Смерть Кощея

А на душе было муторно. Потому что более бездарной траты времени, чем визит к колдунье, мне трудно было представить. Учитывая, что в том же казино я не был ни разу, телевизор не смотрю и во всяких ВКонтактиках не зависаю.

— Блин! Да в этом же нет никакого смысла! — сетовал я, пока мы с Валей брели вдоль опушки прочь от домика на сваях.

Что делать дальше, не представляли ни я, ни она.

— Только и узнали, с кем эта страна враждует. А остальное — какая-то трепотня, едва связная. «Умереть не может, но смерть существует», — цитировал я раздраженно. — «То, что дает жизнь, несет в себе птица». «Бойтесь острова». И всякое прочее «бла-бла-бла». Хуже ю-туберов. Или диджеев с «Европы плюс». Те, по крайней мере, хоть иногда понимают, о чем говорят.

Валя молчала, но было видно, что и она была растеряна. А я продолжал, выплескивая наболевшее:

— Знаешь, что мне это напомнило? Знаешь? Дурацкую загадку из детства. Как там? Летели два крокодила, один зеленый, другой на север. Сколько стоит пьяный ежик, если тени исчезают в полночь?

— Зачем мне холодильник, если я не курю, — Валя улыбнулась. Псевдо-загадка была знакома и ей.

— Нет, даже не так, — поправился я, — смерть Кощея в яйце, яйцо в утке, утка в зайце. И тэ де, и тэ пэ. А что? Яйцо вполне подходит под определение «того, что дает жизнь». Ведь из него обычно вылупляется что-то живое. Утка — однозначно птица, биологи с Линнеем во главе соврать не дадут. Ну а маленький лесной зверек… это вполне мог бы быть заяц. Почему нет?

— Что-то в этом есть, да, — согласилась Валя, — тем более, что типчика того колдунья как раз «кощим» назвала. Созвучно. Хотя маленьким лесным зверьком вполне может оказаться бурундук или белка.

— Но это же бред получается! — вскричал я в отчаянии, одновременно стыдясь, что срываюсь на ни в чем не повинной подруге. — В целом, я имею в виду. Ладно, яйцо в птице… птицы ведь несут яйца. Но как это яйцо… утиное, скажи на милость, может быть опасно для человека?

— Колдунья говорила, он не человек, — напомнила Валя, но я лишь отмахнулся.

— Она много чего говорила, — парировал я, — и от слов ее у меня сложилось впечатление, что эта тетка не в своем уме. Мужика бы нашла, сразу, глядишь, за ум бы взялась.

Девушка на это только хмыкнула, не скрывая скепсиса, а я продолжил:

— Или вот это еще. Как утка может быть в зайце? Разве что хирургическим путем имплантирована. Потому что мяса зайцы не едят. И пленных не берут тоже. Я еще готов принять тот факт, что местные волки способны общаться с людьми. Или что кто-то даже в эту древнюю эпоху умудрился построить летательный аппарат. Как-никак, мечта человечества о полете стара как мир.

— А мне лета-а-ать, а мне лета-а-ать, — пропела, продолжая загадочно улыбаться, Валя, — а мне летать охота!

— Вот-вот. И да, колдунье стоит должное отдать. Ее методика изучения на ходу иностранных языков покруче даже нашей будет… по некоторым параметрам.

Говоря начистоту, «методика» эта оказалась лично для меня вообще непостижимой. Но ведь и интересовала меня — не она.

— Просто то, что она подсказывала — это ж чушь голимая! — говорил я. — Ну, или нонсенс, если по-научному выражаться.

— Нонсенс, — повторила за мной Валя, — то есть, бессмыслица, если с латыни переводить. Но вот в чем дело… не слишком ли ты, мой дорогой Дуралекс, переоцениваешь смысл?

Сказать, что последний вопрос меня огорошил, значило не сказать ничего. Круче был бы, наверное, только удар под дых.

— И… к чему ты это? — только и мог сказать я, ответив встречным вопросом.

— Да к тому, что не мешало бы, Аличек, посмотреть на проблему с другой стороны.

От этого снисходительного «Аличек» меня аж передернуло. За время нашего знакомства — еще со студенческих времен — Валя назвала меня так всего несколько раз. Причем в каждом из таких случаев я все время раздражал ее, выказывая поведение, далеко не мудрое.

Впрочем, оставаться в долгу тоже не собирался.

— Не вопрос, Василисушка, — молвил я под вмиг ставшим сердитым взглядом подруги, — только подскажи мне, Иванушке Дурачку, с какой именно.

— С такой, — серьезно молвила Валя, — что может в этом и заключается самая соль совета колдуньи. В бессмысленности. Много ты увидел смысла в том, что она благодаря своему пению, медитации и горьковатой дряни научилась понимать нас без этих ваших ЛНМов? Как и мы ее… тоже заметил?

Я кивнул, а девушка продолжила:

— Какая тут связь между этими явлениями? Где логика, на которую ты, дорогой мой начинающий ученый, молиться готов?

Конечно, сказать мне здесь было нечего. Говорил же, что внезапный слом колдуньей языкового барьера между нами стал для меня полной неожиданностью, а способ так вообще оказался выше моего понимания.

— Больше скажу, — осторожно начал я, — тот факт, что колдунья нам ничем не помогла… но пультик направлял нас к ней, показывая растущие цифры по синхронизации… это ведь тоже лишено логики.

Валя пожала плечами. Не соглашалась со мной, но и не возражала.

— Проблема в том, — продолжал я, — как это нам поможет. Или, если смысл в бессмысленности… хе-хе, то от нас требуется просто, как в старом анекдоте «туда ходить, сюда ходить». Делать что-то. Пока уровень синхронизации не дорастет до нужной отметки.

— Может быть, — предположила Валя, — трудно сказать.

Коль разговор наш сполз на тему синхронизации, я решил проверить, насколько она изменилась после пребывания в гостях у колдуньи. Достал из кармана пультик, глянул… и охнул. Уже целых семьдесят процентов! И это после того пустопорожнего разговора, в котором колдунья жаловалась на незавидную участь родного края, пугала каким-то островом на полуденном пути, а под конец извергла порцию отменной ахинеи!

Что ж, похоже, Валя права — я и вправду переоцениваю так называемый смысл.

Семьдесят процентов, семьдесят один, семьдесят два… Больше, чем все увиденное и услышанное в домике колдуньи и на пути к нему меня озадачивал только этот вот рост буквально на ровном месте. Хотя, казалось бы, удивляться больше было уже некуда.

— Рискнем? — предложил я вслух, воодушевленный цифрами на экране пультика. А вдруг на этот раз прокатит, и мы вернемся-таки в двадцать первый век.

Но не успел я нажать на кнопку возвращения, как сразу два обстоятельства отвлекли меня, заставив повременить и отложить пультик в карман.

Обстоятельство первое: огромная тень, наползшая на нас откуда-то сверху и заслонившая солнце. И обстоятельство второе — конечно, вскрикнувшая Валя.

Подняв взгляд к небесам, теперь уже я сам был готов кричать. Хоть от страха, хоть от удивления. Поскольку увидел то, что ожидал встретить здесь, в этой глубокой древности, в самую последнюю очередь. Если вообще ожидал.

Над нами повисла… нет, не летающая повозка. Да и сходство с шатром было крайне отдаленное. А пожаловал (вероятно, по наши души)… НЛО. Неопознанный летающий объект. В просторечии, «летающая тарелка».

Да-да, выглядела она именно так, как и принято изображать подобные сооружения в фантастических фильмах, некогда любимом сериале «Секретные материалы» или на иллюстрациях к бульварным газетенкам. Гигантский перевернутый, явно металлический, тазик, опоясанный вереницей не то прожекторов, не то смотровых отверстий. И плоское днище внизу.

— Ё-мое! — только и мог брякнуть я.

Валя, так вообще молча застыла в оцепенении. Словно кролик, оказавшийся ночью на трассе и ослепленный светом фар.

Вот вам и «господин на летающей повозке»! Вместо иноземных работорговцев, как предполагал я и, почем зря, катила бочку на старых врагов колдунья, местных девушек, похоже, похищали зеленые человечки. Или не зеленые, а серые, с непропорционально большими головами и хилыми телами, но не все ли равно?

Пока мы мешкали, в совершенном обалдении разглядывая НЛО, на его борту времени отнюдь не теряли. В центре днища открылось круглое отверстие радиусом с небольшую лифтовую кабину. И… резко подскочив, точно подброшенная, Валя поднялась в воздух и устремилась к нему.