Система малой звезды

– Лифт на космогород, станция Гринот Стоур три, отправляется через четыре минуты, – раздался приятный женский голос со всех сторон. – Пассажиры, могу проследовать к лифту и приготовиться к посадке.

Суетливые роботы, выполнив свою работу, выехали из небольшой комнаты, давая возможность ожидающим людям войти внутрь.

Нам повезло, сегодня подняться наверх хотели немногие, только одна пожилая старушка, двое молодых людей, которых она донимала своими рассказами о внуке, работающем в городе наверху, уже целых пять минут, они с надеждой вошли в лифт и сильно расстроились, увидев, что она последовала за ними. Более того, ее тоненькие, синие от видневшихся повсюду вен руки, зачем-то стали рыться в старенькой сумочке. Я искренне посочувствовала молодым людям, когда эта милая женщина достала из нее увесистый фото альбом, чтоб не только рассказать о своей гордости, но и показать ее. В последний момент в лифт зашли еще трое мужчин в форме. Красный луч, опустившись с потолка, и сканирующий всех до самых пяток, исчез в полу. Затем двери закрылись, и слегка зашипев, пол под ногами дернулся, словно прижимая меня к себе, капсула отправилась в путь. Пожилая женщина присела на кресло, но ни на секунду не переставала говорить о своем внуке, пытаясь вовлечь в эту беседу всех присутствующих. Но мысли мои были далеки от этого места, как и Ретипа, боюсь, он был еще дальше, чем я. Руки его постоянно сжимались в кулаки до побелевших костяшек, с громким выдохом разжимались, раскрывшиеся пальцы стремились друг другу и, встретившись, словно пытаясь побороться, с силой надавливая друг на друга. Не одержав победы, ладони беспомощно опускались на перекладину, проходящую вдоль всей стены, а усталая голова крепко прижималась к холодному стеклу. Не дыша, Ретип закрыл глаза и улетел куда-то далеко от этого места, но потом снова выпрямился и крепко сжал кулаки.

Я не могла смотреть на его серое, измученное лицо, на глаза то и дело накатывали слезы, но я молчала, ведь даже не знала, как помочь и что сказать. Каждая минута этого пути все еще была невыносимой каторгой для нас.

Лифт поднялся над зданием, и со всех сторон показалось вечернее небо. Огромный красный Рутеус, проглядывал сквозь решетку космогорода, и едва касаясь верхушек высоток, скрывался за ними, уходя за горизонт, притягивая за собой ночь. Как только он скрылся за горизонтом, миллионы огней космогорода зажглись, чтоб осветить ночную планету, и дать возможность ее ночным жителям работать. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим последним спокойным и прекрасным мгновеньем. Внезапно лифт, сбросил скорость, и все вокруг потемнело, видимо мы въехали в шахту космогорода. Лифт замер совсем, затем затрясся, издал тихий шорох и, выпустив пар, раскрыл свои двери. Первыми из капсулы вылетели молодые люди, пытавшиеся скрыться от милой старушки, которая в свою очередь очень проворно зашагала за ними, даже не думая их отпускать. Затем вышли трое в форме.

– Ретип, – прошептала я, проводя открытой ладонью по его спине. Его голова устало отнялась от стекла и, повернувшись, он слегка кивнул.

– Пойдем, у нас много дел и мало времени, – низко и пусто сказал он, и уверенными шагами вышел прочь.

Мы редко путешествовали именно этим лифтом, ведь от центра космических полетов он был далеко, предстояло сесть на космический корабль и пролететь в нем. Еще несколько часов ожидания и мы наконец-то оказали на месте.

– Что теперь? – задала я вопрос, волнующий меня все время, проведенное в пути.

– Нужно попасть в центр космических полетов, там мы сможем выяснить, где искать Мейсена, и если нам очень повезет, может быть, он окажется там, – говорил Ретип, стоя под большим стеклянным куполом центрального зала, глядя на звезды.

– И у тебя есть план? – поинтересовалась я, не веря в успех подобной операции.

– Почти, – все еще глядя в открытое космическое пространство тихо сказал он. – Видишь вон ту дверь, – добавил он, указывая на большую металлическую дверь около сцены. – Космонавты вышли на сцену оттуда, вернувшись на Хейзу. Значит, и войти в центр можно там же.

– Но как, она наверняка закрыта на какие-нибудь специальные замки, да и система видео наблюдения не позволит нам незаметно проникнуть туда.

– Ты права, – подняв правую бровь и улыбнувшись, сказал Ретип. – Тогда давай станем заметными!

– Ретип!– опешила я, когда он быстрыми шагами направился к двери, и, дойдя до нее, стал стучать кулаком так сильно и громко, как только мог. Я побежала за ним, в надежде остановить, но в этот миг к нему подошли трое молодых людей в форме, которые ехали с нами в лифте.

– Что вам надо?– поинтересовался один. – Зачем вы это делаете?

Ретип только усмехнулся и в ответ, ударил молодого человека, совершенно неготового к такому повороту, по лицу.

Двое других резко подскочили к Ретипу и, скрутив его руки за спину стали удерживать. Я ринулась к нему, но не успела еще ничего сказать, как молодой человек, получивший увесистую оплеуху от моего брата, открыл дверь, приложив к ней запястье, и все четверо скрылись за ней, я в последнюю секунду успела поставить носок ботинка, чтоб она не закрылась, и чуть-чуть приоткрыв ее, просочилась внутрь. За этой огромной и тяжелой дверью простирался просторный светлый коридор, по которому трое уводили куда-то моего брата.

– Надеюсь, ты знаешь что делаешь! – прошептала я и, стараясь быть как можно тише, последовала за ними. По обе стороны коридора располагались двери, большинство из них были с окном в верхней части, поэтому каждый раз приближаясь к новой мне, приходилось пригибаться, чтоб никто из тех, кто находится в комнатах, меня не увидел. Внезапно за очередной из дверей раздался звук шагов, и я увидела сквозь стекло, как мужчина направляется к выходу и, дойдя до двери, он протянул руку, чтоб открыть ее, но кто-то вдруг его окликнул. Я замерла, и судорожно искала глазами, куда можно деться. Ретип с его тюремщиками скрылись за углом коридора, а передо мной была глухая дверь без окон. Присев еще ниже, я подошла к ней и, дернув ручку слегка приоткрыла. Она поддалась, и к моему великому счастью, здесь никого не было. Плотно закрыв ее, я сползла по стене, пытаясь унять гул в груди и хотя бы немного замедлить быстро бьющееся сердце. Комнатка оказалась небольшой, без окон, только с одной дверью, к которой как к спасательному кругу, прислонившись, сидела я. Видимо это была кладовая и раздевалка в одном лице. Справа стояли полки с различными пластиковыми бутылями, напоминающие моющие средства, так же на полках аккуратно сложено лежали полотенца и чуть выше белые халаты. По центру комнаты и по левой ее стороне стояли шкафчики, а за ними еще одна дверь, которую я не увидела сначала. За ней что-то зашумело, как будто упало на пол.

– Вот, вселенское бедствие!– возмутился низкий мужской голос за дверью, – хорошо хоть не разбил, – добавил он, и дверь слегка приоткрылась. Похожий грохот раздался снова. – Черная дыра тебе под кожу, да сколько можно! И кто только придумал эти скользкие банки!!!– продолжил возмущаться неизвестный мужской голос.

Не зная, что делать, я вскочила с места и села спиной к шкафчикам, стоявшим по центру комнаты, с противоположной стороны от открытой двери. Я не видела того, что было за моей спиной, но слышала, как дверь открылась, и босые ноги смешно шлепали по полу, обойдя шкафы, шаги направлялись к стеллажу справа от меня. Стараясь не шуметь, я двинулась влево, пытаясь скрыться от незнакомца за шкафами, но не успела, он слишком близко подошёл к стеллажу. Замотанный в полотенце, он поставил маленькую баночку на край полки, затем стянув с себя полотенце и оставшись абсолютно раздетым, бросил его в корзину для грязного белья. Затем потянулся за халатом, и локтем задел баночку, которую перед этим бережно поставил. Она с грохотом рухнула на пол и разбилась, а по полу потекло что-то зеленое и густое.

– Черная дыра тебе под кожу!– выдохнул он, хватая из корзины полотенце и кидая на растекающуюся массу. Я воспользовалась мгновением, и проскользнула за шкаф, так чтобы он меня не увидел. В коридоре послышались еще шаги, приближающиеся к этой двери, я замерла, и не знаю, как смогла, но упала на пол и перекатилась под шкаф, считая удары своего громко бьющегося сердца. Казалось оно, так громко отбивает свой ритм, что вся комната наполнилась этим звуком.