Страница 3 из 5
О чем это говорит?
О том, что мы не знаем, каким станет наш мир через 20–30 лет. Может быть, нас снова заставят покрыть головы, опустить глаза – совсем иначе, но пока непонятно как. Тот, в чьих руках окажутся власть, оружие и деньги, установит новые правила и поведенческие нормы. Сегодня норма – ходить в кино, триста лет назад – ходить на казни, завтра будет что-то еще. Нормы устанавливают сильные. Слабые их исполняют. Изменившийся мир вполне может вернуться в одно из предыдущих состояний или перевернуться в новорожденное иное. Шансы примерно равны. В средние века на кострах инквизиции горели ведьмы, в середине прошлого века фашистская Германия понесла на костры книги. Кто знает, когда и по какому поводу запылают новые костры.
Примерно пять тысяч лет мужской мир и мужской склад ума главенствовал и назначал женщине место в мире. Она не могла быть свободной и вольнодумной. Но тектонические плиты сдвинулись, все пришли в замешательство – однозначность ориентиров потеряна. Между непорочностью и материнством образовалось пространство. У женщин появились собственные деньги, и вдруг оказалось, что в постиндустриальном обществе они могут все то же, что и мужчины. А кое-что даже и лучше. Начали размываться прежние гендерные роли: мужчина – кормилец, женщина – хранительница очага. Растерялись все: и мужчины, и женщины. Женское предназначение – кухня, церковь, дети – оказалось оспорено женщинами. Необходимость брать на себя ответственность за свою жизнь сегодня тоже женщинами оспорена: мы хотим равных прав и не равной ответственности. Пусть мужчина возьмет на себя ответственность за все, а я ни за что, или за то, что мне нравится и не мешает. Мы пришли туда, куда раньше были вхожи только мужчины: в самостоятельность, карьеру, бизнес, финансовый успех. Мы конкурировали с мужчинами и не провалили этот конкурс. Мужчины сдали позиции. Социум разделился и схватился в битве, где на одной стороне – требования запретить аборты, покрыть головы и вернуться к покорности судьбе и мужу, на другой – призыв «пересесть с иглы мужского одобрения на мужское лицо», на третьей – успешный успех, и где-то посередине – живые женщины, попробовавшие одно, другое, третье, и сказавшие себе: «Я не знаю, кто я и куда иду».
В памяти социума нет образа множества женщин, играющих мужские роли, как нет модели брака с самодостаточной женщиной и модели взаимодействия равного мужчины с равной женщиной. Это новая для социума игра. Ее правила пишутся на наших глазах в течение последних 2–3 десятилетий, тестируются, отменяются и пишутся заново.
Мы живем в смутные времена (VUCA[2]), когда нет утвержденной ролевой модели ни для чего из происходящего. Меняется все. Мы падаем в будущее, как в бездну, не имея опоры под ногами. Все что нам остается – создавать мосты и опоры из своих верований, надежд и судеб. Мы рождаем новые правила игры. Рождение чего-то нового – очень женская история, не так ли? На этот раз нам придется родить самих себя. Новые ролевые и поведенческие модели.
Укладывая себя в прокрустово ложе правил мужского мира, мы разрушаемся и перестаем чувствовать. Изумляет то, что в мире бизнеса мы с мужчинами меняемся ролями – здесь ценятся мужчины, которые могут чувствовать (мы знаем, как это – чуять нужное время, предвидеть будущее, слышать неслышимое и видеть невидимое). Чуйка позволяет ее обладателю обходить конкурентов, принимая неожиданные решения. От женщин же в мире бизнеса ждут логики и холодного разума. Не смешно ли, так меняться предписанными ролями, когда дело касается денег и серьезных решений?
Прежние женские роли нам тесны и заставляют тосковать о неисполненном. Едва ли не каждая вторая может сказать о себе: «Я забыла, как это – быть женщиной». Похоже, все мы, каждая по-своему, нуждаемся в том, чтобы из глубин нашей женской сути вырос манифест новой женственности, который скажет «да» чувственности, женской силе, природной женской магии и умению тонко ощущать дыхание мира. Похоже, что нам и придется его писать. Кто бы ни говорил через нас – Лилит или Ева – обе были непокорны и нарушали правила.
В природе и социуме мужчины до сих пор физически доминируют. Это значит, что их роль – сформировать устои и правила и принудить окружающих к исполнению. Власть в природе всегда удерживается агрессией. Но во времена резких изменений окружающей среды, модель, идеально приспособленная к функционированию в прежних условиях, оказывается не эффективной. Эффективной станет та, что наиболее релевантна новой среде.
Когда-то же вымерли динозавры! Климат изменился, и таким большим тушам просто не хватило еды. Их конструкция оказалась не приспособленной к новым условиям. Но в то же время, похолодание спровоцировало появление огромного и разнообразного класса теплокровных – млекопитающих. Гибкие и пластичные носители иных генов заполнили среду обитания, а заодно и двинули вперед эволюцию.
Эта ситуация очень напоминает сегодняшние экономические и социальные потрясения. Динозавр тысячелетней патриархальности отчаянно бьется за возможность выжить в меняющейся среде. Физическая сила и агрессия, что обеспечивали преимущество сотни лет, вдруг начали уступать место гибкости, адаптивности, умению договариваться и выживать в ситуации, когда за одно поколение сменились социальный строй и границы государств, пронеслись несколько экономических кризисов и накатил новый, который, как говорят сведущие в кризисах люди, будет не сравним по силе потрясения со всеми, что были раньше.
Те, кто веками формулировал и устанавливал удобные для себя правила, оказались в недоумении. Правила больше не соответствуют ситуации. Действительность регулярно опровергает прогнозы. Ключевое слово – непредсказуемость. Как в этой ситуации встать за штурвал, выправить судно и уверенно проложить курс? Капитан насупился, натянул козырек на глаза и чинно удалился в каюту – делайте, что хотите. И во многих ситуациях в семье и бизнесе к штурвалу встают женщины, просто, чтобы корабль не перевернулся. И, о боги, зачастую им удается что-то наладить. Ибо гибкость, умение действовать вопреки и адаптивность – это то, что спасает в переломные моменты. Когда вокруг бардак и хаос, вручите его женщине, она приберется. Или скажет: «Как-то скучно стало в этом раю. Может, по яблочку?»
Откуда возникла идея о том, что существа, исследующие мир и нарушающие запреты, могут быть счастливы в рамках установленных предписаний? Когда мы загнаны в правила и каноны, в требования забыть о зверином чутье и опираться исключительно на рассудок, мы проигрываем игру. А на кону у всех нас – единственная жизнь. Из-за игрового стола мы выходим, прижимая к груди узелок с отчаянием и тоской по несбывшемуся. Нас обязывают выбрать из двух вариантов. Присмотревшись к призам, мы понимаем, что делать выбор придется между «плохо» и «очень плохо». Предписания социума неумолимы, как и религиозные догматы. Это значит, что мною лично будет прожита чья-то чужая ровненькая, правильная, куцая жизнь. А моя – непонятная, кривая и яркая – так и окажется непрожитой. А я, того и гляди, в пенсионных конвульсиях начну на дочку/внучку натягивать свою драгоценную желанную непрожитую судьбу.
Тысячи и тысячи лет тому назад вся магическая сила принадлежала женщинам. Отголоски этого остались в мифологии пигмеев – их обошла цивилизация со всеми ее искажениями и подтасовками. И даже сейчас женщины в той культуре осознаются как опасные существа, обладающие доступом к природной неуправляемой силе. Не ее ли воплощала в себе Лилит? Не ее ли запрещали нам корпорации? Не она ли проходит алой нитью через мифы всех времен, манит и пугает нас самих? Интуитивно мы тоже ее опасаемся и чувствуем, что, если к ней достучаться, возможно, мы не справимся с управлением. Не исключено, что так и будет. Именно поэтому несколько тысяч лет нам запрещено в эти глубины заглядывать.
«Женщина в силе» имеет этот пропуск и доступ, и черпает силу из колодца. Просто «сильная женщина» черпает из себя, – изнашиваясь, теряя чувственность, становясь призрачным созданием, мечущимся между мужским и женским мирами. Часто этот образ передают нам наши матери и бабушки. Они приняли мужские роли не по собственному выбору. Им пришлось взвалить на плечи всю тяжесть и неустроенность жизни страны, кошмары и войны первой половины XX века. Современный социум добавляет к этому требование быть социально успешной и хорошей девочкой одновременно. Но так не бывает. Это взаимоисключающие вещи. Хорошая девочка управляема извне чужими мнениями. Карьера, бизнес, социальная и финансовая успешность создаются управлением изнутри, собственным чутьем и интуицией. Для того, чтобы решить эту задачу, надо выйти из привычных решений, лежащих в плоскости. Добавить переменные времени и создать живой, пульсирующий объем. И, о диво, – у него возникнет миллион непротиворечивых проекций на разные плоскости.
2
VUCA – акроним английских слов volatility (нестабильность), uncertainty (неопределенность), complexity (сложность) и ambiguity (неоднозначность). Впервые был использован в 1987 году для описания или анализа нестабильности, неопределенности, сложности и неоднозначности общих условий и ситуаций.