Страница 2 из 5
Заменив электронною почтой,
С сумкой помочью на рукаве,
Почтальона, ушедшего ночью,
И пришедшего на заре…
***
Всю жизнь натруженно болит спина,
Он говорит, так ведь она одна,
На всех, одна тебе дана,
Неси свой крест, что выбрал,
Сатана…
Зачем таскал, на плечи брал,
Иль по плечу никто не хлопотал,
Ну, хочешь, постучу,
Прокашляешься, скажешь,
Проглочу,
Что сам не можешь,
Кажется пустяк,
Носить бы фрак,
И слыть вельможей,
Вериги с ног
Сбивают только раз,
Когда ходить уже не сможешь,
Так не снимай,
В геенну или в рай,
Носи в руках,
Как кашу в котелках,
Замерзшим на заброшенных фронтах,
Жри сам, покуда не остыла,
Спина горбом, и все постыло,
Давай вставать,
Через плечо,
Как помочь одевать,
Всего немного,
Сумку на плечо,
В ней письма,
Ты, все знают, что доставишь,
Спина-спиной,
А адресатов много…
***
Пропела птица в феврале,
С утра не в голос прокричала,
Как очумевшая по свету,
Тебя не стало на земле,
Мне не простить себе за это,
И речь, и письменность пропала.
С одною сумою на двоих
Краюхи хлеб, родные души,
В конвертах прозу, белый стих
Обоим доводилось слушать
Под инфракрасным фонарем,
Диктант тотальный под огнем,
Орфографического словаря,
Как Господа, не поминая всуе,
Кто доживет до февраля,
Письмо за пазуху засунет,
Какой весна на свете будет,
Но горец целит почтаря…
Всех сослуживцев адреса,
Наверное, он помнил с детства,
Как звонкий обод колеса,
На проволочном поводке,
Катясь под горочку, домой
Не мой отправился цинковый,
Сияет фиксой золотой
На крышке бархатом багровой
Овал медали, не родной
Страны, затерянной в пустыне,
Девятый день, как вал морской,
За ним в помин сороковины.
Отмечусь в книге прихожан
Фамилией родне известной,
Не трону налитый стакан,
Не чокаясь, не интересно,
Не виноватый, что был пуст
Почтовый тракт и сумка тоже,
У двойки два ноля, как груз,
Не донести, помочь прохожий
Возьмется, за руки, как друг,
В глаза посмотрит, прямо в душу,
Теперь ни строчки, и не вдруг
По переписке не нарушить…
Пиши разборчивей,
Пора,
Сниматься с бивака настала,
Как многоточие,
С утра
Не в голос птица прокричала,
Как очумевшая по свету,
Тебя не стало на земле,
Как мне себе простить за это
В короче марта феврале.
***
Я со страха пишу не стихи,
А последние откровения,
Замолить бы чужие грехи,
Сокровенные, преждевременно…
Безответственно шел почтальон,
То под пулями, то под авацией,
С адресатом не встретился он,
Он замерз на заброшенной станции…
Поезда здесь идут все в тупик,
Пассажиров там ждет крематорий,
А не сердце Мунковский крик,
Как меня позабыли в неволе…
Остановка, кому – кто – куда,
Добираются ко обетованной,
Говорил я тебе, ерунда,
Что одета ты в кофточке рваной…
Разлучить нас не сможет никто,
Полетим, как тогда, без оглядки,
Перешьешь мне чужое пальто,
В облаках наиграемся в прятки…
Вот тогда напишу я тебе,
Страх пройдет, остановишь мгновенье,
Преждевременно жить на земле,
Означает искать откровения…
***
Что пил Эрнест Хемингуэй?