Страница 6 из 9
– Черти – виват морякам!
Нептун обнял командира.
– Ба! Да это же мой старый знакомый! Приветствую тебя в своих владениях, прости, не признал сразу. Встречались мы неоднократно, и многие из твоего экипажа мне знакомы. Знаю, не устрашился ты ни штормов, ни ураганов, и уберег свое судно от многих напастей, и людей своих в обиду не дал! Такому моряку я всегда рад, виват командиру!
Черти, измазанные отработкой, с рожками на голове, в набедренных повязках, запрыгали и заголосили:
– Виват! Виват! Виват!
– Но по традиции должен я устроить тебе испытание. Готов ли ты перерубить канат, что экватор собой означает?!
Черти поднесли Ярину канат и деревянный топор.
Он повертел его в руках, потрогал пальцем «лезвие».
– А не найдется ли у тебя, владыка, топора поострее, чтоб закончить это дело и начать праздновать? Проси взамен чего хочешь!
– Все я знаю, все видел, но одной вещи не пробовал. Говорят, в землях ваших далеких из воды да из зерен хлебных умеют живую воду изготавливать. Не богат ли ты, часом, таким нектаром божественным?
– С превеликой радостью, владыка! Окажи честь, прими сей скромный дар!
Командир протянул Нептуну литровую бутылку «Столичной». Тот передал водку виночерпию, черти вручили Ярину остро отточенный топор. Он размахнулся так, что слетела фуражка, и с первого раза разрубил канат. Черти пустились в пляс.
– Удачи тебе, командир! Попутного ветра и семь футов под килем! А с теми, кто здесь в первый раз, я еще побеседую!
Нептун и Ярин сели в украшенные морскими звездами, ракушками и водорослями кресла, свита разместилась вокруг них. Черти начали кричалку:
Звездочет поправил на голове колпак, развернул свиток с фамилиями тех, кто пересекал экватор в первый раз, и начал читать:
– Моторист 2 класса Федюкин!
Черти бросились ловить пытавшегося удрать молодого моториста. Волоком притащили и засунули в чистилище – брезентовую трубу, измазанную внутри сажей и отработкой.
Из чистилища он вылез чумазым до неузнаваемости. Черти подхватили его и бросили в купель. После чего главный черт шлепнул ему меж лопаток печать с трезубцем, а Нептун под общие овации выдал охранную грамоту – диплом в честь перехода экватора.
Звездочет безжалостно продолжал:
– Инженер-метеоролог Кобылкина!
Черти взяли под руки не сопротивлявшуюся, морально надломленную пышнотелую тетку. Она выставила вперед специально припасенную для этого случая бутылочку коньяка.
– Возьмите выкуп!
Черти отдали коньяк виночерпию, он покрутил бутылку в руках и взглянул через нее на свет.
– Не ведаю, что это за напиток такой. В чистилище ее!
После чистилища и купели, перемазанная, мокрая, она стояла на четвереньках и растерянно озиралась. Платье у нее задралось на спину, главный черт не удержался (тут уж никто бы не удержался) и влепил печать царя морей на толстый, дебелый зад инженера-метеоролога.
Левое полужопие с изображением трезубца колыхалось, как новогодний холодец.
С дипломом в руках, потерявшая веру в людей и совершенно растерянная, она подошла к заму.
– Как же так, я же им выкуп дала!
Зам смущенно отвел глаза.
– А что с них возьмешь, голубушка, это ж черти.
Потом еще десятка полтора человек протащили через чистилище. «Крещеные» Нептуном отмывались в душе, остальные веселились как могли. Праздник удался!
Не отдыхалось только морским геологам. Решили они взять пробу грунта в Золотой точке. Вокруг них изголодавшимся оводом вился особист, ему казался очень подозрительным такой трудовой порыв на фоне всеобщего гулянья, и он поделился сомнением с командиром.
Ярин попытался объяснить ему значимость события:
– Ну ты даешь! Для геолога грунт из Золотой точки – это как для скрипача скрипка Страдивари!
Поза и взгляд особиста говорили о том, что объяснение его не впечатлило. Ярин поскреб пятерней затылок.
– Как бы тебе пояснить? Ну, это как для тебя наган Дзержинского.
У особиста глаза полезли на лоб.
– Что, все так серьезно?!
Геологи провозились больше трех часов. Наконец керн был на палубе, особист растолкал локтями любопытствующих.
– Тьфу ты! Глина как глина, ничего золотого в ней нет.
Посмотрел на счастливых геологов как на юродивых и еще раз сплюнул.
Те проводили его взглядом, каким провожают неизлечимо больного на операцию с исходом 50 на 50.
В 00 часов дали ход, командир обошел судно – на вахте все бодрые, свежие, делом заняты, как будто и не было никакого праздника, а в море по-другому и быть не может.
Утром встали на якорь на рейде Луанды. На якорной стоянке никого, кроме наших судов. Океан спокойный, дымка, температура воды 29 градусов.
Начали пополнение запасов топлива и воды. Шипшандлер приволок полную баржу свежих овощей и фруктов.
На берег практически никто не сошел, нечего там делать, в этой вечно воюющей нищей стране.
Заход прошел быстро и неинтересно. Ну а теперь без остановок строго на юг, к Антарктиде.
«Furious Fifties»
Неформальные названия широт сложились у моряков еще в те романтичные времена, когда на морях господствовал парус и паровые машины еще не заволакивали дымом горизонт. Например, в 30 градусах к северу от экватора широты изобилуют слабыми ветрами и штилевой погодой, и из-за длительных задержек остро ощущался дефицит воды и продовольствия. Моряки были вынуждены сбрасывать за борт лошадей, отсюда и название – «лошадиные широты».
Название 40-х широт Южного полушария, для которых характерны сильные западные ветры и частые штормы, – «ревущие сороковые».
Пояс между 50-й и 60-й широтой неподалеку от берегов Антарктиды за свою злонравность получил имя «неистовые пятидесятые». В те времена бесспорными фаворитами морей были англичане, и названия, естественно, звучали на их языке – «furious fifties». Иногда эти широты называют «воющими».
Полярные восточные ветры начинаются на 60-х, которые прозвали «пронзительными шестидесятыми».
На планете есть немало мест, где возникают ветры с дикими скоростями (тайфуны, торнадо), но все они очень скоротечны. На Земле есть только одно место, где ветрено постоянно, – это Южный океан, и если спросить бывалых моряков о самых штормовых местах, то они уверенно укажут именно на него.
Позади Золотая точка и Новый год, и то и другое отмечено с размахом. Распределилась и сфера деятельности судов, нагруженный адмиралами с пресс-группой «Адмирал Владимирский» гордо нес советский флаг по морям и океанам, а «Фаддей Беллинсгаузен», который начальник гидрографии в шутку называл «корабль усатых лейтенантов», пахал как ломовая лошадь.
«Ревущие сороковые» проскочили с попутными работами, «неистовые пятидесятые» встретили свинцовым небом и горбатым морем. «Адмирал Владимирский» пошел дальше на юг выполнять почетную миссию «открытия» Антарктиды, а «Фаддей Беллинсгаузен» остался работать на гидрологическом полигоне.
Все нормальные моряки стараются как можно быстрее проскочить эти неспокойные места, а у гидрографов все не как у людей. Тут философия совсем иная: если для судоводителя посадка на мель – это навигационное происшествие, то для гидрографа – открытие.
Предстоящая постановка многосуточной автономной буйковой станции и производство разовых гидрологических станций в штормовых условиях дело не из приятных – ни поспать тебе, ни пожрать спокойно, ни работу сделать как надо.