Паутина Тхалле

– Я зашью, – в тишине голос мой звучал жалко и как-то особенно противно. Конечно и я и Эйг и даже треклятый Сашка, понимали, что после моего шитья рубашку можно будет смело выбрасывать.

Орриган не ответил, лишь устало подпер голову рукой, облокотившись на стол.

– Прости, я не специально, просто там паук, – мямлила я, понимая весь идиотизм ситуации, и чувствуя себя прескверно. Наорал бы на меня что ли, поругались бы как обычно и дело с концом…

Глубоко вздохнув, Эйг с силой потер лицо ладонями, и взлохматив пятерней волосы, встал и все так же молча отправился к выходу.

– Ты злишься? – сделала я еще одну попытку разговорить его

– Я устал.

Он вышел, бесшумно закрыв за собой дверь, вот же кхаш, хоть бы хлопнул ей!

Я села на кровать и подтянула колени к груди, уткнувшись в них лицом. На душе было погано, предательские слезы жгли глаза. В последние дни со мной творилась нечто невообразимое, и я сейчас не только о попадании в другой мир и магии… Я стала слишком нервной и рассеянной, хотя в свете последних событий этот как раз и не удивительно. Мало того, что меня против воли притащили сюда, так еще и не дали времени освоиться, привыкнуть к новому миру, к мысли о том, что мне возможно больше не увидеть семью… А еще мне безумно хотелось нормально побродить по округе, по самому универу и лучше узнать это место, но меня так плотно нагрузили занятиями, что любая прогулка откладывалась на неопределённый срок, да и рядом со студентами я чувствовала себя крайне нервно, боясь кучи вопросов, на которые не смогу нормально ответить.

Думаю мне стоит завести себе друга и с ним уже вливаться и приспосабливаться ко всему. Кроме Эйга у меня тут никого нет и я волей-неволей начинаю к нему привязываться, хотя и понимаю, что не сдалась ему и даром. Когда он закончит натаскивать меня по учёбе, я останусь совсем одна и это меня пугало.

Поныв еще минут десять, выплакав наконец всю обиду и досаду, я размазала слезы по лицу, и взяв себя в руки, погасила нити. Уставшая и опустошенная я делала это почти машинально, как так и надо, лишь позже задумавшись о том, как у меня так легко это вышло. После разбора с нитями я включила свет, привела себя в порядок, смыв остатки слез и соплёй, что плотно на мне перемешались, после чего рассказала Сашке о том, какой же Эйг козлина, а я – молодец. К слову паук сидел все на том же месте и по всей видимости уходить или кровожадно нападать не спешил, из-за чего моя недавняя вспышка паники, доведшая до ручки Орри, показалась еще глупее, хотя вроде бы куда уж еще.

Покачав головой, я вспомнила, что сейчас народ вовсю ужинает столовскими харчами, и если не хочу пропустить и вечернюю трапезу, мне стоит поторапливаться.

Как оказалось, Эйг тоже не пренебрег возможностью подкрепиться. Обиды обидами, а ужин по расписанию, хмыкнула я про себя. Белобрысый уминал что-то, успевая при том активно общаться с рыжеволосой женщиной. Лица ее я не видела, так как она сидела ко мне спиной, но копна густых и длинных волос медного цвета меня впечатлила. По сути мои лохмы не хуже, но вот цвет! Я всегда хотела такие же рыжие волосы и даже пару раз красила свои, но вот беда, на краску у меня оказалась жуткая аллергия, а хна не дала такой яркости, да и волосы потом неделю пахли сеном, поэтому быть мне невыразительной каштанкой, до седин. Горестно вздохнув, я взяла себе котлетку с кашей и пошла утешаться едой где-нибудь за дальним столиком, но по пути к одиночеству увидела сидящую за ужином знакомую, вяло ковыряющуюся в каше с горестно-отрешенным видом. Решив почему бы не начать налаживать контакты прямо сейчас, я спросила:

– Можно присесть?

Данниель чуть заметно вздрогнула и подняла на меня удивленный взгляд, а узнав мою мордаху, улыбнулась и живо кивнула.

– Привет, я задумалась просто.

– О, со мной такое частенько,– заверила я,– что-то случилось?

– Да ничего особенного, как обычно дело в парнях, – смутилась девушка,– нравится один, а ему до меня дела нет.

Либо девушке не с кем было поговорить об амурных делах, либо же она выбалтывала все первому встречному, но тема для юной мадемуазель была явно животрепещущей и требующей эмоциональной разрядки и я появилась рядом как нельзя кстати.

– Ох эти, парни,– протянула я сочувственно,– может оно и к лучшему, бывает нравится кто-то, но в итоге сволочь он редкостная, уж я знаю о чем говорю, – пришлось закатить глаза для пущей убедительности и драматизма сказанного. При том я вовсе не кривила душой, в юности с лихвой успела напереживаться и нареветься из-за любви, а потом встретила Андрея и все пошло ровно и блекло. Мы жили до того размеренно и по графику, что незапланированный поход в магазин становился просто шоковым событием. Интересно, когда же он успел так подмять меня под свой ритм жизни…

– Понимаю о чем ты, тебе профессор Эйг нравится, да? – перешла девушка на заговорческий шепот.

Котлетка встала у меня поперек горла, выбив из глаз слезы, а из груди кашель и хрип, привлекший внимание половины ужинающих рядом. Я честно пыталась потише не умереть от мясоседержащего куска, но все равно выходило громко. Когда наконец я смогла нормально дышать и утерев слезы, отхлебнула компота, Данниель заверила меня, что никому не расскажет о моей «тайне».

– Ты меня прям насквозь видишь, – с улыбкой выдавила я. На самом деле какая разница, что она там думать будет о моей влюбленности, главное, что это поможет мне сблизиться с ней. Вроде две студентки, страдающие от неразделенной любви, будет о чем почесать языками для начала, а потом можно будет и «разлюбить» белобрысого.

– Только ты осторожнее,– предостерегающе округлила глаза новоиспеченная подруга,– за ним много девчонок волочится, могут и козни строить, – а чуть подумав, добавила, – хотя ты племянница директора, может и не осмелятся,– пожала она плечами.

– Что ты, я стеснительная, повздыхаю как обычно со стороны и все на этом,– заверила я девушку, и неожиданно для себя спросила. – Неужели профессор Эйг и правда так популярен?

Не верилось, что этот невростеник нравится половине студенток.

– Конечно, я поначалу и сама на него заглядывалась. Он же такой красивый и умный, на занятиях шутит со студентами, не придирается, хоть и строго проверяет, насколько хорошо мы усвоили материал. Говорят, что несмотря на свою молодость, он уже разработал много плетений и участвовал в разных экспедициях. В общем как в такого не влюбиться?

– Как здорово, он даже лучше, чем я себе представляла! – восхитилась я для вида, про себя подумав, что со мной белобрысый мягко говоря ведет себя несколько иначе, хотя и проглядывает порой личность, подходящая под только что озвученное описание. Либо он слишком добр к студентам, либо моя персона его слишком раздражает. Чуть поразмыслив над этим вопросом, я все же склонилась ко второму варианту.

Решив, что все обо мне, да о моей «любви», я спросила у Дани:

– А кто тебе нравится, если не секрет? Я никому не расскажу.

Девушка покраснела, смутилась и воодушевилась одновременно, явно давно ожидавшая, с кем бы разделить тяжкий груз юношеской любви.

Мы придвинулись друг к другу над опустевшими тарелками, и я всем своим видом приготовилась внимать.

– Это Ник Шен, он с третьего курса, с факультета боевых плетений. Я, как только увидела его, сразу растаяла. Он такой красивый и сильный и…

Перечень достоинств Ника был впечатляющим, но больше всего меня зацепило его неприлично короткое имя, как и у моего «дядюшки». Конечно местные имена могли быть куда витиеватее, на манер эльфийской столицы, но я и у себя на родине то с трудом запоминала кого как зовут.

– Вон он сидит,– стрельнула Дани глазками в сторону, наконец устав восхвалять объект своей страсти.

Мне уже было не на шутку любопытно, что же это за рыцарь там такой, и я не став особо скрытничать, посмотрела вправо, куда и показывала девушка. Сдвинув два стола вместе и что-то весело и шумно обсуждая, сидели четверо парней.