Сбитый лётчик

– Как Вам спалось? – как ни в чём не бывало, спросила она, но с подчёркнуто вежливым тоном обращаясь ко мне на «Вы».

– Давно я так крепко не спал. Ты мне что-то подсыпала в еду?

– Как Вы могли такое обо мне подумать? Я честная девушка.

– Ладно, прости, я просто сам удивлён, такому крепкому сну, это, наверное, из-за здешнего воздуха. А что у нас сегодня на завтрак?

– Рис с молоком и манго, и зелёный чай.

– Не плохо, – сказал я, встал с циновки и подошёл к столу.

Сев, как и раньше на корточки я первым делом выпил несколько глотков чая, и только потом преступил к еде. Есть я ещё не хотел, но попробовать манго с рисом было любопытно. Рис оказался слипшийся и сладкий, но не разваренный. И совершенно другого вкуса, в отличие от приготовленного дома.

– Интересно, а как ты варила?

– Вначале его замачивают на всю ночь, а потом варится на пару в плетёном горшочке.

Позавтракав, я вышел на улицу, и наконец, увидел других жителей деревни. Рыбаки вернулись с ночной рыбалки, где они при помощи света факелов приманивали рыбу, креветок и кальмаров. Женщины таскали воду с ручья в кувшинах, работали на поле, молотили рис и занимались плетением корзин и ткачеством.

– Ну, что, клюёт рыбка? – спросил я у одного из рыбаков, подойдя к его ложке.

– А ты сам посмотри, – ответил он и протянул мне корзину плетёную из ивовых прутьев полную крабов, чтобы я помог ему её выгрузить.

Оказывается, они на самой глубине ставили на ночь краболовки, а утром вынимали их забитыми камчатским крабом.

– Не плохой улов! – сказал я и присвистнул. Странно, что Йоко не приготовила мне такую вкуснятину на ужин. Видимо ждала особого случая.

Рыбака звали Ичиро. Он был уже не молод и носил конусообразную тростниковую шляпу, которая защищала его от палящего солнца. Я помог ему загрузить весь улов в повозку, и он предложил прокатиться с ним на рынок. Я не задумываясь согласился.

Рынок располагался в часе езды на осле, который безропотно тянул поклажу. По дороге мы разговаривали о тонкостях ловли морских гадов. За нами тянулось много других таких же повозок. Как рассказал Ичиро, каждое полнолуние, а это как раз был день перед полнолунием, устраивалась ярмарка, где собирались жители со всех ближайших деревень и обменивались товарами. Там было много ремесленников, у которых можно было обменять любую нужную тебе вещь, взамен не нужной. С прибрежных деревень везли морепродукты, жители полей рис и другие овощи и фрукты, жители лесов и гор предлагали ягоды, грибы, лекарственные травы, мёд и различную дичь. Так же в горах было много рудников, на которых добывали серебро, золото и медь. Знали они и свинец, но они не нашли ему лучшего применения, как делать грузила для снастей. По берегам рек был богатый окисью железа песок. Но эта окись содержала массу полезных металлов, которые улучшали качество стали! Поэтому качество инструментов и мечей была великолепна. Они только не знали алюминий и не умели его обрабатывать, но им это было и не нужно. Всем всего хватало, никто не голодал и не бомжевал. Не было видно попрошаек и нищих. Я даже позавидовал такому беззаботному укладу жизни, но эта идиллия была очень хрупкая. Как мне поведал тот же Ичиро, страна находилась в состоянии войны! Точнее в междоусобной войне среди феодальных кланов, которые постоянно устраивали набеги и грабили местное население, борясь за своё влияние и власть над мирными жителями.

– То есть страна раздроблена и не принадлежит императору, как там его?

– Огимати, – напомнил мне Ичиро.

– Во-во! Ему нужно всё взять под свой контроль и сплотить кланы.

– Он слаб. Его поддерживает большая половина добропорядочных феодалов, но есть один, который мутит всю воду, и он очень силён. Звать его Миномото, он хочет узурпировать власть и стать сёгуном.

– И что вы не можете объединиться и дать отпор этой хунте?

– Нет, крестьянам запрещено иметь оружие. Мы, не сословие воинов. Наш феодал готовит против Миномото заговор, и когда всё будет готово, он нас вооружит. Я не открыл тебе военную тайну, об этом уже давно судачет все старухи на рынке, и это считается сплетней. Но, в каждой сплетне, есть доля правды.

Торговля у Ичиро шла хорошо. Он был опытным рыбаком и торговцем. Его многие знали и уважали. А так как он успел одним из первых добраться до торговой площади, то и занял лучшие места.

К ночи я, Ичиро, и остальные рыбаки вернулись в деревню, где нас всех ждал вкусный ужин и саке.

А уже на рассвете следующего утра деревня подверглась нападению самураев одного из враждебных феодалов.

Со стороны леса раздались крики ворон, потом их стаи начали разлетаться в разные стороны. Часовые поняли, что их встревожило что-то серьёзное, но поднимать тревогу было уже поздно. Первый же крик часового оборвала стрела, пробившая ему горло. Далее из леса выбежал отряд солдат и окружил деревню.

Меня разбудил пронзительный женский крик, и крик тут же усилился другими криками, которые начали через мгновение раздаваться со всех сторон. Я метнулся к жилету, выхватил пистолет, снял его с предохранителя и взвёл затвор. Затем я выглянул во двор. Во дворе уже горели крыши нескольких хижин, слева от меня раздавались стоны раненой стрелой старушки, тут же на моих глазах один из самураев разрубил на пополам от плеча до пояса одну из знакомых девушек, и увидев меня бросился ко мне замахиваясь катаной. Я навёл на него свой Стечкин и выстрелил. Пуля без труда пробила его ламинарные доспехи, и воин замертво упал у моих ног. Звук выстрела пистолета «АПС» заглушил все прочие крики в вопли. В мою сторону были обращены все взоры, как нападавших карателей, так и крестьян деревни. Вопреки моим ожиданием моё грозное оружие не вызвало никакой паники среди нападавших. В меня полетели с десяток стрел, одна из которых обожгла своим наконечником щёку, и я почувствовал, как из неё хлынула горячая, липкая кровь. Спасаясь от стрел, я инстинктивно запрыгнул обратно в дом, и сразу понял свою ошибку. Я попал в ловушку, из которой не выбраться. В следующую секунду в соломенную крышу вонзилось несколько горящих стрел, и хижину объяло пламя. В проёме появилась тень, и я сделал пару выстрелов через дверь, и услышал звук падающего снаружи тела. Далее я выдернул чеку из гранаты и метнул её в окно. Три секунды и раздался мощный взрыв, через мгновение в тоже окошко выпрыгнул и я, пользуясь шоком и замешательством самураев окруживших дом, я пытался сбежать. Но плану сбыться не удалось, вслед мне полетели стрелы, и одна прошила мне на вылет бедро ноги. Я упал на землю, перевернулся на спину и начал стрелять в бегущих на меня солдат. В двоих или троих мне удалось попасть, но я был окружён, и подбежавший ко мне сзади самурай нанёс мне удар черенком копья в висок. Свет сознания сразу погас.

Минутой позже сознание ненадолго ко мне вернулось, я чувствовал, что меня куда-то волокут. Краем приоткрытого глаза я видел происходящую бойню: стариков и женщин выволакивали из домов и тут же на площади отрубали им головы, видел, как один солдат тащил по земле за косу молодую девушку, которая истерично визжала. Когда он затащил её в хижину, её крики только усилились. Стало понятно и без слов, что там могло происходить.

Очнулся я от боли в спине. Я был привязан за кисти рук к верёвке, привязанной к седлу лошади. Меня волокли по земле, и видимо уже долго, так как кожа на спине уже была содрана, от трения о землю. Хорошо, что это была земля, а не гравий или щебень.

– Господин, пленник очнулся! Но, похоже, он живой не доползёт, если его не отвязать, – услышал я голос присматривающего за мной стражника.

– Хорошо, посади его в клетку к тем шлюхам, я хочу доставить его живым до замка. Сюзерен Миномото будет рад с ним пообщаться.

Стражник остановил лошадь, отвязал верёвку от моих кистей и запихал в клетку с деревенскими девушками. От них я узнал все подробности, что произошло этой ночью. Все красивые девушки старше 12 лет были изнасилованы и угнаны в рабство, для развлечения солдатам и для дальнейшей перепродажи в бордели. Сама же деревня была разграблена и сожжена. Выжить удалось только рыбакам, которые в это время были в море и не успели вернуться. А без взрослых мужчин оказать сопротивление было не кому. Больше спастись не удалось не кому, так как для нападения было выбрано полнолуние, и всё происходящее было прекрасно видно.