ему, в принципе, пора. Три-четыре дня – больше он и не планировал. Зато отдохнул на год вперед.

***

- Не пойму я тебя, Бен Соло. Вот всё у тебя хорошо. И работа. И внешне удался. Ещё и в сексе такой… так что не так-то, а? Почему же никто тебя не дотащил до брака-то? Не поверю, что дело только в работе.

Бен перевернулся и с удивлением посмотрел на Рей. Обнаженная девушка лежала на животе, подперев голову локтями. Ещё отдышаться не успела, а уже засыпала его вопросами. Ей не нужно было быть писательницей, шла бы в журналисты, потому что вопросы из-за угла были её коньком. Бен вообще ощущал себя так, будто она целый день ведет с ним непрерывное интервью. Её так много интересовало. Сотня вопросов. Будь он персонажем поинтересней, решил бы, что она книгу с него писать собралась. Спрашивала об учебе, о вкусах, о тысяче мелочей. Особенно, с момента, когда она ближе к закату пришла в его номер – привычно веселая, сообщившая, что проблему решила, билеты заказала и вообще спрятала все, включая совесть, в чемодан, потому можно начинать прямо сейчас. Раздевалась, задавая вопросы, и потому секс – был единственным способом Бена быстрее её немного усмирить, тем более, он знал, как сделать так, чтобы сегодня девушка просила, а не отдавала приказы.

Понять то, что ей доставляют удовольствия его прикосновения, было очень просто. Бен, как врач, был полный сомнений по поводу мифической точки G. Он считал, что Эрнст Грэфенберг просто наебал всех женщин одним махом, заставляя их ощущать свою никчемность, если они не получали оргазма без стимуляции. Наебал он и мужчин, конечно – их с 1940 в сексе партнерши заставляли эту точку искать во влагалище, которое же, черт побери, было в разы менее чувствительным клитора. Видимо, логика доктора тоже канула в точку G, раз он её во влагалище поместить решил.

Потому Бен не строил из себя идиота и не искал в Рей ничего мифичного, а просто касался самой чувствительной части женского тела и все восемь тысяч нервных окончаний сводили девчонку с ума. Потому он снова ласкал её, как вчера у ресторана, во время секса, что бы ощущать, как её мышцы внутри сокращались, даря ему удовольствие.

Но вот, пожалуйста, не успела Рей кончить, как она уже снова задавала вопросы. Беда с этим поколением. Может, ему стоило пить энергетик, чтобы успевать за её скоростью. Пока ему удавалось сшибать её с ног только во время секса.

«Не пока. А вообще. Она же улетает, - подумал Бен, не отвечая на её вопрос, - а может, попросить номер телефона? Вдруг оставит?»

- Ну как, доктор? Расскажешь тайну или унесешь с собой в клинику? – Девушка улыбнулась, поддевая, а сама с неожиданной тоской подумала - «что, Соло, настолько хороший парень, что даже номерок не попросишь?». Нервно взъерошила волосы. От того, как что-то кольнуло внутри, стало аж не по себе. Видимо, слишком резко и слишком близко к ней был этот мужчина эти дни, вот мозг и шалил. Может у него спросить что это с её рациональной головой?

- Та нет тайны. Правда. Просто график дурной. Ну и я эгоист – никогда не любил достаточно сильно, чтобы удержать. Ушла и ушла.

«А мне бы подошел. Ну же, посмотри на меня. Мне бы, правда, подошел, потому что и у меня график дурацкий. Но все же не попросишь номер, да? Ну и ладно»

- Видимо и тебя достаточно не любили. Знаешь, наверное, ты та ещё скотина за пределами отпуска, верно?

- Рей, что за провокации? Я же не спрашиваю, почему такая заноза носится в отпуске по барам и ищет, кого бы снять.

- Ну, у меня как раз все просто. Пять лет токсичных отношений – как прививка от бешенства. Или желания иметь с кем-то что-то более, чем отличный секс. Вот и вся история. Все эти сковородки, сцены ревности и выбор галстука-бабочки под тон платья мне пока больше не интересны. Хочу быть свободной.