Страница 10 из 18
Поужинав, Первинок выставил сторожевое охранение, а остальным разрешил спать.
Перед рассветом на лагерь откуда-то с запада дохнуло волной теплого влажного воздуха, такого густого, что дышать стало тяжело. В воздухе над костром мелким бисером блеснули невесомые капли тумана, а дальше все поглотила молочная темнота.
Тлеющий огонь в костре приобрел темно-красный оттенок и зачадил низким полынным дымом.
Спавшие вокруг костра люди начали кашлять и шевелиться.
Проснувшись, Первинок окинул взглядом вокруг. Не заметив сторожей, подал голос:
– Эй, сторожа! Кто там спит?
– Ни-ни! – послышался голос, и в темноте проявилась фигура с копьем.
Первинок встал. Поправив одежду, он присел к костру ближе.
Вой подошел ближе.
– Спокойно было? – спросил Первинок.
– Спокойно.
– А кони? Не растеряли? В таком тумане умучишься их искать.
– Та рядом они. Их Цветан сторожит, – сказал вой, и словно подтверждая его слова, недалеко послышалось лошадиное фырканье.
Первинок подкинул в костер веток. Ветки пыхнули дымком, влага с поверхности дерева испарилась, и огонь начал разгораться.
Показалось, что стало светлее.
– Скоро рассвет, – проговорил Первинок и громко – звук голоса прогремел, словно набатный колокол, – приказал:
– Хватит спать!
Пока завтракали, стало видно, что утренний ветер согнал туман с возвышенности, на которой расположился Первинок со своим отрядом.
Небо было чистым и светилось лазурью. Низкое тусклое солнце клубилось словно живое, оттенками красного – из яркого рябинового цвета плавно перетекало в перезрелую вишню и обратно.
– Пора собираться в дорогу, – сказал Первинок, и вои, быстро закончив с завтраком, пошли ловить коней.
Первинку привел коня Цветан.
Когда Первинок садился на коня, Цветан заметил:
– Ночью, похоже, кто-то ходил по низине.
– С чего это ты взял? – удивился Первинок. – Ведь в тумане ничего не видно.
– Чужая лошадь ржала.
– Может, тарпан?
– Не-е. Я любую лошадь по голосу могу узнать.
– Ладно, – сказал Первинок. – Сейчас спустимся вниз и посмотрим, кто это там ночью блукал.
Спустившись с холма, через несколько минут они въехали в туман. Туман держался над землей слоеным пирогом, совершенно не касаясь ее.
Под туманом листья и трава были усеяны густой росой.
Маленькие и большие слезинки сверкали в слабых лучах солнца, пробивавшихся сквозь разорванные утренним сквозняком окна в тумане, словно драгоценные алмазы.
Серебристую поверхность рассекала темная полоса. Низкая трава была примята и покрыта комками грязи, выбитыми из влажной земли конскими копытами.
– Тут дорога, – сказал Цветан. – Ночью проехало десятка три верхом…
Первинок понял его – след оставил небольшой отряд. И так как отряд шел ночью, то очевидно было, что намерения у этих людей были не самые добрые.
Дороги находились под защитой аланов, однако ночью жизнь на дорогах прекращалась.
Горы заселяло множество мелких народов. У оторванных от цивилизации племен нравы были дикие. Горы давали безопасность, но мало пищи, поэтому горцы активно промышляли разбоем.
Горцы были крайне жестоки: выследив неосторожных путников, они безжалостно убивали их.
Впрочем, на дороге любые вооруженные люди несут потенциальную опасность.
– И куда же они так спешили? – вслух задал вопрос Первинок.
Цветан слез с коня и наклонился над следом. Потрогал пальцем. Пожевал губами. Закончив осмотр, поднял голову и доложил:
– Тут есть еще один след. Сухой. С вечера прошел обоз. Две повозки. Скорее всего, это были купцы. А эти, что на конях, шли позже, уже по росе. Шли весьма шибко. Похоже, разбойники искали купцов.
– Н-да… – задумчиво проговорил Первинок. – Кто-то вечером тоже заблудился. Купцы, поняв, что заблудились, наверняка на ночь остановились где-либо недалеко. Так что эти, на конях, настигли их еще до рассвета.
Он бросил взгляд на Цветана, который снова влез на коня.
– Однако надо бы посмотреть…
– Я слётаю?
– Ага! Погоди, – сказал Первинок и поднял руку. – Пикша, подъедь-ка ко мне.
Один из воев подъехал ближе.
– С Пикшей поедешь, – распорядился Первинок. – Я хочу посмотреть, на кого напали воры. Разделяться не будем. Но ты, Цветан, с Пикшей иди по следу впереди. Только осторожно – чтобы не спугнуть воров. А мы пойдем следом за вами.
Цветан и Пикша тронули бока коней и двинулись вперед. Пикша – шагах в десяти впереди. Цветан – сзади. Двигались они медленно. Если гнать опрометью, то недолго нарваться и на противника. Это были разумные меры безопасности в разведке.
Цветан и Пикша проехали немного вперед. Пикшу, ехавшего впереди, скрыл туман, но Цветана было хоть и смутно, но видно.
Они немного проехали, и дорога подошла к лесу и нырнула в него.
Пикша остановился. Цветан подъехал.
Над узкой дорогой нависали ветви деревьев, отчего дорога словно уходила в темную пещеру. Лес по обочинам был завален буреломом.
Здесь тумана было меньше.
Дорога была явно малопроезжая. Заросшие травой, неглубокие колеи были полны дождевой, плохо пахнущей водой. В коричневой воде плавала разная дрянь: личинки комаров, взрослыми голодными особями которых лес изобиловал; дохлые мыши и белые, словно грязные снежные хлопья, поденки.
На мокрой дороге виднелась свежая колея и лошадиные следы. В некоторых местах виднелись и человеческие следы – след был от сапог.
Пикша посмотрел на Цветана:
– Ну что – едем дальше?
Цветан сдвинул шапку и почесал голову. Он огляделся по сторонам.
Суетливые белки, собиравшие еловые шишки на зимний запас, неожиданно наткнувшись на чудных существ, каких они почти никогда не видели, столбенели на ветках. Но, видя, что вреда от этих новоявленных обитателей леса им никакого не предвидится и они не посягают ни на лакомые шишки, ни на жизнь самих белок, в задумчивости, сидя на верхушках елей, наблюдали за ними и что-то зацокали на своем беличьем языке.
– Похоже, в лесу какая-то деревушка, – сказал Цветан и задал риторический вопрос: – Но чего купцам делать там?
– Держались дороги – дорога всегда ведет к человеческому жилью, – а по темноте и туману не заметили, как вошли в лес, – выдвинул версию случившегося Пикша.
Пока они рассуждали, подъехал Первинок.
– И чего остановились? – негодующим тоном задал он вопрос.
– Дорога уходит в лес, – сказал Цветан. – Как бы совсем не увела от тракта.
– Дорога есть – по ней и вернемся назад, – сказал Первинок.
– Тогда – вперед? – спросил Цветан.
– Вперед.
Пикша осторожно двинулся.
Через пару сотен шагов начался подлесок – признак приближающейся поляны или болота. Пикша пригнулся к спине коня. Затем остановился, прислушиваясь.
Цветан подъехал к нему.
– Что?
Пикша поднял ладонь, давая знак к тишине.
Цветан прислушался.
Где-то далеко в лесу рассыпался барабанной дробью дятел-работяга. Звонко шелестели, движимые легким ветерком, листья на верхушках кустов и деревьев. Где-то по-человечески застонала древняя, сломавшаяся под внезапным порывом ветра осина.
Вдруг ему почудился странный звук: тихо, как будто из-под земли, донесся детский всхлип.
– Дальше надо пешком, – тихо прошептал Пикша.
Цветан кивнул головой.
Пикша передал ему поводья, соскользнул с коня и опустился в сухой папоротник на земле.
По-пластунски он прополз еще с сотню шагов и оказался на краю поляны. Прячась в густой сухой траве, он наблюдал.
Поляну ограждал вал, по которому шел высокий забор из толстых бревен, заостренных сверху.
На сооружение такой стены требовалось много усилий и времени. Но жители не жалели этого – безопасность важнее.
Люди боялись не столько диких четвероногих зверей, из которых самыми опасными были волки: умные, хитрые и безжалостные твари, ненавидевшие людей больше, чем своих вечных соперников, медведей, – сколько других, самых злобных и коварных зверей – двуногих.