Страница 4 из 17
– Жить по времени бара означает реагировать на события за мгновение до того, как они случаются, как будто ты вибрируешь в границах «сейчас», но чуть-чуть высовываешься за них. Это… сопереживательно индуцированный резонанс, означающий, что кто-то обращает на тебя внимание, разглядывает тебя магическим образом. – Он посмотрел на Пита и Анжелику: – Я перешел на время бара, как только проснулся. Когда Джоанна нашла чудищ, я вздрогнул за секунду до того, как она вскрикнула, а когда мы только что вернулись в квартиру, чтобы вымыть руки, я потянулся к телефону за мгновение до звонка.
Кути и трое взрослых перешли из кухни в вытянутый полутемный кабинет Пита.
– Звонила одна из твоих клиенток, – сообщил Кути Анжелике, – миссис Перес. Она сказала, что призраки ее бабушки и дедушки исчезли из железных котлов, куда ты их посадила, а котлы напрочь утратили магнитное притяжение. Ах да, еще я заметил, что из шкафа возле нашей двери исчезла фигурка вуду – цементный человечек с глазами и ртом из раковин каури.
– Изваяние Элегуа? – произнесла Анжелика и словно без сил рухнула на кушетку. – Он… он же Владыка перекрестков… Что может означать его исчезновение? Он же весит фунтов тридцать, не меньше! Монолитный бетон! Кути, я ведь, кажется, не забыла умилостивить его на той неделе?
Кути с мрачным видом покачал головой:
– Ты облила его ромом, а я положил в шкаф вяленое мясо и дозатор с конфетами «Пец».
Пит принюхался к затхлому воздуху кабинета:
– Интересно, почему сегодня повсюду пахнет подгоревшим кофе?
– Кути, – сказала Анжелика, – что сегодня происходит?
Кути с видимым усилием взгромоздился на стол рядом с тихонько жужжавшим телевизором с темным экраном и вытащил рубашку из штанов – повязка, приклеенная к ребрам, окрасилась красным, и, пока все разглядывали его бок, струйка крови протекла из-под бинта и скатилась под ремень.
– Левая рука онемела, – сказал он, сгибая и разгибая пальцы, – и пока мы носили мертвых чудищ, мне пришлось дважды отдохнуть, потому что в ногах силы не осталось.
Он взглянул на свою приемную мать.
– Сейчас середина зимы, – продолжил он невыразительным, но напряженным голосом. – В этот сезон мне иногда снится, что я способен чувствовать западное побережье Америки… Нынче утром… – Он помолчал и вскинул голову. – Хотя и до сих пор я испытываю это чувство наяву. Во сне я видел сумасшедшую женщину, которая бежала по винограднику, размахивая окровавленным жезлом, обвитым побегами плюща, с наколотой на конце сосновой шишкой. – Он опустил полы рубашки и небрежно заправил их за пояс. – Где-то очень сильно нарушилось равновесие сил – и кто-то обратил внимание на меня. Кто-то направляется сюда, и я сомневаюсь, что все хитрости «Солвилля» обманут этого «кого-то».
– Сквозь них невозможно ничего увидеть! – истово заявила Джоанна. Ее покойный муж Соломон – Сол – Шэдроу купил этот дом в 1974 году, потому что его планировка путала экстрасенсорные поиски, и почти двадцать лет добавлял к зданию комнаты и целые крылья, перекладывал систему водопровода и электросеть, установил несколько десятков старомодных телевизионных антенн, на которые развесил для усиления эффекта стручки рожкового дерева, и искусственные зубы, и старые радиодетали; в результате получилось эксцентричное нагромождение построек, навесов, гаражей, труб и проводов. И даже теперь, через два с лишним года после его смерти, квартиранты называли несуразное старое сооружение «Солвиллем».
Пит Салливан, являвшийся теперь и управляющим, и ремонтником дома, старательно поддерживал идиосинкразические строительные и ремонтные программы; теперь на его худом загорелом лице появилась мрачная улыбка.
– И что же такое ты чувствуешь, сынок?
– Это… – неуверенно начал Кути, блуждая несфокусированным взглядом по потолку… – я почти что вижу… колесницу… или… золотую чашу? – «Может быть, это карта Таро масти чаши в паре с картой колесницы из старших арканов?» – приближающуюся сюда. – Он взглянул на Джоанну и безрадостно улыбнулся: – Я думаю, что оно может найти меня даже здесь и что кто-то в нем едет или несет его.
Анжелика сердито мотнула головой:
– Кути, неужели дело в том, что это должно было случиться? Мы застряли здесь именно поэтому?
– И по той же причине не пустились в бега, – подхватил Пит, – а закрепились на нашем плацдарме.
– И Кути стал ийяво, – добавила Джоанна и кивнула в сторону кухни. – А из обломков, оставшихся после землетрясения от дома с привидениями, было построено это здание. И…
– Кути вовсе не ийяво, – перебила ее Анжелика, произнеся это существительное женского рода, заимствованное из языка йоруба, как ругательство. – Он не прошел инициацию кариоча. Пит, объясни ей.
Кути посмотрел на своего приемного отца и улыбнулся.
– Да, – мягко сказал он, – объясни ей, папа.
Пит Салливан вынул из кармана рубашки пачку «Мальборо» и откашлялся, прочищая горло.
– М-м… Во Франции есть город Невер… – обратился он к жене, явно придумав какой-то каламбур.
Она рассмеялась, хоть и было заметно, что через силу:
– Я знаю, что «верю» и «не верю» – не аргументы. И какое отношение вера имеет к тому, о чем я говорю? Кариоча – очень специфический ритуал, с бритьем головы, шрамами на скальпе, с обязательным участием троих специально посвященных барабанщиков, играющих на священных барабанах бата, – и ничего из этого с Кути не делалось!
– Согласно букве закона – да, – ответил Пит и, вытряхнув из пачки сигарету, заставил ее подлететь в воздух и перевернуться над тыльной стороной ладони, – но как насчет духовной стороны вопроса? – Он чиркнул спичкой, втянул облачко дыма и зажал горящую палочку в кулаке, который, когда он разжал пальцы, оказался пустым. – Посуди сама, Анжи, ведь, если отбросить формальности, суть обряда кариочи заключается в том, что к человеку в голову подсаживают живого и бодрого духа, верно? И все равно, как называть его – призраком или оришей. Но после этого человек, побывавший его носителем… э-э… становится другим. Так что ты сама отлично можешь рассказать, в каком состоянии пребывал Кути, когда мы нашли его два года назад. Полагаю, он сейчас не омо, потому что ориша покинул его голову добровольно… но ведь все это с мальчиком действительно случилось.
– Я видела его, когда он был montado, одержимым, – сказала Джоанна, – на этой самой кухне, с тем телефоном и yerba buena y tequila[6]. Он, ориша нашего мальчика, обладал великим ashe – силой и удачей – и сумел сделать из ароматной травки, водки и точилки для карандашей телефон, по которому можно было говорить с умершими. – Она посмотрела на него и досадливо улыбнулась: – Так что, Кути, твоя голова и правда уже не девственна.
– В этом, Джоанна, больше правды, чем поэтического преувеличения, – согласился Кути и спрыгнул со стола. – Да, мама, это ощущается примерно так. – Голос звучал нетвердо, однако ему удалось сохранить уверенный вид, когда он жестом окровавленной руки обвел дом и окружавший его участок. – Именно поэтому мы находимся здесь и я есть то, что я есть. – Он устало улыбнулся и добавил: – Поэтому твой мексиканский колдун заставил тебя дать своей магической лавочке такое неприятное название. И это место лучше всего подходит для того, чтобы встретить приближающееся. «Солвилль» не может спрятать нас, но это укрепленная позиция. Мы можем… принять их, кто бы они ни были… дать им аудиенцию.
Анжелика сидела на диване и листала страницы потрепанного экземпляра «Избранных молитв» Кардека. Среди книг, которые она сняла с полки, были «Одо-магнетические письма» Рейхенбаха, тетрадка со спиральным скреплением с рукописной копией шекспировской пьесы «Троил и Крессида» и «Cunjuro del Tobaco»[7] Гульермо Сенисы-Бендиги.
– Далеко они отсюда? – резко спросила она, не отрывая взгляда от книги. – Откуда они движутся? Из Лос-Анджелеса? Нью-Йорка? Тибета? С Марса?
6
Мята и текила (исп.).
7
«Заклинание табака» (исп.).