Страница 7 из 54
— Поцелуй меня или что-то в этом роде, — командую, тут же пожалев о своем предложении, когда его язык вновь наполняет мой рот. Я разрываю наш поцелуй, как только мне выпадает такая возможность, и меняю стратегию.
— Просто используй слюну.
Я бы посоветовала смазку, но если у этого парня даже презерватива не было, думаю, хорошая смазка с таким же успехом могла быть священным Граалем.
Эйден одаривает меня мальчишеской улыбочкой, после чего начинает спускаться вниз.
— О нет, это не то, что я...
Он широко разводит мои ноги и начинает упиваться мной, как излишне возбужденный щенок, но вместо того, чтобы стонать, извиваться или получать удовольствие от происходящего, я немного сжимаю колени, бросаю жуткий взгляд на потолок, морщу нос и сдвигаю брови.
Когда он, словно агрессивный муравьед, буравит меня своим языком, я взвизгиваю, и он, по всей видимости, воспринимает это как поощрение. Еще больше толчков языком. Еще больше диких взглядов на потолок. Я закрываю глаза и пытаюсь насладиться происходящим, но мои мысли незамедлительно заполняет Джоэль. Когда Джоэль делает это — все медленно дразняще, и он смакует каждую частичку меня.
— Тебе нравится? — спрашивает Эйден, как только я начинаю возбуждаться.
Я игнорирую его и пытаюсь вернуть образ Джоэля в свои мысли. Его руки держат мои, когда я схожу с ума от похоти и не знаю, куда их деть. Они кажутся невероятно сильными, когда он обвивает их вокруг талии, не давая уползти от него.
— Ммм, тебе нравится? — снова спрашивает Эйден. Если бы он соблюдал хоть какие-нибудь правила приличия, то перестал бы болтать.
— Да, — лгу я, мечтая, чтобы он заткнулся. Парень отстраняется, а я представляю, как язык Джоэля делает маленькие, нежные щелчки по самому чувствительному местечку.
Эйден снова начинает буравить меня языком, и в третий чертов раз спрашивает «нравится ли мне».
— ДА! — выкрикиваю я, понимая, что он не будет достаточно долго молчать, чтобы дать мне хоть немного приблизиться к оргазму.
Что означает, что мне придется притвориться или пережить муки огромного количества коровьего языка, щенячьих лобызаний и муравьедо-бурений.
— О-о-о, — стону я, одновременно извиваясь и закатывая глаза. — О Боже.
Я устраиваю достойное порнофильма выступление и притягиваю парня к своему лицу. Когда он вновь начинает опускаться, чтобы поцеловать меня, я поспешно давлю на его плечи и переворачиваю на спину. Если он еще раз засунет свой язык в мой рот, не сомневаюсь, что я задохнусь и умру. А учитывая то, как проходит эта ночь, это звучит не так уж и страшно.
Я сажусь верхом на парня и опускаюсь, он стонет достаточно громко, чтобы разбудить всех соседей. Замечательно. Уже сейчас могу сказать, что, если я не потороплюсь, он кончит раньше меня, и потом мне придется самой позаботиться о себе.
Я упираюсь руками в его грудь, чтобы начать двигаться вверх-вниз, но, тогда как тело Джоэля худое и подтянутое, тело Эйдена — мягкое. Скольжу руками вдоль его шеи и задерживаюсь на ней, но он влажный от пота, и от этого мне кажется, что я ласкаю измазанную маслом морскую свинку. Так что я вытираю руки о его подушку и откидываюсь назад. Так как мне некуда деть свои руки, я запускаю их в собственные волосы. Мне лишь полтора раза удается подняться и опуститься, после чего Эйден стонет и кончает в меня, а я осознаю допущенную ошибку. Я опускаю руки, неуверенная, быть ли мне польщенной тем, что для его оргазма было достаточно одного моего взгляда, или возмущенной до такой степени, чтобы задушить его, прежде чем собрать свои вещички и сбежать.
— Это было потрясающе, — выдыхает парень, а я слезаю с него и перекатываюсь на бок. Он обнимает меня, и я терплю это лишь потому, что действительно не хочу оставаться сегодня одна.
— Ты удивительная, — говорит он мне, и мне хотелось бы выдавить из себя улыбку или хотя бы поверить ему, но я не могу.
Я просыпаюсь, когда на улице еще темно и нет ничего, кроме абсолютной тишины. Меня обнимает тяжелая рука, я ощущаю лицо, уткнувшееся в мои волосы, но не слышу храпа, и от этой печальной мысли крепко зажмуриваюсь и кусаю губу. Тяжело вздохнув, выскальзываю из-под его руки, подбираю свою одежду с пола и надеваю ее. Я не заморачиваюсь тем, чтобы оглянуться на незнакомца, вырубившегося на кровати, и на цыпочках пересекаю его комнату. Искусству сбегать из дома я обучилась в возрасте тринадцати лет, когда отец впервые посадил меня под домашний арест. К моменту получения удостоверения личности я стала экспертом в этом деле.
Я поворачиваю дверную ручку в квартиру Эйдена так осторожно, словно обезвреживаю бомбу. Затем аккуратно открываю дверь, выхожу на переднее крыльцо и закрываю ее за собой. Не отпускаю ручку, пока дверь полностью не закрывается, после чего очень медленно отпускаю, позволяя вернуться в обычное положение.
Оказавшись на стоянке, упираюсь лбом в руль, жалея, что подцепила парня на работе, а не в баре. По крайней мере, тогда я могла бы вдрызг напиться и по-прежнему быть в отключке. Вместо этого я трезвая и бодрая, еще и с кучей мыслей в голове.
Вопреки здравому смыслу еду домой, принимаю душ и переодеваюсь, затем покупаю кофе и еду к Адаму. На мне сногсшибательный топ и юбка в сочетании с высокими каблуками. Своим нарядом я намереваюсь заставить Джоэля сожалеть о том, что он не позвонил мне прошлой ночью. Но сидя на парковке и созерцая свое отражение в зеркале заднего вида, все, что я вижу — фиолетовые круги под глазами и бледную кожу. Я похожа на свою мать. Поворчав вместо того, чтобы подняться в квартиру, пишу Роуэн сообщение.
Сегодня отвезу тебя на занятия. На парковке. Поторопись.
Дожидаясь Роуэн, наношу еще больше макияжа на лицо и, глядя в зеркало, кривлюсь, пытаясь найти отличия между собой и женщиной, изменившей отцу и бросившей его в полном раздрае. У меня ее карие глаза, темные волосы и оливковая кожа. Целый комплект боевого оружия. Она использовала свою красоту, чтобы пленить сердце моего отца, а после разбить его. Я же использую свою, дабы убедиться, что никто и никогда не поступит так со мной. Мне не придется полагаться на одного человека из-за любви или привязанности, потому что я могу получить это от кого угодно.
Ну, или почти от кого угодно.
Пятнадцать минут спустя, я сижу, уткнувшись лбом в окно, и напеваю девчачью песенку, когда Роуэн проскальзывает на пассажирское сиденье. Я выключаю музыку, и она вопросительно смотрит на меня, но у меня нет желания отвечать подруге.
— Хочешь поговорить об этом? — интересуется Роу, пристегивая ремень безопасности, пока я сдаю назад.
— Поговорить о чем?
— Почему ты забираешь меня в четверг утром?
— Потому что я рано встала.
— Значит, давай поговорим о том, почему ты не поднялась в квартиру?
Я смотрю ей в глаза, тем самым исключая возможность недопонимания.
— Нет.
Роуэн вздыхает и откидывается в кресле. Она молча смотрит в окно, пока я еду, но мне не удается усидеть молча и минуты.
— Он хотя бы был там? — спрашиваю я.
Нет нужды спрашивать, о ком идет речь, и Роуэн отрицательно качает головой, даже не взглянув на меня.
— Я практически не видела его на этой неделе.
Она бросает взгляд в мою сторону и, уловив хмурое выражение моего лица, быстро добавляет:
— Впрочем, вчера он спрашивал о тебе.
— Что он спрашивал?
— Он интересовался, чем ты занималась прошлым вечером. Я сказала, что ты работаешь.
Работала? Больше походило на едва сдерживаемое желание удушить посетителей приветственными хлебными палочками.
— Хочешь, чтобы я сказала, что ему следует позвонить тебе? — предлагает Роу, и я едва не слетаю в кювет.
— НЕТ! — Я смотрю на подругу так, словно она выжила из ума. — Ни за что в жизни, ты спятила что ли?!
Роу хмурится и сжимает ремень безопасности.
— В таком случае, ты должна ему позвонить. Позвони или забудь его, Ди, потому что ты становишься слегка сумасшедшей.