Дверь

Детство неспешно перетекло в школьные годы. Это были светлые времена. Мальчик рос, развивался, активно интересовался музыкой и литературой, пытался придумывать затейливые приключенческие романы и, конечно же, стихи, которые он посвящал любимой маме, любимому папе, лесу, животным, друзьям и всему тому, что видел вокруг. При этом по математике получал одни пятёрки и ещё очень любил занятия по физкультуре.

Однажды, отдыхая с мамой и папой в деревне, он забрался на чердак, на котором находилось множество разнообразных, старинных и не очень предметов: покосившиеся шкафы, столы и стулья, недосчитывающиеся одной или более ножек, мутные, запылившиеся от времени зеркала, швейная машина, одежда, ну и, конечно, множество пожелтевших от времени книжек. Некоторые из них были совсем порванными, и их практически невозможно было прочитать, а некоторые выглядели очень даже неплохо. Одной из таких книжек был сборник стихотворений неизвестного автора. К сожалению, оторвалась обложка и заглавные страницы. Однако сами стихотворения были просто чудесными, сразу проникли в душу маленького мальчика и остались там навсегда. Мальчику всегда казалось, что чей-то удивительный голос, страница за страницей, как будто бы с неба читает произведения этой удивительной книги.

Маме на работе часто давали путёвки, и она вместе с сыном часто ездила по различным городам любимой Родины. Это были и старинные города со множеством архитектурных достопримечательностей, и новые, современные города, построенные доблестными советскими новаторами и первопроходцами Урала и Сибири, Поволжья и Подмосковья.

Время летело быстро. Вот уже и старшие классы школы. Ещё совсем немного, и нужно уже было думать о сдаче выпускных экзаменов. В жизни мальчика появилась удивительная, нежная девушка, которая училась в параллельном классе и с которой ему с некоторого времени стало интересно общаться и встречаться после занятий в школе. От неё пахло весенней свежестью и полевыми цветами, а руки были бархатистыми и напоминали мальчику мамино платье, в котором она забирала его из родильного дома. Говорить с ней было удивительно легко и интересно, а глаза её всегда были наполнены добротой и лучезарным светом. Часто они бродили, взявшись за руки, по очаровательнейшим аллеям городских парков и в пригородах…

Затем мальчик вступил в комсомол, появились неприязни и конфликты со сверстниками, первые недовольства маминым и папиным воспитанием, желание проявлять себя. Пришла осень. Косые ливни ударили по разорванным асфальтовым мостовым громыхающим водяным потоком. Небеса окунулись в свинец. Карканье ворон проникало под исподнее и, казалось, вырывало наружу общее неспокойствие и короткий хмельной всплеск. Уже не девушка с ароматом весны, а другая подруга стала мальчику законной женой, когда им исполнилось по восемнадцать. Институт диктовал свои условия. Было тяжело. Помогали комсомольские связи. Улыбающиеся друзья по ячейке носили под рубахой жёсткий душевный кинжал. Курс за курсом лопались представления и взгляды. Изредка мальчик доставал с полки томик стихов, который когда-то давно нашёл на чердаке в любимой деревне.

Приближался сорок первый год.

Молоденький лейтенант, отстреливаясь, уходил всё дальше и дальше от центра, всё ниже и ниже становилась городская застройка, всё меньше и меньше оставалось сил и патронов в автомате. Перебежав через ветхий мостик над шумящей речкой, он увидел в непосредственной близости небольшой сарай с открытой настежь дверью. Сознавая, что никаких шансов на продолжение боя у него нет, он резко рванул в сторону, забежал в помещение, пересёк небольшую комнату и увидел в конце ещё одну дверь, большую и мощную, с огромным железным запором. Лейтенант нырнул в небольшую каморку и задвинул засов. Уже совсем рядом раздавался топот преследовавших его немцев. Слышно было, что некоторое время они находились в замешательстве, видимо, размышляя, куда так неожиданно мог деться беглец, но после решение было принято, и лейтенант услышал топот людей, входящих в помещение сарая. Совершенно неожиданно для себя он обнаружил, что рубашка его измазана кровью, которая текла из крупной раны в области живота. Наскоро перевязав её обрывком рукава, лейтенант вдруг почувствовал, что голова его наливается свинцом, а глаза смыкаются с неистовой силой. Он присел на клочок подмокшего сена. В окошко справа врывался прохладный воздух и отсветы красных языков пламени. Вспомнилось детство, деревня, пропитанный августовской романтикой лёгкий воздух. Он с папой и мамой гулял на окраине села. Окраина села представляла из себя пологий холм с чередой желтоватых песчаных дорожек, разбегающихся вниз по бесконечному ковру зеленеющих, желтеющих, оранжевеющих и краснеющих полей и опушек лесов. Лес мягким контуром пересекал пространство, внося в очаровательный пейзаж законченность и целостность. Блестела и переливалась гладь совхозной плотины. Вдалеке слышались резкие и бодрые выкрики местных пастухов. Приближалось стадо.