Страница 21 из 28
За ней последовали ее две сопровождающие, одна из них несла опахало, а другая — подушки. Миссис Дрюс снова повернулась к Лавдей.
— Признаюсь, вы меня застали врасплох, — сказала она, ее вежливые манеры слегка растаяли. — Я не привыкла к присутствию детективов в моем доме. А сейчас скажите, что предполагаете делать: как вы собираетесь начинать свои расследования — обойти дом, заглядывая во все уголки, или допросить слуг? Простите меня, но на самом деле я совершенно не знаю, как обычно проводятся такие расследования.
— Я не предполагаю сегодня длительного расследования, — холодно сказала Лавдей, в ответ на такой же холодный прием, — потому что у меня очень важное дело, которое нужно завершить до восьми часов вечера. Прошу вас позволить мне увидеть комнату мадмуазель Кунье — десяти минут будет достаточно — после этого, думаю, что больше не побеспокою вас.
— Конечно. Вы найдете комнату точно такой же, как Люси оставила ее, там ничего не трогали.
Она повернулась к дворецкому, который к этому времени вернулся и стоял, держа поднос с крюшоном, и по-французски попросила его позвать ее служанку и велеть ей показать мисс Брук комнату мадмуазель Кунье.
Десять минут, которые просила Лавдей, растянулись до пятнадцати, но лишние пять минут, конечно же, не были потрачены ею на исследование ящиков. Горничная, приятная, общительная молодая женщина, звеня ключами, открывала каждый замок, и, казалось, была вовсе не склонна сплетничать, отвечая на вопросы, которые Лавдей попутно ей задавала.
Она ответила на множество вопросов, которые Мисс Брук задала об уважаемой мадмуазель и ее привычках, потом от мадемуазель разговор перешел к остальным членам семьи миссис Дрюс. Если бы Лавдей, как она сообщила, спешила в этот вечер по важному делу, то, конечно же, ее дальнейшие действия были бы непонятны.
Покинув комнату мадемуазель, она вышла из дома, не оставив сообщений ни миссис, ни майору Дрюсу. Неторопливо прошлась по Портленд-Плейс, а затем, убедившись, что за ней не следят, подозвала экипаж и попросила кэбмена отвезти ее к мадам Селин, популярной модистке на Бонд-стрит.
У мадам Селин она провела около полутора часов, делая поминутные распоряжения насчет новой шляпы, которая, конечно же, не идет ни в какое сравнение с другими шляпками модистки, которые она когда-либо прежде носила.
От г-жи Селин кэб отвез ее в ритуальный магазин, на углу Сэвил-стрит, где она десять минут беседовала с самим гробовщиком в его маленьком кабинете.
Оттуда Лавдей поехала домой на Гауэр-стрит, где, не снимая шляпы и пальто, написала короткую записку майору Дрюсу с просьбой встретиться с ней на следующее утро в кондитерской компании Эгласи, на углу Сэвил-стрит, в девять часов утра.
Эту записку она отправила с кэбменом, велев, чтобы он доставил ее в Портленд-Плейс на обратном пути к своей стоянке.
— У них странный способ вести дело! — сказал майор, открыв и прочитав записку. — Предположим, что я встречусь. Не понимаю, что она могла узнать, просто сидя в углу пару часов! И уверен, что она не уделила чудовищу Кассими и на четверть больше внимания, чем уделяла другим людям. Несмотря на свое ворчание, майор выполнил просьбу молодой женщины, и на следующее утро в девять часов его видели, пожимающим руку мисс Брук на пороге Эгласи.
— Оставьте свой экипаж, — велела она ему. — Я хочу, чтобы мы спустились вниз по улице, дошли до французской протестантской церкви, в которую вы иногда сопровождали Мадмуазель Кунье.
У дверей церкви Лавдей остановилась.
— Прежде чем мы войдем, — попросила она, — вы должны пообещать, что, что бы вы ни увидели, а вы, возможно, будете удивлены, — вы не будете волноваться, и не откроете рта, пока мы не выйдем.
Майор, не смущаясь, дал обещание; и они вместе вошли в церковь.
Это помещение церкви было большим; в конце прохода, находилась кафедра, а сразу за ней располагалась невысокая платформа, окруженная латунной оградой.
Там, в черной сутане, находился пастор церкви, а перед ним, на подушках, стояли на коленях два человека, мужчина и женщина.
Эти двое и церковный служитель, и были всей паствой.
Церковь располагалась среди магазинов и домов, что требовало витража на каждом из окон. Войдя с залитой солнечным светом улицы в тускло освещенную церквушку, майор с трудом различал, что там происходит. Церковный служитель предложил показать им их места. Лавдей покачала головой и сказала:
— Мы уйдем через минуту, и предпочитаем постоять здесь.
Майор начал понимать ситуацию.
— Они женятся! — сказал он громким шепотом. — Зачем вы привели меня сюда?
Молодая женщина приложила свой палец к губам и нахмурилась.
Бракосочетание подошло к концу, пастор протянул свои черные, как крылья летучей мыши, руки и произнес благословение; мужчина и женщина встали с колен и проследовали за ним в ризницу. Женщина была одета в длинный серый дорожный плащ. На ней была широкополая шляпа, с белой вуалью, которая полностью скрывала ее лицо. Мужчина был невысоким, темнокожим и худым, и когда он прошел в ризницу за невестой, майор сразу же узнал в нем дворецкого его матери.
— Это же Лебран! — сказал он еще более громким шепотом, чем раньше. — Зачем, во имя всего святого, вы привели меня сюда, чтобы увидеть, что этот парень женится?
— Вам лучше выйти на улицу, если не можете молчать, — строго сказала Лавдэй и вышла из церкви. Снаружи Сэвил-стрит было раннее утро.
— Давайте вернемся к Эгласи, — сказала Лавдэй, — и выпьем кофе. Я объясню вам все, что вы хотите знать.
Но прежде чем им принесли кофе, майор задал, по крайней мере, дюжину вопросов.
Мисс Брук не стала отвечать.
— Всему свое время. Вы не задали самый важный вопрос. Не хотите узнать, кто невеста Лебрана?
— Думаю, что это меня не касается, — равнодушно ответил он. — Но, поскольку вы хотите, чтобы я спросил… Ну, и кто она?
— Люси Кунье, до недавнего времени секретарь вашей матери.
— …! — воскликнул майор, вскакивая на ноги и произнося слово, которое можно обозначить только пробелом.
— Примите это спокойно. Не кричите, садитесь, и я расскажу вам все об этом. Нет, это не ваш друг Кассими, поэтому не нужно угрожать его застрелить. Девушка вышла по своей воле замуж за Лебрана, ее никто к этому не принуждал.
— Люси по собственной воле вышла замуж за Лебрана! — эхом отозвался он, побелев, и сел на стул, который стоял перед Лавдей за столиком.
— У вас есть сахар? — спросила молодая женщина, помешивая кофе, который принес в этот момент официант.
— Да, повторяю, — продолжила она вскоре, — Люси вышла замуж за Лебрана по собственному желанию, хотя и предполагаю, что она, возможно, не очень стремилась бы к браку, если бы принцесса Дуллах-Вейх не проявила к этому интерес.
— Куколка сделала это для нее? — переспросил майор.
— Не прерывайте меня восклицаниями, позвольте мне сначала рассказать историю, и тогда можете задать столько вопросов, сколько пожелаете. Теперь, начнем с самого начала…
Люси была помолвлена с Лебраном в течение месяца после ее прихода в дом вашей матери, но она тщательно хранила тайну ото всех, даже от слуг, но месяц тому назад, она упомянула об этом в доверительной беседе с миссис Дрюс, защищая себя от обвинения в стремлении привлечь ваше внимание. В этой помолвке не было ничего удивительного: они были одиноки в чужой стране, говорили на одном языке и, несомненно, имели много общего, и, хотя волей случая Люси удачно устроилась, она все равно принадлежит к тому же классу общества, что и Лебран. Их любовь протекала достаточно гладко, пока вы не прибыли домой в отпуск, и красивое лицо девушки не привлекло ваше внимание. Ваше явное восхищение ею обеспокоило принцессу, почувствовавшую, что ваша преданность ослабевает. Лебран боялся, что отношение Люси к нему изменится; ваша мать хотела, чтобы вы заключили выгодный брак. Кроме того, дополнительные осложнения возникли из-за того, что ваше внимание к маленькой швейцарке привлекло внимание г-на Кассими к ее многочисленным достоинствам, и была опасность того, что вы с ним станете соперниками. На этом этапе леди Гвинн, как близкий друг, сама перенесшая душевную тревогу из — за мадемуазель, доверилась вашей матери. Эти три женщины посоветовавшись, решили, что Люси должна исчезнуть перед вашим приездом, иначе г-н Кассими мог решиться на открытый конфликт с вами.