Все, что Меня касается

Учитель Л: возраст – околопенсионный, или пенсионный, одним словом, она относительно не молода; внешний вид – приятный и вполне располагающий, до первой ошибки ученика или класса, после этого она становится похожей на ведьму; характер – взрывной, неустойчива к окружающему миру; мое восприятие – неоднозначное, зачастую полярное – то «минус», то «плюс»; отношение ко мне – как к проблеме и причине всех возникающих вопросов и неприятностей.

Учитель Ш: возраст – этот класс ее первый набор, то есть два года она вышла из института (университета); внешний вид – молодость есть молодость, она приятная и симпатичная, и в общем, особо вид ее не меняется от того, что происходит что-то неприятное (а происходит оно постоянно); характер – спокойный в основном, иногда складывается ощущение, что не выспалась, от этого есть какое-то наплевательское отношение ко всему; мое восприятие – ровное, спокойное, но не авторитет она для меня; отношение ко мне – скорее, никакое – дали в «нагрузку», взяла и пошла.

Люблю Я все-таки математику: уравнения, сравнения. Спросите – кто выиграл это сражение-сравнение? Никто из моих учителей. Да и не нужно мне это, чтобы кто-то брал над кем-то верх. Мне нужно только одно – чтобы меня оставили в покое. Повторяюсь, ну что ж, вот так. Не могу назвать себя ни социофобом ни социопатом, скорее, наоборот, с людьми мне интересно, Я легко завожу диалоги с незнакомыми, без боязни и стеснения. Это касается и взрослых, и детей. Мама время от времени меня одергивает: «Пожалуйста, не надо пытаться со всеми знакомиться, это некрасиво, да и людей свои мысли, дела, думы». Есть ли у меня друзья среди сверстников? Да, очень много. Я почти всех считаю своими друзьями. Они повсюду меня окружают: на всех моих секциях, во дворе, за городом (есть друзья родителей, к которым мы ездим, у них есть дети, так вот это Я про них). А вот в школе есть и у меня друзья? Не знаю. Бывает, покажется мне, что вот он – мой друг, а приходишь на следующий день и он делает что-то гадко-мерзкое, что уже не хочется с ним не только общаться, но даже иногда возникает желание что-то сделать, но Я себя сдерживаю. Хотя, может, и зря? Глядишь, не держал бы все в себе, выливал почаще, как другие, и жизнь была бы немного легче.

Не утомило вас написание местоимения «Я» с заглавной буквы? Сейчас расскажу, зачем это делаю. Помните, была когда-то популярна программа, где все делились фактами о себе? Причем надо составить сотню, что не очень просто, и часто можно было встретить откровенную ложь, которую человек выдумывал о себе, чтобы заполнить эти строки, или чтобы заполнить пустоту о себе, или для поднятия самооценки, или чтобы поднять эту оценку в глазах окружающих? Не буду уподобляться остальным, скажу лишь, что Я – это Я. Как у англичан. Я – главное местоимение, на столько уж оно важно, что пишется с заглавной буквы. Поэтому, давайте знакомиться. Это Я.

Глава 2

Моя мама

«Интересно, сколько еще времени меня будут мучить этими вызовами в школу? Приводами принудительными. Ни дать, ни взять. Почему бы им не разобраться с собой и своими правилами, профессионализмом учителей, психологов и так далее», – вот так думала я, но вслух никогда не сказала этого. Просто на автомате садилась в авто, проворачивала ключ в зажигании, и катилась все на том же автомате в школе. Катилась для того, чтобы зайти, за 3 секунды успокоить ребенка и еще потом долго терять время на то, чтобы слушать, что мне говорят. В какой-то момент ловила себя на том, что разглядываю шторы в комнате (кабинете), где нахожусь, сравниваю маникюр на пальцах говорящих или вот прически рассматриваю. Волосы всегда были моей особенной страстью, в том смысле, что я всегда обращала внимание на волосы посторонних людей. У меня самой длинные вьющиеся непослушные волосы. В свое время в детстве моя собственная мама никогда не занималась моими волосами, всегда предпочитала их постричь «под корень», «под мальчика», чтобы не тратить время на них, говоря, что «вот вырастешь и сама будешь ими заниматься». Как там есть расхожая фраза? Все мы родом из детства. Скорее, это так и есть. Когда я летом уезжала к бабушке, то мои волосы от благоприятного воздействия солнца, пряного воздуха, свежей еды и физической нагрузки всегда быстро отрастали и выгорали. И я, будучи от рождения с русыми волосами, превращалась в яркую сногсшибательную блонди с вьющимися волосами. Возвращаясь домой от бабушки с летних каникул, мама непременно вела меня сразу в парикмахерскую обкорнать волосы. Представляете, однажды меня вот стригла парикмахер, стригла, мои шикарные волосы падали на пол очаровательными прядями, как у златовласки, и тут она остановилась и говорит своей соседке: «Возьми девочку, достриги, у меня руки устали». Вот такой незамысловатый сногсшибательный конец был у моей стрижки. Но вернемся к теме. Не смотря на то, что я в какой-то момент была увлечена осознанием того, что я вижу вокруг или ощущаю, но нити разговора никогда не теряла. Как Юлий Цезарь. Ага. Хотя, как я вычитала в каком-то источнике (или услышала – уже не суть, но источник относительно достоверный), Цезарь отнюдь не был таким многофункциональным гением, как его представляют сейчас благодарной публике. На самом деле он не жаловал гладиаторские бои, бойни, кровь и все такое, но в силу своей принадлежности был вынужден эти самые бои посещать. Так вот, чтобы не было ни у кого лишних вопросов к нему, он брал с собой документы, которые и читал во время нелюбимых ему боев, и делал там какие-то пометки. Таким образом, его КПД от всего проделанного был не выше, чем у любой многодетной мамы – домохозяйки, успевающей одной рукой готовить, второй ребенка мыть, ногой еще придерживать другого ребенка, чтобы не лез в рот собаке или не толкал ничего непотребного в свой собственный рот. Но это не точно. Как по большому счету можно сказать про большинство исторических событий, если только они не подтверждены максимальным количеством видов фиксации. А, как правило, они не подтверждены оными, поэтому и переписывается наша и не наша история катастрофически часто. Но это уже совсем другая история, какой бы тавтологией это ни прозвучало.

Если быть последовательной, то справедливости ради надо заметить, что всю первую четверть первого класса ничего не предвещало. Все было спокойно и как-то размеренно, моя работа была офисная, строила я объект серьезный, уже, точнее, сдавала его к концу четверти первой первого класса и как раз начала спокойно восседать на директорском стуле в кабинете. Но долго восседать не получилось, как раз из-за того, что мой номер телефона стал самым любимым номером учителя ребенка. А набирала она его с завидной регулярностью. А я, нагруженная собственными тараканами по самое не могу, считала, что да, это я виновата во всем. Причем даже в нескольких мировых войнах тоже я на всякий случай. И пропустила я самое главное – тот момент, когда мне надо было очень жестко все оборвать, а не садить себе всех на шею в том, что они выбрали в качестве объекта моего ребенка и меня. до сих пор помню случай, когда один из одноклассников чуть не задушил моего ребенка, причем учительница еле вырвала моего из лап этого зверя. Но по итогу виноват остался все равно мой, потому что тот, другой всего лишь хотел ему показать, что надо вести себя подобающе. Подобающе чему или кому? До сих пор жалею, что не выяснила все, что следует. В том числе и то, что этот другой был постоянным пациентом психологов, социальных педагогов, не смотря на мать-психологиню, и вообще был той еще личностью. Но на тот момент я искренне любила весь мир и думала, что это моя вина, в чем конкретно уже не вспомню, но список примерно таков:

– в том, что много работала, и были няни у ребенка (а, как известно, чужие люди формируют в ребенке что-то свое. Про это я до сих пор думаю, и на самом деле верю, что каждый человек оставляет свой след в ребенке, если уж не интеллектуальный, то энергетический, что ли);

– в том, что к 7 годам слишком многое дала ребенку – любые путешествия, любые картинки, развлечения;