Смерть Кощея

После того, как нас втолкнули в комнатенку без окон и там оставили (дверной проем в стене буквально затянулся за конвоирами, будто его и не было) прошел час, может полчаса. Судить трудно — когда нечем заняться, время тянется медленнее. Так или иначе, нам дали немного передохнуть, а затем в стене вновь возник проем, в который прошел… нет, проехал опять-таки на колесах еще один робот.

Выглядел он более хрупким, чем конвоиры и был выкрашен в белый «больничный» цвет. Последняя ассоциация оказалась верной. Один из манипуляторов робота оканчивался иголкой, с помощью которой он взял у нас образцы крови. Сперва, разумеется, попросив нас протянуть руки.

Голос у него, лившийся из динамика на верхушке корпуса, был мягким, но ощутимо неживым, синтетическим. Чем напомнил говорок лингвистических модулей, отнятых, кстати, треклятыми руками, выросшими из стен. Впрочем, необходимости в ЛНМах, как оказалось, уже не было. Нейросети на борту НЛО были не хуже наших, да и преодолевать с их помощью языковой барьер едва ли мы, в НИИИНиПТе додумались первыми. Так что говорил робот-медик уже на неплохом русском языке.

Кровь нашу он перелил здесь же, не отходя, что называется, от кассы. В крепившиеся к туловищу (или правильнее говорить «к корпусу»?) пробирки с помощью капельницы, которую держал другим манипулятором. Больше похожим на человеческую руку.

Прихватив нашу с Валей кровь на анализ, робот укатил прочь, однако вскоре вернулся… а может, то пожаловал его коллега. Как бы то ни было, но робот-медик все тем мягким голоском велел Вале следовать за собой. А просьбу свою подкрепил фактом присутствия робота-конвоира — тот не преминул въехать в проем следом за ним.

Валю увели, и я остался — валяться на узкой койке, глядя в безупречно-чистый потолок, наедине с собственными мыслями. Невеселыми мыслями, в лучшем случае вызывавшими горькую усмешку.

Какими же наивными казались теперь наши с Валей рассуждения — об уязвимости «летающей повозки», о том, как бы я попробовал сбить ее стрелами, о необходимости приземления этой посудины хотя бы для дозаправки. Нужна та же дозаправка (на Земле!) кораблю, преодолевшему без нее не один световой год.

Но кто ж знал, что инопланетяне, по слухам гонявшие над Землей на «летающих тарелках» да похищающие людей, занимались тем же самым и в древние времена? Конечно, почему бы и не заниматься. Кто запретит-то? Но вот представить, что столкнемся мы здесь не абы с кем, а с гостями из глубокого космоса, ни мне, ни Вале отчего-то и в голову не пришло. Хотя опять же — стоило бы. Услышав если не про «летающую повозку», так хотя бы про «невидимые веревки», деревенских девушек утянувшие.

Правда, даже догадайся мы — что толку? Возможностей бороться с летательным аппаратом, продуктом столь высоких технологий, у нас все равно не было. Не уверен, что против летающих тарелок даже современная ПВО действенна.

С другой стороны, конечно, есть плюс — крохотный, правда. Нам больше нет необходимости принуждать «летающую повозку» к приземлению. Теперь мы, так сказать, в одной плоскости с ее хозяином. Сделавшимся для нас оттого более досягаемым, чем был, пока мы топтали землю.

Но опять же, толку-то? Ближе, чем в нашу первую встречу, в круглой комнате, я к нему подберусь уже вряд ли. Да и тогда — хоть и сумел достать гада мечом, но ущерб, как он сам сообщил, оказался незначительным. То есть, второй подобной попытки не стоит и предпринимать.

А что стоит?

Против этого ходячего изделия инопланетных технарей однозначно помог бы другой атрибут научной фантастики — бластер. Желательно, на максимальной мощности. Один выстрел — и от киборга осталась бы горстка пепла да почерневшие обломки металлического остова. Но если бластера нет?..

Увы, опыт просмотра фантастических фильмов не подсказывал мне ничего обнадеживающего. В том же «Терминаторе», что героя «железного Арни», что антагонистов его получалось упокоить только переплавкой. Ну, или ядерным взрывом — особенно если киборгу не повезло оказаться в его эпицентре.

Да только, увы, на это рассчитывать приходилось еще в меньшей степени, чем на то, что бластер обнаружится хотя бы под койкой.

Конечно, синхронизация с временным потоком могла уже достичь значения, при котором у нас бы получилось удрать с помощью пультика. Но… увы и здесь. Протянув руку к карману джинсов, я лишний раз убедился, что и этот способ нам недоступен. Заветный девайс успела вытащить одна из треклятых рук, выросших из стены.

Пока я размышлял, вернулась, на ходу одергивая и поправляя одежду, Валя. С лицом сердитым, но, как мне показалось, не лишенным некоторого мрачного торжества. Плюхнулась на соседнюю койку.

— Ох, и бомбанет, чувствую, у этой тупой железяки, — проговорила девушка со злорадством, — нехило бомбанет. Когда поймут, что я им не подхожу… если уже не поняли.

— В смысле? — отозвался я, и Валя закатила глаза.

— Ну, как там Мило говорил, — отвечала она, — господину этому так называемому нужен кто? «Созрели уже, но с парнями еще ни разу». Вроде так?

Я кивнул, а девушка продолжила:

— Ну, так вот, Аличек, дорогой. Из этих двух условий я смогла выполнить разве что первый пункт. В смысле, созреть — созрела, но вот вниманием парней не пренебрегала. Уж поверь. Железяки вот не поверили, проверить предпочли. А проверку я не прошла. Ах, пича-а-алька!

И она картинно вплеснула руками с деланной скорбью и в жесте, и в голосе, которым была произнесена последняя фраза.

— В смысле — «проверить предпочли»? — нахмурился я, приподнимаясь с койки. — Они что… ковырялись… в тебе?

— Блин! Дуралекс! — вспыхнула Валя и, подскочив на ноги, заходила по комнатушке. — Тебе что, больше поговорить не о чем? Если любопытно, учебник по анатомии человека из универовской библиотеки полистай. Ну, когда вернемся.

От меня не укрылось это «когда» вместо более ожидаемого «если», оброненное девушкой. Как будто она не сомневалась в нашем возвращении домой и вообще в благополучном исходе этой истории.

Комментировать, впрочем, эту оговорку я не стал.

— Да не в любопытстве дело, — зато молвил я, — просто… ну не нравится мне… что… с тобой… хм, обошлись так.

— Я т-тебя умоляю, — произнесла Валя, остановившись, — подобный осмотр для меня не первый. А что тебе за беда, вообще непонятно.

Затем, вопреки последнему слову, она, кажется, что-то все-таки поняла. И раздраженно хмыкнула.

— Или… это то, о чем я подумала? — начала девушка, уперев руки в бока и глядя на меня почти с вызовом, стоя в пол-оборота. — Никак решил наш Дуралекс Отелло из себя разыграть? И из-за кого? Из-за роботов гребаных, которые даже не мужчины! А потом… когда вернемся — ты, небось, даже к гинекологу меня ревновать будешь? Не, чувак, так не пойдет. Много на себя берешь. Вот своди в ЗАГС сначала. Тогда и ревнуй, к кому хочешь… хоть к столбу фонарному.

Внезапно часть стены снова разошлась проемом, пропуская на этот раз не очередного металлического работягу, а самого здешнего кибернетического главнюка, похожего на Кена. Притом, что открылся проем неслышно да еще у нее за спиной, Валя каким-то своим чутьем не пропустила момент открытия. И успела сесть на койку, положив руки на колени.

Ну чисто примерная школьница при виде входящего в класс учителя. Или такая же примерная девочка в детском лагере во время визита вожатой в спальню. Типа, не подумайте плохого, мы не хулиганим, постели заправлены. А то, что не спим, так просто отбоя еще не было.

Киборг вошел, сверкая все той же бессмысленной улыбкой, стереть которую с его неестественно-безупречной физиономии мне хотелось более всего на свете. Впрочем, когда он заговорил, стало ясно, что определенный смысл в его улыбчивости имелся — по крайней мере, на этот раз. Потому что явился «Кен» сообщить добрую весть.

— К сожалению, — начал он, обращаясь лично к Вале, — вы не представляете интереса для нашей исследовательской программы в силу особенностей физиологического состояния.

О том, кому именно стоило бы сожалеть, киборг не уточнил.