Тайны расстрельного приговора

Боронин оторвался от бумаг. Максинов заговорил о серьёзных вопросах, оценивая работу милиции по охране рыбных запасов. Сыпал цифирью: сколько задерживается расхитителей и браконьеров, сколько изымается тонн рыбы и икры…

– А икру-то куда деваете? – перебил секретарь и напрягся.

Генерал оживился: «Слушают его всё же в ставшем неуютном кабинете», – но почему-то побледнел, что не скрылось от секретаря.

– Вы же знаете, Леонид Александрович! – продолжал генерал как можно непосредственней и с явной обидой. – Из-за того, что столичные санитарные службы не дают заключений о возможности реализации изъятой икры населению, уничтожают её мои ребята. Сколько тонн за сезон губим! И никто ответственности на себя не берёт дать разрешение продавать её в магазинах! Перестраховщики чёртовы! Головы бы им оторвать!

– Что так?

– Мои ребята в один голос твердят, что икра хорошая. Вполне съедобная. Браконьеры ею торгуют. И население наше, и туристы московские пользуются, ни один не умер, не заболел. Ну пронесёт того или другого иной раз. Так у нас понос и дизентерия сплошь и рядом. До сих пор водопроводов в отдалённых районах как не было, так и нет…

– Ты о своих проблемах больше бы беспокоился, – тихо, но жёстко осадил говоруна секретарь. – Обком партии и облисполком решают эту задачу, и население отдалённых мест области скоро забудет о временных неудобствах.

– Виноват, Леонид Александрович! – опомнился Максинов. – Увлёкся. Санитарная служба проклятущая в башке сидит, не поддаётся на уговоры. А икру губят.

– Уверен, что уничтожают её твои хитроумные работнички?

– Актируют. Всё, как положено. Комиссионно оформляют с понятыми и с теми же санитарными врачами. Без их заключения ни-ни! Закапывают в землю подальше от населённых пунктов. Жгут. Да я же вам докладывал, – генерал забеспокоился.

– И жгут даже? – не заметил его замешательства секретарь.

– В печах.

– Горит?

– Кто?

– Икра-то?

– Ещё как!

– Проверял?

– Не понял? – опешил генерал.

– Проверял, говорю, икру действительно твои работники уничтожают?

– Нет, – растерялся генерал.

– Проверь. Тогда знать будешь. Сними на фотоплёнку, а потом доложишь, – голос Боронина бил в самое сердце генерала. – А то опередят тебя.

Максинов позеленел, обмяк на стуле:

– А вам откуда известно, Леонид Александрович, о проверке?

– Не дремлем.

– Мне на днях доверенный человек из главка сообщил, – мямлил Максинов, потерявшись, – а вам, оказывается, давно всё известно…

– Голову не ломай попусту, – перебил Боронин, – откуда, да почему? Тебе какая разница? Выкладывай, зачем пришёл?

– Ну как же, Леонид Александрович… – заёрзал на стуле Максинов. – У меня оперативная информация. Я толком-то ничего и не знаю. Источник доложил, что послана в область проверка. Тьфу! Что я говорю! Может, в другой кабинет перейдём, Леонид Александрович…

– Что?

– Удобно ли у вас в кабинете?.. О таких вещах?

– Вот она милицейская душа! – выругался Боронин. – Себе давно верить перестал и нас подозреваешь! Нет прослушки у меня в обкоме партии! Не было и нет!

– Я не сомневался, Леонид Александрович, – смутился генерал. – Я так… Насчёт иной… свободной обстановки…

– Какая ещё тебе иная обстановка понадобилась! Ты чего мелешь? – Боронин сорвался, хотя никогда не позволял истерик, наоборот, все знали, чем пуще был его гнев, тем тише становился голос. Ужасные слова провинившемуся: «Сдай партийный билет», – он произносил почти шёпотом, в мёртвой тишине. И все цепенели.

Бледный генерал подскочил на ноги, а Боронин вцепился обеими руками в стол так, что выступили жилы.

– Виноват, товарищ первый секретарь обкома партии! – почти выкрикнул генерал. – Неправильно выразился.

– Совсем свихнулся, – после длительной паузы, встав и отходя к окну, буркнул Боронин. – Забываешь, где находишься.

– Виноват, товарищ первый секретарь!

– Что заладил одно и то же?.. Садись… Продолжай… Откуда, говоришь, весть?

– Из ведомства Андропова, – заёрзал на стуле тот. – По старым каналам.

– Не будет у тебя скоро никаких каналов. Ни старых, ни новых, – резко оборвал его Боронин. – Андропов – это тебе не Семичастный, про пустые проверки, заканчивающиеся показушными хвалебными рапортами да застольными пьянками, забудь! И на меня не надейся. Другие люди в главк пришли, в ЦК партии тоже ералаш, да и не собираюсь я твоих шельмецов защищать!..

Генерал не поднимал опущенной головы, лишь скрежетал зубами.

– Ну как же, Леонид Александрович, – едва выдавил он. – А Думенков? Иван в Москве позиции имеет…

– Забудь про Ивана. Андропов и носа не даст ему сунуть в эти дела. Тем более сейчас, когда завязалась эта катавасия. Про операцию «Океан» наслышан?

Генерал вытянулся, качнув головой.

– На личный контроль Андропов взял и расследование дела на заворовавшегося директора нашего рыбзавода! – топнул секретарь ногой. – Я в дурацкой ситуации оказался: партбюро назначил, готовился сам лишить партбилета прохвоста, а Андропов опередил, в каталажку его законопатил вместе с партбилетом. Дал понять, что обрубит руки всем, кто защищать вздумает или дорогу перебегать. Когда это было, чтобы арестовывали таких людей с партбилетом в кармане?! Будь ты трижды чекист?.. А ты на Ивана в Москве надеешься… он же хозяйственник… путёвку тебе за границу достать сможет, а в остальном… – Боронин вяло махнул рукой. – Поезд ушёл. Ты лучше откройся, чего сам перепугался?.. Что натворил, генерал?

– Проверка секретная, Леонид Александрович.

– А какой же ей быть?

– Ну… Никто ничего в нашем министерстве толком не знает.

– Ещё бы! Станет Андропов докладывать Щёлокову?.. Так и скажет, что полез дерьмо выгребать у его подчинённых? Ну, ты, брат, фантазёр, оказывается! Или идеалист? Проверься у своих лекарей, – и опять махнул рукой. – Впрочем, у них правды не найти, у тебя там все – кто брат, кто сват…

– Виноват, Леонид Александрович, – буркнул генерал. – Разберусь.

– Поздно разбираться. В другом месте пожар, а ты не заешь, где и как тушить.

Максинов подавленно переминался с ноги на ногу.

– Сядь, – скомандовал секретарь. – Что конкретно известно о проверке? От кого?

Максинов замялся, опустил бегающие глаза.

– Говори, говори. Я сравню со своими данными. Ты же понял, что мне звоночек тоже был, но не из деревни Сукино.

– По распоряжению Андропова сформирована специальная бригада отборных чекистов, – неуверенно начал генерал. – Их задача внедриться в милицейские подразделения и выявить лиц, связанных с расхитителями рыбы ценных пород и чёрной икры.

– Давно пора. С коррупцией только так.

– Мелкие их группы отправятся контролировать провоз икры теплоходами и поездами…

– Облава настоящая! – хмуро поёжился секретарь, словно его обдало холодным ветром.

– Свои на своих пошли! – взвизгнул генерал. – Это же война начнётся!

– Заблуждаешься, – хмыкнул секретарь. – Андропов давно объявил войну вашему министру. Пощады не ждите. И ты забыл, что ваши балбесы сами начали, вспомни – на железной дороге майора КГБ отправили на тот свет. Кто ж такое простит?

– По пьянке там всё получилось, да и сурово наказал всех министр, – оправдываясь, затараторил генерал.

– Ложь! – ударил ладошкой по столу секретарь обкома. – Всё к тому шло, распустил Щёлоков вашу братию и вы хорошо это знаете. Чуткие носы у крыс! – Боронин поморщился и резко сменил тему. – Ты мне скажи, были какие-то происшествия на туристических теплоходах?.. Задержания с икрой в поездах?..

– Такого добра хватает, – уныло опустил глаза генерал. – Десятки задержаний за сутки только на поездах.

– Икра?

– И рыба, и икра.

– А на реке?

– Здесь больше, но недавно случай был, – запнулся генерал. – Не успел вам доложить. Пропал пассажир с теплохода на подходе к городу, а чрез несколько дней его труп обнаружили близ острова Безымянный.

– Это ж дикий пляж, – возразил Боронин. – Никак до него руки не доходят, а ведь там весь город, считай, купается.