Страница 3 из 9
Сразу вспомнилась «картина маслом». Лето, захожу в электричку вслед за молодым парнем. Он внимательно смотрел на сидящих девушек. Остановился рядом с одной из них и глядел как бы из-за её спины на телефон в её руках. Я прошел дальше и поглядел на него. Лицо в прыщах, невзрачный. Он неотрывно смотрел в вырез платья, где явно выделялись полные груди. Было видно, что он сглатывал слюну. Рядом стоящие мужики улыбались, Девушка, почувствовав неладное, оглянулась и упёрлась в его взгляд. С отвращением она поправила платье. Он сразу пошел в другой вагон. Несколько раз я видел его за таким занятием. Женщины его приметили и встречали злобным взглядом. Потом он исчез с поля зрения. Заполненные до отказа электрички – это Клондайк для писателя, художника, актёра.
Опубликовано большое количество способов обольщения девушек, проводятся разнообразные мастер-классы, шоу и т. д. Делаются всевозможные ставки, на то, кто быстрее познакомится и добьётся нужного (вы знаете, о чём я пишу) результата. Однако вернёмся к своим, так сказать, «баранам».
Как ни странно, Лена сразу пошла на контакт. Начался процесс притирки желаний. Выяснилось следующее. Содержатель (он же любовник на протяжении пяти лет), полковник в запасе, оформил путёвку, но сам не смог приехать. Богатенького буратино не нашла, ещё не сезон. Остальные хотели бы получить доступ к телу почти бесплатно, но их ждал облом.
В первый же день познакомилась с местным донжуаном, таксистом. Рано утром он её отвозит к Долине роз, конечно, не бесплатно, но ей нужно общение, а не случка, поэтому она была рада мне. За три дня мы разрешили все вопросы по обоюдному согласию и удовольствию. Она была женщиной для любовных утех. Была замужем, родилась дочка. Потом развелась, муж, кореец, опустошил всё в доме, проигрывая деньги в рулетку. Живёт одна, любовник платит. Она прошла и Крым, и Рим: опробовала все возможные позы и сочетания партнеров, познала и малые, и большие размеры. Вращалась в высших кругах деятелей культуры и политики. Сейчас у ней одна страсть – найти богатенького, одинокого, старенького мужчину. Она, как волчица, вечером выходит на охоту, чаще безрезультатно. Богатенькие отдыхают в других местах. Дотянуться до них у неё не хватало средств. Когда уезжала, обменялись телефонами. О ней можно писать не одну новеллу – про то, «о чём не говорят и о чём не пишут в школе».
Теперь я решил наверстать упущенное – насладиться игрой в шашки. Познакомился с заядлым игроком в шашки. Его звали Андреем. Около арки у него было место для продажи подделок из кости, дерева, камней. При нём всегда были шашки и стол. Собирались опытные мастера. Игра шла по конвейеру: проиграл – уступи другому, без денежной компенсации. Несколько дней я наслаждался игрой, чаще проигрывал. После ужина анализировал партии в номере с пивом и воблой. Отдых подходил к концу.
В очередной раз пришёл на ужин. Всё было привычно, суетились официантки, в основном пожилого возраста. Столовая была пропитана запахом советского общепита. Мебель, шторы и всё остальное тоже. За столом ужинала семья – муж, жена, сын и дочка. Представились: Миша (35 лет), Люба (25 лет), Фёдор (сын лет 8), его сестра Ева (4 года).
Они приехали из Московской области, оказалось, жили в 40 км от меня по одному направлению. Были в первый раз. Кушая, я, изредка оглядывал их, формируя своё мнение. Они быстро доели и пошли в Дом культуры на просмотр кинофильма. На следующий день, как обычно, мы начали общаться. Муж работает водителем, Алина закончила колледж, работала продавцом. После нескольких дней я составил своё мнение о них. Миша чуть выше среднего роста, крупный, уже с выделяющимся животом, руки явно выдавали себя – огрубевшие руки водителя. Одевался небрежно, не контактный (как позже выяснилось, еврей, имя – Моше). Он периодически осматривался вокруг, останавливая взгляд на женской половине человечества. «Бабник», – подумал я. На шалости ребят он не реагировал, неохотно вступал в разговор, но внимательно, как бы выжидательно, смотрел на меня. С Любой обменивался репликами, короткими фразами. «Ни рыба, ни мясо», – окончательно определился я.
Люба сразу привлекла внимание своей женственностью. Выше среднего роста, лицо полуовальное с полноватыми губами цвета калины красной (не крашеные), которые были всегда чуть-чуть приоткрыты, показывая белоснежные зубы, волосы цвета спелой пшеницы опускались ниже плеч. Коричневатые глаза смотрели прямо, как бы изучая собеседника. Грудь, бёдра и талия сразу становились объектом внимания мужчин. Руки говорили о многочисленных контактах со стиральным порошком. Бижутерия, элементы одежды, перстень свидетельствовали о среднем достатке. Когда она проходила по залу, то военные пенсионеры, независимо от того, женаты они или нет, оглядывались на неё, чтобы муж не видел их взгляды. Дочка Ева была копей мамы – такие же овал лица, губы, глаза. Егор тоже был больше похож на маму. «Гены Любы были более жизнеспособны, чем гены её мужа», – пришло в голову. Люба была задумчива, порой какая-то отрешённость чувствовалась в её поведении.
Когда я сказал ей о моём писательстве, глаза её уставились в одну точку, руки затеребили салфетку. Она с интересом всматривалась в меня. Люба сказала, что она, тоже делала попытку писать и даже составила краткое содержание. Но проза жизни повернула в другую сторону – забота о семье, детях полностью поглотили её.
– Мне жаль, что не реализовала замыслы, – со вздохом закончила она.
Я же с ещё большим интересом смотрел на неё. Чутьём чувствовал, что от общения с ней что-то родится – рассказ, очерк.
– Муж не будет возражать, если мы будем иногда общаться с тобой? Дело в том, что мой творческий замысел состоит в том, чтобы посвятить новеллу о любви, выборе спутника жизни, показать, на что может идти девушка (женщина) ради создания и сохранения семьи, – продолжил я.
По мере того, как говорил, зрачки её то расширялись, то ссужались. Всё выдавало, что она взволнована услышанным.
Подошёл Миша, поздоровался.
«Даже не спросила, где задержался, – мелькнуло в голове.
– Это о чём-то говорит».
На следующий день, прогуливаясь по курортному бульвару, увидел Любу с детьми. Поздоровались.
– А где вторая половинка? – спросил я.
– Отдыхает.
Мы пошли вместе вверх, вдоль речки.
– После завтра уезжаем, – вздохнула она.
– Курорт не понравился?
– Да я нигде и не бывала, даже на самолёте не летала.
– Ещё не вечер, дети подрастут и можно будет расширить горизонты отдыха.
Подошли к арке через речку, у грота Лермонтова. По дороге я купил всем мороженое.
– Мне кажется, ваша судьба как женщины не совсем обычная, – стоя на арке, сказал я.
– Вы попали в точку, я влюблялась и ошибалась, от Фёдора любовник отказался. С Мишей год жили гражданским браком, пока не родилась Ева. Но я довольна, – закончили она, – у меня есть семья.
Я нутром чувствовал, что нашёл точку опоры моей новеллы.
– Думаю, что Ваша личная жизнь не была прямолинейна, а личные переживания не оставят безучастными многих девушек и будут служить примером, как себя вести, когда они будут входить в совершеннолетие и чувство влюблённости ворвётся в их души.
Она задумчиво смотрела на грот.
– Если у Вас есть зарисовки, наметки и Вы хотите завершённости в литературном помысле, то я бы мог это сделать.
Люба повернулась, долго молчала, глядя на стремительный поток воды, бурные водовороты. Солнце слепило нас, отражаясь от воды. В этом отблеске было что-то завораживающее, как и в огне.
– Я часто думала об этом, – ответила она, – но у меня нет возможности и желания ворошить прошлое. Но, может, то, что мы встретились, это божий дар, – задумчиво продолжала она.
Мне стало жарко, я с чувством тревоги ждал её решение. Опережая её ответ и отрезая путь к отступлению, сказал:
– Когда ты мне сможешь передать наброски? Я автор, ты соавтор.
– Для меня это не принципиально. Я смогу передать, когда вернусь домой. Рукописи даже мужу не показывала.