Страница 12 из 42
– Я помню, как пыталась заказать жареного цыпленка в ресторане отеля, и дама на заднем плане начала кричать: «Жареный цыпленок? Жареный цыпленок!» – а потом она выскочила через главный вход и, уходя, бросила свой фартук на пол рядом с моей кабинкой. Когда наш официант вернулся, он сказал: «Ну-у, повар только что ушел. Как насчет жареного сыра?»
Рейн хихикает при этом воспоминании. Звук какой-то безумный. Неестественный.
– Я бы взяла тебе теплую одежду, но моя не подойдет, а вещи отца в его комнате… – она снова начинает копаться в рюкзаке, хотя он уже пуст, резко дергает коленом, так что задрожал весь домик, – а я не хочу туда входить.
Бросив рюкзак, Рейн хватает бутылку «Джека Дэниелса» и делает большой глоток, фукая и морщась, когда виски попадает внутрь. А потом еще один. И еще.
– Эй, – я протягиваю руку и забираю бутылку у нее из руки, – она отпускает ее без борьбы, – ты в порядке?
– Я в полном порядке! – она отводит глаза и запускает руки в волосы.
Я знаю, что она любит пилюли, но гидро не дает такой эффект. Что бы не приключилось, это произошло в доме.
Сейчас она снова раскачивается назад и вперед.
Фантастика.
– Рейн.
Ее глаза поднимаются на меня, частично освещенные моим фонариком, и в них появляется дикое отчаяние, которое заставляет меня понять, что я неправильно понял всю эту ситуацию.
Малышка живет не одна.
Она живет с ебаным монстром.
– Ты боишься его, да?
– Кого? Нет. – Девочка оглядывается на дом, как будто он может услышать ее, колено дергается, дыхание частое.
– Да. Только взгляни на себя!
Она сглатывает и смотрит на свое колено. Когда Рейн останавливает свою ногу, вместо нее начинает дрожать подбородок.
Я чувствую, как мои зубы сжимаются так сильно, что могут расколоться. Показав подбородком в сторону дома, мне удается выдавить:
– Этот ублюдок причинил тебе боль?
Она накрывает ладонями, которые не видны под толстовкой, рот и нос. Затем закрывает глаза и качает головой. Я не могу сказать, отвечает ли она на мой вопрос или пытается избавиться от каких-то нежелательных воспоминаний, но мне все равно.
– Оставайся здесь на ночь.
Рейн открывает глаза, но не отнимает рук от лица.
– Позволь мне перефразировать. – Я приподнимаюсь и прижимаю палец к фанерному полу. – Ты останешься здесь на ночь.
Она не возражает. Тогда я откидываюсь назад и делаю большой глоток из бутылки, которую держу в руке.
Черт возьми, хорошо!
Я бросаю ей на колени пакетик с сухофруктами:
– Ешь. Завтра у меня гора дел, и ты будешь бесполезна, если ослабнешь от голода.
– Ты хочешь, взять меня с собой? – Рейн бормочет себе в руки.
Несмотря на то, что ее лицо частично прикрыто, и единственный свет в домике на дереве исходит от карманного фонарика, направленного на стену, – вижу надежду в ее больших голубых глазах.
«Блять. Зачем я это сказал? Она мне больше не нужна. Потому что она полезна, – говорю себе, – она – ресурс, вот и все, и при том, лучший из всех что у тебя есть».
Я указываю на нее горлышком бутылки:
– Ты можешь пойти, если пообещаешь не есть там эти дурацкие M&M’s.
Рейн опускает руки, приоткрывая улыбку, которую пытается скрыть, прикусив губу, и роется в мешочке с походной смесью у себя на коленях.
Вытянув руку, она держит пальцами идеально круглую красную конфету.
А потом отбрасывает ее щелчком ко мне. С моей стороны так темно, что я не вижу, куда она упала, но слышу, как драже отскакивает от фанерной стены где-то справа.
– Сучка, – усмехаюсь я, делая еще один глоток виски.
Это маленькое замечание приносит мне еще два M&M's в голову.
– Ах так. Это война! – Я хватаю кусок вяленой говядины и бросаюсь вперед, шлепая ее им, пока Рейн не превращается в хихикающую, покрытую толстовкой кучу на фанерном полу. Затем откидываюсь на спинку стула, довольный своей победой, и рассматриваю свою добычу за сегодняшний день.
Припасы есть, укрытие есть, самозащита в порядке. Слегка психованный подросток с привычкой к таблеткам, проблемами с отцом и отсутствием самоконтроля.
Я ухмыляюсь, глядя на икающую кучу в позе эмбриона напротив меня.
Джекпот.
ГЛАВА IX
Уэс
Я делаю глубокий вдох и выдыхаю, переключаясь на вторую передачу. Не волнуюсь о том, что набрал, вероятно, полные легкие пыльцы. Здешний лес зовет меня домой с тех пор, как я покинул его тринадцать лет назад. Все точно так же, как помню, только зеленее. Выше.
И теперь, когда я изучаю его на «ямахе», а не в разбитых старых кроссовках из благотворительного магазина... быстрее.
Нам удалось запихнуть всю еду и припасы в рюкзак Рейн, но так как она никак не могла надеть эту здоровенную штуку и не упасть с заднего сиденья моего байка, я решил надеть его сам и позволить ей сесть передо мной.
ХУДШЕЕ РЕШЕНИЕ В ЖИЗНИ!
Задница Рейн, трущаяся о мой член, делает чертовски невозможным удержать мой бушующий стояк внизу. Я пытался думать о политике, о бейсболе, о волосатой мошонке обнаженного Уилла Феррела. Но ничего не работает. Мои мысли постоянно возвращаются к тому, как легко было бы просто стянуть эти маленькие пижамные штанишки вниз и позволить Рейн уже по-настоящему прыгать на моем члене.
Мы проезжаем через участок с корнями деревьев на тропинке, и я клянусь богом, эта сука выгибает спину, и каждый раз, когда нас подбрасывает, прижимается ко мне еще сильнее.
Не могу больше этого выносить.
– Газ, – рычу ей в ухо, отпуская правую ручку.
Мы замедляемся всего на секунду, прежде чем Рейн хватается за рычаг. Она выжимает из нее все дерьмо, и мы летим вперед. Я смеюсь, когда девочка снова сбавляет скорость, и чувствую, как тяжело она дышит там, где ее спина соприкасается с моей грудью. Мне приходится держать сцепление левой рукой, но теперь моя правая рука свободна, чтобы сделать кое-что с этим злым маленьким раздражителем, сидящим у меня на коленях.
Обняв ее за талию, я утыкаюсь носом в вырез худи и вдыхаю теплый, сладковатый аромат, исходящий от ее разгоряченной кожи. Тяжелые вздохи Рейн почти прекращаются. Затем, она наклоняет голову в сторону, совсем чуть-чуть.
Этого приглашения мне достаточно. Малышка не сводит глаз с тропинки и управляет мотоциклом резкими движениями, пока мой язык прокладывает дорожку вверх по ее шее.
Блять. Она даже на вкус подобна ванили.
Я веду ладонью вверх по ее телу, пока она не наполняется тяжестью ее идеальной округлой груди. Затем улыбаюсь, потому что ощущаю, насколько тверд сосок у сучки, даже через толстовку. Я обвожу его своим большим пальцем и чувствую, как ее стон отдается в моей груди.
Она даже не может скрыть, как сильно этого хочет, и спасибо, блять, за это, потому что с моим членом, прижатым к ее заднице, я тоже не могу.
Провожу языком по контуру ее уха, пока работаю с другим соском, сжимая и разминая его, и чертовски хочу сдернуть эту толстовку и пососать его, прикусив зубами.
Я поднимаю взгляд, чтобы убедиться, что Рейн не сбросит нас с обрыва. Затем опускаю руку ниже и просовываю пальцы под свободный пояс ее мягких фланелевых пижамных штанишек. Они проскальзывают вниз по шелковистым трусикам. Я прижимаю ладонь к ее киске и кусаю за мочку уха, ожидая, что она скажет мне остановиться и отшвырнет мою руку.
Но моя девочка этого не делает – наоборот, Рейн протягивает свободную руку себе за спину и хватает мой член через джинсы.
Блять.
Да.
Я полон решимости свести девчонку с ума так же, как она сводила меня всю эту поездку, поэтому вожу двумя пальцами от клитора к дырочке медленными, нежными движениями, поверх ее трусиков. Но эта импульсивная задница Рейн умудряется расстегнуть застежку моих брюк и молнию за считанные секунды. В тот момент, когда ее гладкие пальцы обхватывают мой член, великолепный план безжалостно дразнить эту красотку летит к черту. Это так охуенно приятно, что я оттягиваю ее трусики в сторону и просовываю два пальца в ее скользкую, горячую киску.