Империя

– Мозгами Бог не наградил, зато сердцем не обидел, – подытожил Рыжий.

– Сын своего отца, – добавил Алан и объяснил свою фразу для Эрмана:

– Его отца зовут Кутуз Убейволка, то есть бешенный. Ну, а он сын своего отца – Кутузов. – Алан хлопнул приятеля по плечу. – Конечно, оставайся, друг. Найду тебе дело. Только, для начала, тебе придется отрастить волосы на голове и избавиться от волос на подбородке. По поверьям местных ты выглядишь, как выходец с того света, – весело оскалился Алан. К нему присоединился загоготавший Рыжий, а Сивый Конь озадачено почесал бритый затылок.

Так они балагурили, неспешно потягивая винцо, наблюдая за суетой порта, морем и облаками.

А ярмарка в городе продолжала бурлить. На сколоченные подмостки выходили те, кто зарабатывал на развлечении толпы. После выступлений бродячих жонглеров и фокусников, на подмостки вышли мимы. Площадь замерла в предвкушении зрелища.

– Уважаемая публика! Сегодня перед вами выступят лучшие мимические актеры города…

– А-а-а! Спасайтесь! Пираты! – внезапно донесся истошный крик со стороны порта.

Наступила тишина, предшествующая буре. Потом крик подхватили. С быстротой степного пожара страшная весть охватила весь город. Люди заметались, опрокидывая товары, лавки и друг друга. Это показалось страшное лицо того, что предшествовало любому появлению пиратов – паника. Начавшись в порту, волна панического ужаса докатилась и до центральной площади. Внезапно послышалась тревожная дробь барабанов. Это стража города добавила свою лепту в общий переполох. Затем на улицах города появились вооруженные группы пестро разодетых людей. Следуя планам своих капитанов, пираты знали точно, куда идти и что захватывать в первую очередь.

При появлении первых признаков нападения с моря Алан не стал терять ни минуты.

– Эрман, Сивый! Помогите мне. Будем пробиваться отсюда к площади. Надо забрать жену и дочку со сцены, – прокричал Алан своим спутникам, для надежности сопровождая свои слова жестами.

– Давай сначала соберем моих людей! С ними мы сможем атаковать их корабли в порту, – предложил Эрман, стараясь перекричать вопли снующих людей.

– Нет времени! – прокричал в ответ Алан. – Да и где ты будешь искать их в этой кутерьме? – Понимая, что Эрман тоже, прежде всего, думает о своих людях, добавил: – Не маленькие. Позаботятся о себе сами. Найдем их потом! И побежал в сторону центра города. Его спутники бросились за ним следом.

Нелегкий это был путь среди ошалевших и мечущихся горожан и заезжих гостей. Но вот уже показалась и площадь, где у подмостков сгрудились актеры. Госпожа Цира сумела удержать их от панического бегства. Она знала, что ее муж обязательно придет к ним на помощь.

– Цира! Настя! Берите своих мимов за руки и бегом за мной. Будем пробиваться к храму, – проорал Алан, стараясь перекричать толпу. Потом он и его случайные боевые товарищи положили руки на плечи друг другу и сомкнули головы. Так было принято в братствах во время коротких совещаний во время сражения.

– Браты! – сказал Алан, на правах местного взявший на себя роль атамана. – Идем «журавлиным клином» в направлении храма. Того, что на горе. Я по центру! За мной – мимосы. Сивый Конь прикрывает правое крыло. Рыжий Эрман – левое. Вперед! Вперед!

Быстро темнело. В воздухе повис тяжелый запах гари и дыма. У дверей храма стоял священник. Его окружало несколько десятков дрожащих и причитающих прихожан. Держа крест в руке, он беззвучно шевелил губами, подняв глаза к небу. Храм был местом спасения и защиты, признаваемым всеми племенами и народами, всеми религиями. Даже еретическими. Но не разбойниками и пиратами. С возвышенности хорошо были видны драматические события, происходившие в городе.

Из сумерек выскочил Алан с группой сопровождающих.

– Отец мой! Иди внутрь, принимай женщин и детей и там молись за нас. Мужчины останутся снаружи со мной. С Божьей помощью мы остановим пиратов, – перемешивая греческие и славянские слова, сказал Алан.

– Благослови тебя Бог, сын мой! – священник с облегчением взглянул на появившихся защитников: – О Цира, Анастасе! Проходите скорей в храм, – засуетился священник.

– Папа мой, с нами раненые. Если укажите, где их разместить, я смогу оказать им посильную помощь, – на безукоризненно чистом греческом языке, без акцента произнесла Цира.

– Конечно, конечно, дочь моя. Располагайтесь вот здесь. Анастасе, пойдем со мной. Я покажу, где брать воду.

Между тем перед храмовыми воротами трое товарищей вновь сомкнули головы.

– Браты! Строим баррикаду и очень быстро, – обратился Алан к своим спутникам.

– Мы что втроем ее будем оборонять? – уточнил Рыжий.

– Будем собирать к ней всех, кто может держать в руке камень или палку, – ответил Алан.

Товарищи принялись стаскивать к площадке перед входом в храм, скамейки, снятые с петель двери и прочий хлам. Рыжий даже нашел где-то на задворках брошенную телегу.

– Ей! Все, кому жизнь дорога идите под щит «Журавля»! – закричал в мечущуюся на церковном дворе толпу Алан.

На площадке перед храмом закипела работа. Из ближайших улочек к баррикаде подбегали испуганные люди. Их быстро ставили к делу. Осмысленная работа успокаивала и воодушевляла их.

– Работаем! Работаем! – подгонял их Алан.

– Это еще что за «Журавль»? – посреди снующих людей, Рыжий сохранял ледяное спокойствие и даже строя баррикаду умудрялся вести с приятелями познавательную беседу.

– Это щит братства, в котором Алан проходил воинскую выучку, – пояснил Сивый. – Я слышал атаманом там еще ходил Робити Лад?

– Да, брат, это так, – подтвердил Алан.

– Странное имя. Интересно, что же оно означает? – поинтересовался Рыжий.

– «Робити лад» на языке коренных жителей России означает «устраивать порядок» среди людей, – стал объяснять Алан. – С юных лет Лад знаменит тем, что постоянно что-то улаживал, находил какие-то соглашения. Он даже смог обустроить жизнь своих братов в стране саков на реке Алазани. Ну, после того злосчастного похода на город Портав, который арабы называют Барда. – Эрман мотнул головой, показывая, что знает ту историю. – Тогда из братства осталось в живых лишь горстка казаков. И я в их числе. – Алан на минуту остановился, вспоминая былые дни. – А прозвище так прочно прилипло к атаману, что наверно он и сам позабыл имя, данное ему при рождении. Знаете, друзья, иногда я мечтаю, что когда-нибудь мои сыновья увидят вольный Дон Роси и вдохнут полной грудью запах степной полыни, – мечтательно закончил свою речь Алан.

Карательная экспедиция империи 949 года к оплоту пиратства Средиземноморья – острову Криту, окончилась неудачей. Островитяне, объединившись с морскими разбойниками северного побережья Африки – Магриба, а также с разбойниками Азии из крепостей Тарса и Триполи, стали настоящим бичом восточного Средиземноморья. Их сплотила единая грабительская идеология, занесенная на берега Африки сектантами от ислама – карматами фатимидами, исмаилитами. Они выступали под черно-белыми знаменами, ставшими визитной карточкой пиратства. Все не вступившие в их секту считались врагами, против которых дозволены были ложь, предательство, убийства, насилие. Подкрепленное грабительской идеологией пиратство процветало. Под черно-белые знамена вступали разбойники, грабители, изгои, отверженные в своих странах, авантюристы всех мастей и просто жаждавшие приключений и наживы.

Два пиратских главаря, Хасан с Кипра и Лев из Триполи азиатского, нынешним объектом своего налета наметили небольшой портовый город Гитио. Они были уверены, что защитники его, понадеявшись на естественные укрепления бухты и защиту византийского флота, будут застигнуты врасплох. По сведениям, доставленным торговцами, в городе проходила осенняя ярмарка, а в самой бухте не было ни одного военного корабля.

Была еще одна, тайная причина, но об этом знали только капитаны. Гитио наметили еще и потому, что там жила некая танцовщица Цира. Вот ее то и надо было доставить в Триполи к торговцу рабами, который обещал за нее баснословные деньги. Ходили слухи о заказе, поступившем от самого правителя Мидии Атропатены21. Впрочем, пираты не задавали лишних вопросов. У каждого пиратского капитана было по две галеры, набитые народом из разных племен. Всех их объединила одна вера – жажда наживы за счет грабежа обывателей.

21

Атропате́на (или Мидия Атропатена, Малая Мидия) – историческая область и древнее государство на северо-западе современного Ирана.