Страница 1 из 4

Результат. Бизнес-роман о том, как стать предпринимателем, заработать денег и не сойти с ума

Сенаторов Артем

Михаил Дашкиев, Артем Сенаторов

История, которая бы не случилась сама по себе

Океан Ответов в это время года был цвета местной ночи. Такой же темно-бурый, с бордовыми волнами, что плыли в обратном направлении, от берега – за горизонт. Стоя у самой кромки воды, девочка по имени Однажды смотрела вдаль, моргая по очереди то левым, то правым глазом. Ветер еле заметно колыхал ее кремовый сарафан и темно-русые волосы, что лежали на плечах, разделенные ровным пробором посередине. Она обеими руками обнимала черный терминал – прямоугольную коробку, на которой светлыми линиями обозначались контуры сооружений – возможных вариантов использования. Все десять пальцев на руках Однажды были увенчаны кольцами, вместе они образовывали градиент зеленого. От самого светло-салатового на мизинце левой руки до темно-болотного на мизинце правой.

– Ох как не вовремя, – девочка произнесла эти слова почти шепотом и покачала головой.

Виновато улыбнувшись, она бросила взгляд на коробку, которую держала в руках, и резким движением поставила ее на землю. Помедлив пару мгновений, Однажды отбежала на пару десятков шагов, забавно переставляя ноги, обутые в зеленые сандалии с закрытым мысом.

Через некоторое время черный терминал удвоился – из пространства выросла еще одна такая же коробка. Она появилась сверху. Потом еще одна справа, дальше слева и впереди – и так далее, со все возрастающей скоростью. Ветер начал подниматься, и девочке уже приходилось руками придерживать волосы, чтобы продолжать следить за происходящим.

Немного времени спустя конструкция доросла до размеров, когда уже можно было увидеть, что в итоге получается. Это полумост – навесное сооружение, оно протянулось от берега до горизонта. Наконец сборка была завершена – об этом возвестила смена цвета, конструкция в мгновение приняла белый окрас.

Глубоко вздохнув, девочка взошла на полумост и, опустив голову, побрела вдаль. Добравшись до обрыва конструкции – места, где уже не было видно берега, – она некоторое время постояла без движения. Наконец, пожав плечами, Однажды сняла с пальца самое темное кольцо и бросила его в бурую жидкость. Падая, украшение приобрело форму капли. Можно было увидеть, как эта капля не слилась с Океаном, а буквально «прошила» его, уйдя ко дну.

Спустя миг вода начала бурлить. Сначала чуть заметно, затем уже явно, образуя небольшие волны. Наконец, когда казалось, что она вот-вот закипит, все вдруг успокоилось. Штиль вернулся, и в месте, над которым стояла девочка, образовались губы. Они были сложены то ли в снисходительной улыбке, то ли в пренебрежительной ухмылке. Поначалу сохранялось молчание, затем губы его нарушили. Они звучали так, будто в унисон говорят одновременно два десятка человек. Мужчины и женщины, дети и старики, грубые и утонченные – все вместе. Словно говорил хор, в который брали всех подряд.

– Приветствую, сотрудник. Когда мы виделись в прошлый раз, тебе было велено рисовать.

Девочка дважды моргнула левым глазом.

– Есть причина, по которой я снова здесь, – прошептала Однажды, – и причина эта – «Фронтир № 12/284».

Океан лишь булькнул, выпустив на поверхность пару пузырей и давая тем самым понять, что гостья может продолжать.

– Отклонение по линии возможностей достигло четырех градусов. Это, как известно, предел для фронтира двенадцатого радиуса. Рекомендуется использовать компенсатор…

Последняя фраза прозвучала неуверенно, почти вопросительно. Океан ответил сразу:

– Вот поэтому, сотрудник Однажды, твой градиент до сих пор зеленый… – Капля жидкости «выпрыгнула» из Океана и упала на сандалию. – Это лишь линия возможностей. Или кому-то просто не терпится направить компенсатор?

Девочка топнула ногой, стряхивая каплю.

– Спасибо за напоминание. Но что мне делать? Просто ждать, когда градус выйдет за лимиты?

– Ничего не делать и наблюдать – не одно и то же. – Губы исполнили отдаленное подобие широкой улыбки. – И помни следующее. Возможность не означает, что ею воспользуются. Мы бесчисленное количество раз видели, как люди их просто не замечали. С чего ты взяла, что сейчас будет по-другому?

Глава 1

Будильник на телефоне звонил уже в третий раз. Не открывая глаз, Максим привычными движениями переставил его еще на 10 минут вперед. Тяжело вздохнув, он перевернулся на другой бок. Солнце только начинало пробиваться в его маленькую комнатушку ранними лучами, Макс прикрыл голову подушкой. Это был привычный утренний ритуал пробуждения, и процедура могла затянуться минут на 50. При этом каждый вечер строились серьезные планы на следующий день. И львиная их доля обычно приходилась как раз на утро. На сегодня, к примеру, в списке значилось:

а) встать в 5:30;

б) к зачету по «Технологии бумаги» выучить оставшиеся 30 билетов;

в) поискать работу на сайтах;

г) и еще пробежаться.

Ох уж эта пробежка. Само по себе это слово чуть ли не синоним здорового образа жизни. В кругу друзей Макса в какой-то момент даже стало модным объявлять, что вот, мол, начинаю бегать по утрам. Легкий способ получить одобрение знакомых, ничего не делая. Вот и Максим три недели назад во время посиделок с друзьями заявил, что «планирует начать бегать». В этот момент в шумной пивной, казалось, все на мгновение замерло от удивления. Приятели закивали головами: «Ну ты мужик, одобряем!»

Проблема заключалась в том, что каждое утро мозг предательски находил тысячу причин, почему нельзя следовать плану именно сегодня. На улице, кажется, собирается дождь, бег откладываем. Чего мокнуть-то? Даже собак в такую погоду не выгуливают, вот и я подожду лучшего момента. По поводу подготовки к зачету тут, в принципе, можно ничего не делать. Часть билетов выучена – этого должно хватить. НУ ДОЛЖНО ЖЕ МНЕ ПОВЕЗТИ, В КОНЦЕ-ТО КОНЦОВ! Работу новую искать – так это вообще в любое время реально начать. Короче, прямо сейчас можно поспать еще немного. За секунду до сна у Макса промелькнула в голове интересная мысль – мозг всегда давит на то, что дела нельзя выполнять прямо сейчас, а не вообще, в целом. То есть не приходит мысль, что «ты вообще никогда не будешь бегать». Оправдания всегда касаются именно текущего момента. Абстрактное «потом» оставалось прекрасным далеко, а реальное «сейчас» оставалось категорически против любых активностей.

В итоге юноша окончательно поднялся с кровати лишь в 9, через час после начала первой пары. И то – разбудил друг своим звонком. Тот без объяснения причин заявил, что нужно «все бросить и бежать в универ прямо сейчас». Почему, интересно? Да, это была «Технология бумаги» – предмет, где важна посещаемость. Ну и что с того? Четвертый курс – не время суетиться. Тем более что сегодня зачет и принимать его будут группами. Дело наверняка затянется до обеда включительно.

Не особо торопясь следовать совету друга и бежать со всех ног, Максим все же направился в сторону вуза. Поглядывая на свои новые желтые кроссовки (или, как он их сам называл, «лимоны»), он зашагал по городу вальяжной походкой, что подходила скорее прогулкам по Лазурному Берегу. На светофоре занялся любимым делом – разглядыванием машин. Вот эту я бы купил для поездок за город. А эта бы пригодилась девчонок катать. О, «крузак», ну тут просто закидывай друзей – и вперед, подальше из города. Эх, настанет же когда-нибудь мое время, куплю тачку, какую захочу! Пока же хватало только на кофе. Заглянул в ближайший фастфуд, чтобы взять с собой «гранд капучино».

Стоя в очереди, он думал о том, как много в мире несоответствий, которые никто не замечает. Вот сейчас, к примеру, у кассира на футболке было написано «Улыбнись!)». При этом на его лице, казалось, отразилась вся мировая скорбь. Сам Максим тоже был соткан из противоречий. Одно из них – хорошие оценки при плохой учебе. Он не был зубрилой или просто одаренным в плане освоения наук. Но природное обаяние вкупе с некоторой житейской мудростью и минимальным набором знаний почти всегда давали нужный результат. Другими словами, Макс никогда не отличался высокими отметками, но, с другой стороны, прошел все четыре курса своего пермского политеха без заметных «фейлов». К апрелю месяцу, когда на носу висели госэкзамены, он, в общем и целом, считался среди преподавателей «ровным» студентом. Чего нельзя было сказать о его лучшем друге Викторе, или, как его все называли, Витяне, который, казалось, все время балансировал на грани отчисления.